– Ирина Александровна, можно?
– Конечно, Марианна Михайловна, присаживайтесь.
Она присела и стала говорить почти шепотом:
– Наш новый начбез (начальник службы безопасности) какой-то странный и загадочный. Запросил в отделе кадров личные дела на некоторых сотрудников.
– Это его работа, – ответила я, переняв ее манеру шептать. – Познакомиться с нами хочет поближе.
– Ваше дело там тоже есть, – она протянула мне лист со списком запрошенных дел. – Но напротив вас стоит знак вопроса. Думаю, вам стоит его остерегаться.
Одного взгляда хватило, чтобы понять – запрошены дела всего управляющего состава. А знак вопроса вполне объясним. Только вот Марианне его пояснять не стану, потому что мое объяснение станет достоянием общественности в течение пяти минут.
– Хорошо. Буду осторожна.
Марианна вышла из кабинета с таким видом, будто сейчас она узнала и рассказала такое, что спасет не только меня, а все человечество. Не меньше.
Илья Немов – мой одноклассник.
Обычно девчонки не влюбляются в своих одноклассников – ровесников, а выбирают парней постарше, но у меня получилось именно так. В нашем случае все получилось неожиданно: в пятом классе его перевели к нам из параллели, до этого я лишь однажды обратила на него внимание, когда одноклассница Ленка показала мне «прикольного мальчика» на переменке, а мне он показался совсем обычным.
Как и когда мы «прилипли» друг к другу, теперь и не вспомнить. Но в какой-то момент все друзья, стали считать нас не просто одноклассниками. На уроках, на дискотеках и школьных вечерах мы постоянно были где-то рядом. Общались как все подростки, иногда с вызовом и обидными словами, но потом всегда мирились и начинали все заново. Он был веселым, забавным и милым, но это оценилось только тогда, когда появилась угроза расставания. Мы закончили девятый класс и разъехались учиться. Вот тогда я и поняла, как много он значил для меня, как много пространства занимал в моей жизни… и, как много прощал мне. Я считала его другом. Самым настоящим, самым близким, который понимал и доверял.
Тогда, в свои пятнадцать, совсем не понимала, что ревную его к другим девчонкам, с которыми он заигрывал на дискотеках, которых провожал домой. Устраивала ему истерики, предъявляла дурацкие претензии. А он терпел. А потом первым подходил, чтобы выкурить трубку мира.
Потом, после окончания школы, он уехал еще дальше, учиться в военном институте. Почти пять лет мы не виделись, так случайные встречи; почти пять лет я ничего о нем не знала – так обрывки информации от общих знакомых или одноклассников. Но сердце уже принадлежало ему. Разум твердил (и был прав) о том, что он взрослый мальчик, который 24 часа в сутки находится в мужском коллективе, где каждый хвастает победами и количеством покоренных девичьих сердец. Я не вписывалась в его жизнь. В ней уже не было мне места.
Он был не свободен. Я решила, что, если он счастлив, то и знать ему не надо, что есть какие-то чувства и эмоции. Отпустила того, кто и так не был моим никогда. Болела душа. Болело сердце. Но выстояла и научилась жить сама, без него.
Во так прошло мое первое чувство, о котором никто не знал. Даже сама не понимала сначала, что это и была моя первая любовь. И он не знал. Говорят, первая любовь либо окрыляет на всю жизнь, либо разбивает что-то внутри навсегда. Меня не окрылила.
Думаю, увидев в списке работников знакомые ФИО, он машинально сделал пометку в виде вопросительного знака. Не более того.
На город опустились сумерки. Они были темнее обычного, сказывался пасмурный день. Встав на подоконник своего витражного окна, чтобы закрыть его, опять залюбовалась открывающимся видом. Небо было темным, но кое-где выглядывали краешки облаков, как светлый пух из-под темного бархата. По улицам тянулась длинная вереница машин. Их сигнальные огни образовывали багряно-красную реку. Город погружался в какую-то особую атмосферу, атмосферу спокойствия и суеты одновременно.
– Когда-нибудь ты выпадешь из этого окна.
Я резко обернулась. В дверях стоял начальник отдела продаж Никита Андреевич Симонов.
– Блин, Кит! Зачем так пугать! – я спустилась с подоконника и босиком прошлепала к столу. – Так реально выпаду, от испуга!
– Извини, не хотел пугать. А знаешь, зачем я зашел? – он улыбнулся и подмигнул.
– Откуда? – еще недовольно буркнула я.
– Ну, ладно, не обижайся. Хочу предложить свои услуги такси.
– Кит, ты забыл, что я переехала? Твои ребята вчера мне помогали.
– Блин, – он шлепнулся на стул. – То есть теперь ты не нуждаешься во мне.
– Нуждаюсь! Завтра мне надо к девчонкам, в наше кафе. Подвезешь? – я состроила глаза милого котика. – Пожалуйста.
– Ну, что с тобой делать? Конечно, подброшу. А Эмма будет?
– Будет, – я понимала, к чему он клонит. – И мы будем совсем не против, если ты составишь нам компанию.
Из здания мы с Никитой вышли, когда на улице совсем стало темно. Он напросился на чай, а я не против, если он меня подвезет. Район был для меня новым, мало ли что? Мы поужинали, и где-то часов в десять он отбыл домой. В квартире еще кое-где стояли коробки, пакеты, но разбирать их не хотелось.
Ночью мне снилась школа, Илья Немов, наши шалости. Утром, пока пила кофе, вспоминала то, что когда-то было важным для меня – дружба, дружба с Ильей. Дружба между мужчиной и женщиной возможна? Нет? Наверное, правы умные головы всех времен и народов, кто-то в этой паре «М+Ж» испытывает более теплые чувства. Встречаются исключения, но их мало. Интересно, мы были исключением?
В течение следующих трех дней весь офис говорил в полголоса, держал скрещенными пальцы, надеясь на то, что наш проект допустят до второго тура в конкурсном отборе. Весь конкурс состоял из трех этапов: первый – заявочный, где оценивалась полнота собранных документов, репутация и финансовое состояние компаний-участников; на втором – оценивался сам проект, его оснащенность, инфраструктура, доступность для людей с ограниченными возможностями здоровья, возможность заниматься всесезонно некоторыми видами спорта, и, конечно, стоимость проекта; на третьем этапе планировалось определиться с освещением работ по столь значимому социальному проекту в СМИ и рекламной компанией (оно и понятно, инвесторам необходимо всем рассказать о своих успехах и отбить вложенные средства по максимуму), привлечение медийных личностей и представителей органов власти.
Когда Леонид Семенович сообщил, что наша заявка принята, и мы допущены до второго этапа оценки проекта, офис облегченно выдохнул, все понимали, что если бы было иначе, не сносить нам головы. Петушков запомнил бы это надолго.
После обеда шеф вызвал меня к себе и поставил в известность, что теперь нам нужно будет просчитать затраты на маркетинговую компанию. Заниматься вопросами рекламы и освещения конкурса, строительства и всего остального, что касается спортивного комплекса, будет рекламное агентство «MaksimuS». Его представитель сегодня-завтра приедет к нам, и мы все обговорим. Сам Леонид Семенович улетает в Москву, у сына там большая выставка, ему нужна поддержка, поэтому вся надежда на нас. Заместитель – Логинов Георгий Самуилович, будет работать с архитекторами и юристами – вдруг какие-то вопросы и корректировки надо внести, а реклама – будет нашей нишей. Попытка перевести это дело на отдел продаж с треском провалилась. У них было задание сложнее: подготовить план продаж по квартирам в новом квартале и решить проблемы по реализации коттеджей; а еще провести переговоры с банками и финансовыми организациями, с целью привлечения внимания их ипотечных (и не только ипотечных) клиентов к нашим объектам.
