– Попроси у них прощения, – нахмурилась Элини.

– Зачем?!

– Они так о тебе волновались, а ты их не любишь, – насупленное личико, руки в боки… Я чуть не умерла со смеху.

– Хорошо, хорошо, – наконец просмеялась я. – Как только ты снимешь с меня ошейник и я стану человеком, то сразу же попрошу у них прощения.

– Обещаешь?

– Да.

Данное слово пришлось держать, поэтому, как только я перестала быть огромным кошаком, то сразу же пошла… мыться, стираться и переодеваться.

Тиури привел всех к какому-то пруду, чему я была очень даже рада. Утащив с собой почти не сопротивляющуюся Элини к пруду, где мы долго сидели в воде смывая с себя всё и сразу. Особенно я. Наличествующая кровь, земля, болотная тина и еще куча разной грязи на второй ипостаси при обращении в человека никуда не исчезала… Поэтому сами понимаете, КАК, я выглядела.

Два часа спустя я, наконец, сподобилась подойти к Тиури и Эрэду, готовящих на костре чай (ну наконец-то! пить просто воду мне порядком поднадоело) и что-то еще (пахло вкусно и ладно).

– Тиури, Эрэд, – ноль внимания. – Я всё прекрасно понимаю. Вы хотели как лучше. Всегда заботились о нас и в лагере и сейчас. А я вас оскорбила своим недоверием. Не разбудила вас и переоценила собственные силы. Подвергла опасности всех нас, – на меня удивленно посмотрели две пары удивленных глаз. – Обещаю больше так не делать. Поэтому так и быть, ваши извинения приняты.

– Что?! – заорал Тиури.

– А знаешь, – облизал ложку Эрэд, – я почему-то даже не удивлен.

– А что вы хотели?

– Откровенно говоря, от тебя можно ожидать чего угодно. Я вот если честно, думал, что ты вообще не вернешься, – немного успокоился Тиури.

– У меня вопрос. Почему все вас называют братьями, если вы даже не похожи друг на друга?

– Боги! – взвыл Тиури.

– Род Хошет не совсем знатный, точнее прабабка моего деда обычная крестьянка. Вот поэтому после смерти моего отца на нас многие ополчились, – спокойно начал Эрэд.

– Почему? Вернее из-за чего?

– Работая всю свою жизнь мои предки заработали, между прочим, легально, очень много различного добра. И может быть, даже титул получили бы… Если бы не часть крестьянской крови. Дед и бабушка быстро отошли в мир иной, и мама осталась без защиты. Поэтому вышла замуж за моего отца. Когда мне стукнуло двадцать, он умер. И против Хошетов вновь ополчились…

– Тогда я упросил своего отца, – влез в разговор Тиури, – чтобы он женился на матери моего лучшего друга. Единственное условие это не претендовать на наследие рода Хошет. Вот так мы стали братьями. Сводными братьями.

– Вопросов больше не имею, – кивнула я и пошла, смотреть высохли наши новые вещи или нет. Далеко не ушла…

– Стоять! – не сдержался Тиури. Я аж споткнулась от этого крика.

– Тиури повышать голос, как минимум глупо, – Эрэд просто само спокойствие сегодня. – Хина, можно вопрос?

– Раньше вас мое мнение не сильно волновало.

– Раньше ты была рабыней и…

– То есть раб это не человек и обращаться с ним можно как с мебелью? – не сдержалась я, однако орать не стала. Смысл?

– Хина, я не это имел в виду, – моментально среагировал на мой выпад Эрэд. – Я больше не эхисар, Тиури не эхисир, а ты не рабыня и…

– Вот именно. Однако будь на мне и Элини все еще магические метки вы бы вели себя по-другому, – развивать конфликт ой как не хотелось. – Ну, да ладно, это все в прошлом. Давайте вы перестанете, каждый раз спрашивать у меня можно ли меня спросить. Это напрягает.

– Хорошо, – кивнул Эрэд и, помешав что-то в одной из четырех глиняных чашек, принесенных мной, вновь повернулся. – Почему ты столько времени провела в лагере? – заметив мой удивленный взгляд, он тут же пояснил. – Просто ты весьма сильна и много знаешь о жизни в диких условиях. Но при этом десять лет терпела рабство. Ну, не совсем терпела, устраивала разные диверсии, кстати, тоже не понятно по какой причине.

– И почему ЭТО всех так волнует, – пробормотала я, но все-таки решила рассказать. – Когда я только попала в лагерь, как раз на третий день после того, как весь мой клан вырезали, то была сильно напугана. Если честно то я вообще плохо помню первые пару недель проведенных в рабстве, – стоять мне надоело, и я приземлилась на траву, опершись спиной на дерево. – Первые два года, а это где-то семь или восемь остановок, я вообще ничего не делала, в плане вреда конечно. Батрина многому меня учила и даже старалась воспитывать, именно поэтому я старалась не вредить надзирателями, чтобы те не наказали её. Потом… – я задумалась, сейчас даже мне стало интересно, с чего же все это началось, – знаете, до четырнадцати я и сама не знаю, что руководило мной. Только после того, как Батрина погибла, я стала вредить сознательно. Сначала, пришлось напроситься в город, чтобы найти карту, благо я стащила у Огируяцу, – Тиури сломал ветку, – пару монет. Затем по возвращению в лагерь я надоедала новым рабам, чтобы узнать, где мы сейчас находимся. Ну а потом… Я, благодаря Серхаду, примерно знала территории проживания вакишики. Поэтому недолго думая, я решила мешать спокойной жизни лагеря, если тот был слишком близко к очередному поселению подобных мне. Просто не хотела видеть их страдания. Про то, что помимо вашего лагеря есть другие, я старалась не думать. Но два года назад мы, слава богам, покинули территории, на которых могли быть вакишики.

– Стоп! – Тиури, перелил из чашки стоящей около костра в новую, какую-то зеленоватую жидкость и подал мне. – Это чай. А про диверсии… Нам пришлось сняться с места и переехать к Трударку из-за внезапно завядших фруктовых деревьев у Брирана. Это же ты. Не знаю, как, но точно ты, – поразительная логика, не правда ли? – И до этого двенадцать остановок. Твоих ведь рук дело. Зачем?

– Четырнадцать, – улыбнулась я. – А по поводу причины… Привыкла.

– Что? – подавился Эрэд.

– То, – отпила я чая и тут же зажмурилась от удовольствия. Наконец-то чай, а не вода! Боги, как мало надо вакишики, для радости! Не знаю, из чего он его варил (я почувствовала только мяту и землянику), но вышло божественно. – Я просто привыкла вам вредить… Ну не то чтобы лично вам, скорее Огируяцу.

– Кошмар, – прокомментировал Эрэд.

– Элини, хватит шпионить, я точно знаю, что ты в кустах за Тиури, – девочке пришлось, понуро опустив голову, выйти из своего укрытия.

– Прости, Хина, – шмыгнула она носом. – Я не хотела мешать, но…

– … тебе было интересно, – закончила я за нее и, улыбнувшись, похлопала по траве рядом с собой. – Иди сюда, чай пить будем. Тиури, где вторая порция?!

– Теперь понятно, почему Оги тебя так "любил", – проворчал Тиури, но вторую чашку с горячим напитком все-таки подал. – Погоди, а нам как прикажешь быть? Чашек-то всего четыре.

– Кто бы мог подумать! – притворно удивилась я. – Терпите мальчики, терпите.

– Ну, ты и язва, – улыбаясь, покачал головой Эрэд.

– Так вот, – продолжила я, – по поводу побега… Сначала не убежала потому что, как я и говорила, боялась. Потом из-за того, что мешала лагерю останавливаться слишком близко к поселениям вакишики. А…

– Ну, а два года назад, почему осталась? – не утерпел Тиури.

– Из-за Ликты.

– Не понял, – признался Тиури.

– Стареешь братец, – усмехнулся Эрэд. – Она была ее лучшей подругой, поэтому Хина не могла ее просто так бросить и сбежать. Ведь согласись, мы бы начали допрашивать именно Ликту, а не кого-то другого.

– Хорошо, – согласился Тиури. – А почему тогда бы не убежать вдвоем?

– Чур, меня, чур, – испугалась я. – Две девушки с магическими метками, одни… Да нас бы объявила охоту вся империя! За беглую рабыню дают, если я правильно помню, сто золотых. А на эти деньги можно купить, земля, добротный дом, домашнюю скотину (я не о муже/жене) и еще останется. Ну а за голову пятьдесят монет из того же благородного металла. Тут конечно поскромнее, но земля и дом (конечно, не такой помпезный) с парой куриц тоже гарантированы. А если это все удвоить? – Тиури и Эрэд задумались. – Вот то-то и оно, что мы жили бы в состоянии постоянной опасности. Вечные бега… Да через пару недель такой жизни я бы самостоятельно пришла сдаваться. Тем более, ладно я, превратилась в кошку и носись себе, ничего не возьмет, а как быть с Ликтой? Я отвернусь/отвлекусь/задержусь и всё и сграбастают и к вам. Нет, спасибо.