– Ты зачем этот мешок на головёнку свою, дурную, напялил? Отвернуться от тебя нельзя!

– Но как же? – изумился Иван, привычно уже потирая многострадальный затылок. – Вы же сами сказали: капюшон прекрасно помогает маскироваться!

– Да ведь не на ходу же! – осерчал Меченый. – Ты же двигаешься, тебя хоть в капюшоне, хоть без – видно издалека. А вот тебе не видно ничего, только кусок дороги перед собственным носом. Сидишь, как кот в мешке, а должен башкой во все стороны крутить, опасность на ходу высматривать.

Вожак поглядел на Ивана, как на дурачка местного. Вот, легче самому пристрелить, право слово. Из жалости, что б не мучился.

– А вот в засаде – другое дело! Там двигаться не надо, только головой и будешь крутить, а капюшон, соответственно, движения головы будет скрадывать. Вот тут польза несомненная! Чего тебе непонятно, тугодум?

И ещё раз шлёпнул Ивана по затылку. Парень скорчил удручённую гримасу.

– Да как же я поумнею, когда вы по башке молотите, почём зря?! Все мозги скоро вышибите!

– Всю дурь я из тебя скоро вышибу… Надеюсь. И вот, уже в образовавшихся пустотах, возможно, начнёт зарождаться мозг.

Меченый довольно хохотнул и глянул на нерадивого ученика слегка даже благосклонно.

– А хоть и не начнёт – не беда. Пустая башка всё же лучше, чем дурная!

Отряд, тем временем, неспешно двигался вперёд. Жиденькая, людская цепочка покорно повторяла все вывихи и изгибы непоседливой тропинки и посетила Ивана закономерная догадка – ох, не шибко трезвый ходок здесь дорожку протаптывал! Ладно хоть вообще назад не повернул. А впрочем, дорога ещё не закончилась, лучше и не загадывать, куда загнётся. До космопорта, по словам вожака, оставалась пара дней пути, но это уже не удручало. Прошлой ночью плеснуло в чёрное небо багровое зарево, показалось: совсем неподалёку. Иван моментально определил – работают корабельные двигатели на взлёте. На душе потеплело. Не обманул Меченый, ведёт, куда надо, и скоро уже, скоро! Чувство такое появилось, словно уже и дом родной замаячил, и дед с бородёнкой сивой, и сыта полосы…

Ступая уже почти бесшумно – каждый, лёгкий даже, треск под ногой карается здесь больно и обидно – Иван услышал странный, совершенно нездешний, но при этом очень знакомый звук. Не успев даже понять, что услышал, он опустился на колено, вскинул вверх правую руку. Сзади прошипел что-то Меченый и Иван увидел, как весь отряд словно взмахом острой косы положило. А в плечо впились цепкие пальцы командира. Ухо горячо обдало тревожным, свистящим шёпотом.

– Что?!!

– Засада! – Иван ткнул пальцем в сторону пушистых, широколистных кустов. – Там!

Вожак сильно надавил на мешок, заставляя Ивана распластаться за тропинкой и прижаться щекой к тёплой, влажной возле корней, траве.

– Даже башку не поднимай! Разберёмся.

По его знаку двое бойцов резво и бесшумно, словно тараканы на кухне, метнулись в обход кустов слева, ещё двое – справа, а оставшиеся взяли кусты на прицел, вжавшись в землю. Выждав, одному ему известное, время, Меченый приподнял руку.

– А ну, шумнули! – рявкнул зычно, уже не таясь, и прошил кусты длинной, заливистой очередью из ублюдка. Следом оглушительно забухали винтовки, раз за разом отправляя пули в невидимую цель. Кусты отмалчиваться не стали. С протяжным свистом пронёсся над головами лежащих бойцов энергетический разряд, резко пахнуло свежестью озона. Позади залёгшей цепи, с оглушительным треском, рухнуло не тоненькое дерево. Хорошо, хоть клонился корявый ствол в другую сторону, иначе гавкнулась бы чья-то спина, несомненно, во многих местах. А то и не одна.

Иван вжался в землю так, словно вознамерился брюхом дыру продавить. Энергетическое оружие! От него ни за какой преградой не укроешься! В лесу по крайней мере. Только в землю закапываться, чтобы над головой лучи пролетали. А иначе и закапывать нечего будет. Беспомощность и беззащитность – отвратительное сочетание, это Иван понял сразу и запомнил навсегда. Видимо он, совершенно бездумно, дёрнулся в сторону, и Меченый не поленился рявкнуть зверским голосом.

– Лежать, кому сказано!!!

И следом уже спокойнее, командирским голосом.

– Прекратить огонь!

Иван замер. Мешок возвышался над его спиной, словно холмик могильный, хорошо заметный со всех сторон. Слава Роду, хоть на брюхе ничего не прицеплено! – мелькнула разумная, но совершенно никчёмная, запоздалая мысль. Отсвечивал бы сейчас высоко поднятой задницей на всю округу! Хотя, даже и по этому горбу во всю спину, пристреляться – одно удовольствие. Странно, а почему не стреляют?

Действительно, не стрелял больше никто – ни бойцы Меченого, ни люди из засады.

– Эй, командир! – голос одного из посланных в обход, прозвучал с той стороны кустов и Иван осторожно приподнял голову. Не увидел, правда, ничего.

– Всё, командир! Подходи, упаковали!

И добавил озорно и знакомо.

– Ох, и люблю я это дело!

Меченый, нарочито кряхтя, поднялся и небрежным движением ладони стряхнул с живота налипшие иголки. Остальные пригнувшись и держа перед собой винтовки бросились к кустам.

– И что это было? – вожак помог Ивану встать и внимательно посмотрел в перепуганные глаза. Как-то странно посмотрел: серьёзно и задумчиво.

– Как ты засаду услышал, малец? Я всю жизнь воюю, а ничего не почуял.

Иван чувствовал, как мелко и противно дрожат ноги, отвратительно хлюпает под мышками, и холодит, не отпускающим страхом, влажную кожу под просторной робой.

– Звук характерный … Энергетическое ружьё с предохранителя сняли. Вам-то звук незнаком, да и вообще, на свист похож птичий – вот вы на него и не отреагировали. А я из этих ружей настрелялся… Ну, по мишеням, конечно.

Он слабо улыбнулся, сомневаясь, к месту ли сейчас улыбка.

– А вы что же, командир, даже на секунду в моих словах не засомневались? Вроде, всё в дураках ходил, а стоило про засаду заикнуться – вы сразу в бой! А если бы ошибся?

– И что? – вздохнул Меченый, с тоской глянул на голубые, небесные прогалины в зелени леса над головой. – Вот если бы ты её не услышал… А так нормально. Лучше уж так. И на будущее, малец, – он криво усмехнулся, да иначе и не получилось бы. – Тоже ни секунды не сомневайся. Что не так – сразу мордой в грязь! Грязь отмоется, а вот дырки в башке конопатить – работа хлопотная. Осознал?

– Чего уж там… А если грязи рядом нет?

– Грязь везде найдётся, только падать соберись. Ну айда, поглядим, кого ты там учуял.

За раскидистыми кустами люди Меченого, спокойно и деловито, подводили итоги скоротечного боя. Четыре тела лежали так, как застала их некрасивая и неожиданная смерть от пуль, вонзившихся в беззащитные затылки. Та самая смерть, что они тут для других припасли. Их оружие на тропу внимательно поглядывало, по которой недавно покорно брёл в засаду обречённый отряд. Быстро и фатально хищник и жертва поменялись местами. Но один из бывших хищников выжил.

Мужчина лет тридцати пяти сидел посреди полянки, бережно баюкал пострадавшую, правую руку, прижимая к груди, словно ребёнка. Лицо страдальческой гримасой перекосило – руке, похоже, досталось крепко. Но глаза смотрят жёстко и упрямо – не мягонький человек-то, отнюдь. Добротный, коричнево-серый, комбинезон, сидит ладно, как влитой. Явно не логорийского производства, куда как современнее технология. Не военный комбез, походный, но на Логоре это богатство немалое, если продать захочешь. А для себя оставишь – век носить, горя не знать. И вся мёртвая команда тоже в таких костюмах красуется, но осталось им красоваться совсем недолго. Люди Меченого деловито и с радостным оживлением вытряхивали бездыханные тела из заветных трофеев и, судя по всему, пули так аккуратно продырявили затылки совсем не случайно. Очень уж не хотелось охотникам драгоценные шкурки попортить. А ведь ещё обувь инопланетная, снаряжение… Ох и удачный выдался денёк, оживишься тут!

– Красиво уработали! – одобрительно прогудел вожак, благосклонно оглядывая картину боя. – Аккуратненько! А этого чего ж не ушлёпали? Кому-то приглянулся, что ли?