Та отрицательно покачала головой, чувствуя, как вся дрожит от ужаса.

– Но сначала ты выпьешь жертвенной крови, – жрец протянул ей чашу. – Возьми дары, которыми боги делятся с тобой, и смотри, если ты прольешь хоть каплю, они немедленно покарают тебя!

Анна приняла чашу обеими руками. Она смотрела на ее содержимое и чувствовала, как на смену ужасу приходит жажда. На этот раз ее не сопровождали ни озноб, ни головокружение, только резкий до боли голод, требующий немедленного насыщения. Она поднесла чашу к губам и медленно, не отрываясь, выпила ее содержимое до конца. Чужая горячая кровь немедленно растеклась по ее телу, наполняя энергией отнятой у другого жизни.

Жрец забрал чашу из ее рук. – Теперь ты должна поделиться своей кровью, иначе боги разгневаются.

Анна смело протянула ему руку. Взмахнув клинком, он сделал глубокий надрез на ее запястье, и подставил чашу. Кровь потекла в сосуд, но девушка совсем не чувствовала боли, а рана быстро затянулась.

– Теперь мы все по очереди выпьем из этой чаши, чтобы принять внутрь твою силу. А ты уходи!

Жрец взмахнул клинком, указывая ей путь обратно в сельву. Она невольно зажмурилась и отшатнулась, избегая удара, а когда спустя мгновение разомкнула глаза, ее окружали только тьма и пустота. Темнота надвинулась со всех сторон, деревья обступили и зажимали ее в тесный круг, в их ветвях загорались хищные огоньки, отблески лунного света мелькали в глазах диких зверей. Анна поежилась. – Мне пора выбираться отсюда, вот только я не помню, с какой стороны пришла, – она прислушалась и среди звуков джунглей различила человеческие крики.

– Мне следует пойти в ту сторону и включить фонарь, чтобы они могли разглядеть меня во тьме, – механически, до сих пор еще находясь под властью гипнотического сна, подумала она и пошла сквозь деревья, сжимая в руках спасительный фонарь. Софи увидела ее первой и бросилась навстречу. – Мы уже полчаса тебя ищем, – она встревоженно вглядывалась в лицо подруги.

– Вы не слышали ничего странного? – спросила Анна.

– Нет, покачала головой Софи. – Только мы сбились с ног в поисках тебя.

– Я ушла вот за те деревья и присела отдохнуть. Кажется, я ненадолго уснула, вот и не слышала, как вы меня зовете. Мы можем ехать дальше?

– Да, мы все починили.

Они поехали дальше. Софи внимательно осматривала подругу.

– Ты поранилась, когда пробиралась через заросли? – спросила она. – У тебя небольшая рана на запястье и вот здесь, на щеке, кровь.

Анна вздрогнула, а потом провела ладонью по лицу, словно отгоняя морок происшедшего с ней в глубине сельвы. Это казалось невероятным, но кровь эта была кровью жертвы, которую она пила на поляне. Неужели ей все это не приснилось, а происходило на самом деле?

– Да, поранилась, но неглубоко, и рана уже затянулась, – машинально ответила она подруге.

Ночью Анна спала очень крепко, и ей снилось, как в ее рту начинают расти клыки.

***

Отпуск закончился, подруги вернулись в Москву. В августе Анна перешла на новую работу в книжное издательство и теперь вникала в новые обязанности, ей все здесь нравилось – новые авторы, новые рукописи, серьезные взгляды, никакой суеты и пустых сплетен о светской жизни. Вопреки ее ожиданиям, жажда крови больше не проявляла себя, клыки оставались той же человеческой формы. Происшедшее в глубине сельвы она отгоняла от себя, как дурное воспоминание, не позволяла себе пока задумываться о своем превращении, чтобы не впасть в отчаяние от тоски по Александру.

Пока однажды кровь Себастьяна не напомнила ей о себе. Днем Анна была занята делами, а ночью к ней приходили сны, неописуемо яркие и до боли реальные. В ее венах уже текло слишком много крови вампиров, и, переплетаясь судьбами в далеком прошлом, они вносили в сознание девушки хаос, желание, тоску и любовь. В этих снах светловолосый вампир убивал, страдая от отчаяния, а Александр бродил по миру в поисках истины.

– Мы с тобой так похожи, – грустила Анна, просыпаясь среди ночи. – Ты, как и я, не хочешь смиряться перед судьбой и всеми силами разума и души ищешь другой жизни в вечности. Ну почему же, почему ты оставил меня одну, не позволил мне идти рядом с тобой? Почему? – задавала она ночи вопросы, на которые не было ответа.

А в городе было тихо и одиноко, август тек неспешно, провозглашая грядущую осень шелестом начинавшей опадать листвы. Штиль накрыл город пеленой облаков, и в этом безмолвии, в этом ожидании Анна сама томилась и ждала.

– Что же мне делать, Софи? – в смятении спрашивала она подругу. – Слишком многое он изменил в моей жизни, и теперь я не могу найти покоя.

– Потерпи еще немного, дорогая моя, и возвращайся к обычной жизни, – вздыхала та и пыталась ее развлечь всеми известными ей способами.

Но ничто больше не могло вывести Анну из забытья. Новые поклонники, которых к ней приводила Софи, влюбленные взгляды, вечера, заполненные шумной толпой, новые впечатления и чужая страсть – все это же не приводило ее в восторг, как раньше, и она продолжала грустить.

А ночью она снова оставалась наедине со своими бессмертными любовниками – и, глубоко дыша, проживала чужие жизни во сне, Себастьян делился с ней своей кровью, а Александр приходил к ней, подхватывал на руки и уносил далеко-далеко. Так, однажды, она проснулась, охваченная ощущением мимолетного счастья, и прикосновения острых клыков еще трепетали на ее шее. Никого не было в квартире, кроме нее, но ощущения были так реальны, что она застонала.

– Я не могу больше так мучиться. Я не могу забыть тебя, и жить как раньше тоже уже не могу. Одно только воспоминание о твоем поцелуе сводит меня с ума, так что же мне делать?

Она вышла на балкон и долго смотрела в ночную тьму, наблюдая, как несмелые рассветные лучи рассеивают тьму, слушая, как просыпаются птицы, приветствуя новый день.

– А что ты принесешь мне, утро? Очередной день в попытке забыться, а его снова сменит ночь и покажет мне несбыточные сны? С меня хватит! – Анна решительно тряхнула головой, торопливо оделась и вышла в рассвет. Ее хрупкая фигура растворилась в полумраке, а начинавшийся дождь смыл все следы.

Уже подходя к бару, она замедлила шаг. – Уверена ли ты в том, что должна идти к нему? После того, как он сам отверг тебя? А что, если его там не будет?

– Просто приди и расскажи ему обо всем, – вела она мысленный диалог сама с собой. – Расскажи, что жажда не прошла, что ты по-прежнему ищешь крови и уже не можешь вернуться в прошлое, перечеркнув все происшедшее с тобой. Он же не чудовище, он должен понять, почувствовать, что сейчас творится в моей душе, рассказать, что я теперь такое, должен подсказать мне верный путь. К чему скрывать, я просто хочу, чтобы он напился моей крови, – горько усмехнулась она. – А что будет дальше, не имеет значения.

Бар был еще открыт. Анна замялась на пороге. Там никого не было, кроме бармена, протиравшего бокалы.

– Доброе утро, – улыбнулся он ей. – А мы уже собрались закрываться.

Она вошла внутрь и присела за барную стойку.

– Будете что-нибудь?

– Воду со льдом, – качнула она головой.

Бармен поставил перед ней стакан.

– А Александр? – спросила она. – Его здесь нет?

– Он давно уехал из Москвы. Сразу после вашего расставания. – ответил ей вампир, внимательно смотря на нее.

Анна вздохнула. – Ты все знаешь. А его клуб?

– Он оставил его.

– Но почему?

Бармен усмехнулся.

– Знаешь, после того, что он сделал с тобой, он решил, что его клуб слишком опасен, ведь это может повториться и с другими смертными. А то, как поступил Роберт, и вовсе заставило его усомниться в милосердии окружавших его вампиров. Он предоставил им самим право решать, хотят ли они и дальше объединяться в общество или же лучше пойдут своим путем. Слишком мало было тех, кто пожелал оставить все так, как есть, и слишком много тех, кто поддержал Роберта, лишний раз подтвердив, что ограничения устава не в силах подавить кровавую жажду и предотвратить преступления. Потому Александр и уехал, оставив всех, кого когда-то собрал под своей крышей, на откуп самим себе.