– О, у нас этот закон тоже работает! Хм… Выходит, между нашими мирами есть сходства.

– Но здесь нет магии. В моём мире я был худшим кошмаром для многих народов. А теперь я попал в свой собственный кошмар!

– Простите… а зачем быть для кого-то худшим кошмаром?

Колдун колюче посмотрел на Мэй и пошамкал губами.

– Не зачем, а почему. Потому что, если ты дотронулся до Скверны пальцем, она тебя схватит за руку и не отпустит. Ты дорого платишь за то могущество, которое она тебе даёт.

«Коготок увяз – всей птичке пропа́сть», – вспомнилась Чжоу ещё одна пословица Зари.

– Почему же Вы дотронулись до неё?

– Власть и могущество. Вот чего я жаждал. Но Орда не стала бы тем, чем она стала, если бы не я!

– Расскажите мне об этом! И о Вашем мире. Мне правда интересно!

– Что ж, поскольку жалкий червь не торопится, можно. И да… Плесни-ка мне ещё этой дряни. Кажется, она здорово прочищает мозги.

Над Джанкертауном и его окрестностями лило немилосердно. Чавкая грязью, весь мокрый и облезлый, Крысавчик шлёпал в сторону жилища Билли. «Стервятник» был весьма изобретателен в оскорблениях в адрес дождя. Пожалуй, дождь он ненавидел больше всего на свете, так как от него сырел порох и гасли фитили. Словом, происходило всё, что мешало устроить хорошенький взрыв.

Наконец Крысавчик дотопал до места, где жил гений использования багов. Им был невысокий темноволосый мужчина, лет сорока, с густющей волнистой бородой и хитрыми глазами затейника.

Мастер-подрывник дёрнул дверное кольцо и быстро простучал им раз десять.

– Кого там черти несут? – послышался из-за двери раздражённый хрипловатый голос.

– Это я, гы-гы! Крыс-савчик!

– Бог мой, сколько лет, сколько зим! Как же я рад тебя видеть! – и дверь очень дружелюбно закрылась изнутри на все засовы.

Подрывник упёрся руками в бёдра, возмутился и принялся быстро тарабанить в дверь.

– Эй, Билли! Ты чего это?!

– Хм… Дай-ка подумать. Может, это потому, что вы со Свином…

– Эй! С Турбосвином!

– Нет, именно с Свином! Потому, что вы со Свином зажали себе мою долю в пять кусков после ограбления банка в Швейцарии? Заметь, ограбления не без моего участия! Или, может, потому что из-за этого участия Королева выперла меня за пределы города?

– Ну и дуйся, сколько влезет, – Крысавчик с обидой развернулся от двери, и ему на спину с крыши полилась целая струя холодной дождевой воды, отчего он немного взвыл и поплясал плечами.

– Катись отседа! И скажи спасибо, что я твоё крысиное рыло не выдаю полиции! Я, в отличие от некоторых, помню старое добро!

– Так ведь и я по старой памяти принёс тебе под-дароче-ек! – «стервятник» заманчиво помахал перед окном, из которого выглядывал Пакостник, деталью омника. – Смотри, какая штука! Знаешь, что это?

Билли прилип к оконному стеклу.

– Бог мой, да эта часть детройтского омара [стервятники называли на своём языке омников«омарами»] куска два, если не больше, стоит! Вот так подарок! Эх, ладно, – послышался лязг дверных засовов. – Заходи. Люблю тебя – чёрт знает за что, засранца. И выкладывай, что за дельце у тебя ко мне. Ведь не по щедрости душевной вспомнил про старину Билли? Никак опять ракету из другой игры спереть хочешь?

– Нееет, в этот раз совсеем наобор-рот!!! – ответил Крысавчик голосом, обещающим интересную историю.

– Невероятно! Получается, Вы создали Орду?

– Невозможно. Это было невозможно для всех живших когда-либо вождей орков. Я один понял, как можно это сделать.

– Ещё печенья?

– Можно.

Гулдан с аппетитом хрустел, роняя крошки на стол, вкусным печеньем с шоколадными кусочками. Мэй напекла его на скорую руку, слушая рассказы о мире гостя. Прожевав, орк довольно покряхтел:

– В моём мире я бы тебя взял в служанки. Стряпаешь ты сносно. И хоть ты и очень молода, с тобой есть, о чём поговорить. Пожалуй, я прихвачу немного с собой, – он указал узловатым когтистым пальцем на печенье.

– Сколько хотите!

– Ты пекла их в очень странной печи. Из неё не шёл огонь.

– Это микроволновая печь самой последней модели, – пояснила Мэй. – Она действует благодаря настройке невидимых волн, влияющих на продукты так, что они варятся, пекутся или тушатся.

– Кто её придумал?

– О, над её созданием работал не один человек и не один год. Один человек открыл микроволновые лучи, другой придумал, как их направлять, третий сконструировал печь с этими лучами. И так с каждой вещью, которую Вы здесь видите. У нас нет магии, это правда, но у нас есть наука и технический прогресс, что ничуть не хуже, – Мэй улыбнулась в конце своей речи.

Гулдан ещё раз оглядел комнату, которая после слов собеседницы наполнилась новым смыслом.

– Пошли по пути гномов, значит. Есть у нас тоже такие умельцы. Дошли до того, что один раз я видал созданную ими механическую кошку. Только я всегда подозревал, что однажды их же творения обернутся против них. Смотри, как бы и вам потом плакать не пришлось.

– Значит, и в Вашем мире есть сторонники технического прогресса! А что касается творений… Что скрывать, были у нас проблемы с роботами, которых мы же и создали. Но не со всеми. Многие обрели собственное сознание и приняли решение жить в мире со своими создателями. Один из них даже основал целую религию! И хоть мне доводилось сталкиваться с разными роботами, в том числе такими, что пытались уничтожить людей через изменение климата, я всё равно считаю, что они тоже имеют право на свою жизнь, и эта жизнь может быть мирной. Должна быть мирной.

– Железки, которые имеют собственное сознание…

– Разве это не похоже на волшебство? Или посмотрите, к примеру, на Снежка. Это тоже робот, но он способен принимать и передавать эмоции, как живой человек!

– Всё-таки есть в нём что-то от фамильяра.

Орк медленно протянул к Снежку свою огромную руку. Почувствовав не злобу, а любопытство со стороны гостя, робот подлетел к нему и позволил прикоснуться к себе. Довольно запищал, и этот милый писк почти вызвал у Гулдана улыбку.

Почти – потому что Крысавчик распахнул дверь пинком своего протеза, чем напугал Мэй и разозлил колдуна.

– Жалкий невоспитанный червь! Тебя не учили стучать, прежде чем войти?!

Гулдан был грозен, но один только взгляд на его тапочки вызвал у подрывника приступ сумасшедшего смеха. Крысавчик согнулся от хохота пополам, а орк со злостью раздувал ноздри и никак не мог отомстить за свое осмеяние.

– Ррр… Попадёшься ты мне в Нексусе!

Мэй, услышав в коридоре чьи-то шаги, поспешила закрыть дверь.

Просмеявшись до того, что пришлось вытирать выступившие слёзы, Крысавчик протянул китаянке мешок, из которого раздавался сердитый гул.

– Это и есть средство вернуть Гулдана домой? – на всякий случай спросила Чжоу, с подозрением поглядывая на шевелящийся мешок.

– И-хи-хи-именно!

– А как это работает?

– Билли сказал, что надо поставить колдуна р-рядом с ракетой и открыть ме-шо-чек!

– И всё? Так просто?

– Да, гы-гы, мой белый медвежонок!

Гость как-то странно посмотрел на них обоих по очереди.

– Осталось только незаметно провести Гулдана к ракете. Ох, а если вдруг нам кто-то попадётся по дороге? Я слышала в коридоре шаги.

Мэй задумалась и немного походила взад-вперёд по комнате.

– Идея! Уважаемый Гулдан, примите, пожалуйста, какую-нибудь могущественную, Вам под стать, позу. И замрите в ней! Если что, мы сделали Вашу статую на геймерский конкурс во Франции. Я читала в новостях, что скоро такой будет.

– А если кто-то спросит, куда исчезла статуя потом? – поинтересовался Гулдан. Сняв ненавистные тапочки, он сурово нахмурил брови и застыл в позе, будто собирается творить заклинание. Чжоу завернула печенье в бумажный пакет и положила его в карман мантии гостя.

– Эм… Мы скажем, что она пострадала во время её транспортировки на конкурс! – придумала китаянка.

– И кто из нас ж-жулик! – с восхищением воскликнул Крысавчик.