– Их убили, мама, – сообщила Армина, вернувшись в машину.

– Я уже поняла. – Татьяна старалась не смотреть на убитых.

– Мама, поехали вперед.

Татьяна тронулась, объехала машину с убитыми по встречной полосе, но вдруг услышала громкий шелест шин. Они проезжали по растекшийся крови.

Татьяна покрылась мурашками.

Некоторое время они ехали молча, не торопясь, как и требовала от Татьяны Армина. Все это время решительная и отчаянная девушка вглядывалась в темноту, где мелькали пальмы и какие-то постройки, в которых не было света. Наконец, в какой-то момент Армина негромко скомандовала:

– Стоп!

– Что такое?

– Мама, стой!

Татьяна остановилась, а Армина обработала перчатки, что были на ее руках, специальным раствором, одела на лицо многоразовую маску и очки, выскочила из машины с фонариком и направилась на обочину дороги.

Здесь, в метрах десяти от дороги, прямо на газоне стоял легковой автомобиль с закрытыми дверьми.

Армина осветила машину и шарахнулась назад, едва не упав на траву.

В машине, за рулем лежал мертвый мужчина, а рядом с ним, откинув голову на спинку кресла, лежала побледневшая лицом женщина.

Отдышавшись и придя в себя, Армина подошла к машине. По всему было видно, что двери машины никто не открывал и люди в машине умерли своей смертью. Очевидно, что умерли они от того самого вируса.

На заднем сиденье никого не было. Армина внимательно, через стекла осмотрела салон автомобиля и увидела на заднем сиденье помповое ружье.

– Класс! – произнесла Армина. – Побоялись, сволочи сюда сунуться.

Армина аккуратно открыла заднюю дверь автомобиля, осветила задние сиденья, помповое ружье и несколько коробок с патронами, которые лежали на полу.

– Отлично, – в восторге произнесла Армина, – спасибо вам, незнакомые люди, нам это пригодится.

Армина аккуратно достала ружье, кинула его на землю, туда же она положила и коробки с патронами, затем собралась было вернуться к своей машине, чтобы взять антисептики, но решилась и подошла к правой передней двери, открыла ее и отшагнула в сторону.

Отдышавшись и собравшись с духом, Армина левой рукой прикрыла рот, заглянула в салон автомобиля, открыла бардачок и замерла от неожиданности – в бардачке лежал револьвер и несколько коробок с патронами для него.

Армина отошла от машины на несколько метров, отдышалась.

– Вообще супер! Да вы боевые ребята были, только это вам, вижу, не помогло.

Несколько мгновений подумав, Армина вернулась к своей машине, постучала в водительское окно и отошла от машины.

– Что там? – с тревогой спросила Татьяна. – Опять?

– Мама, дай антисептик. И обработай салон.

– Родриго…

– Что Родриго, мама? – испугалась Армина.

– Он весь горит. У него хрип. Я думала он спит, а он был без сознания. А сейчас он бредит.

– Черт, черт, черт! – Армина затопала ногами. – Надо быстрее ехать!

– В салоне слишком много вируса, – сделала свое заключение Татьяна.

– Надо просвежить салон и обработать его. Дай мне одну бутылку, салфетки и пакет.

– Что ты там нашла?

– Мама, быстрее!

– Держи! – Татьяна дала Армине пакет, сунув туда бутылку с антисептиком и салфетками.

Армина, схватив пакет, быстро пошла назад к машине, где она нашла оружие. Оружие и упаковки Армина обработала антисептиком. Револьвер и коробки с патронами Армина кинула в пакет, забрызгала нутро пакета антисептиком, взял в руку ружье и устало направилась назад к своей машине.

Неожиданно справа появился автомобиль с полицейским проблесковым сигналом, послышался короткий вой полицейской сирены.

Армина, мгновенно, выключив фонарик, упала в пахнущую пылью и горечью траву, и замерла…

Глава вторая

ВСЕ ЕЩЕ ТОЛЬКО НАЧИНАЛОСЬ

Татьяна ждала в машине около клиники уже долго, но Манюэль все еще не появлялся. Наконец, уже прилично переволновавшись, Татьяна вышла из машины, закрыла ее и направилась к клинике. И только тут она увидела, как Манюэль катит перед собой каталку с чем-то, что лежало на ней под простыней. Следом за Манюэлем шел санитар в маске и в защитных очках.

Татьяна остановилась, не решаясь шагнуть ему навстречу.

– Дорогая, Чикита, – произнес Манюэль. Так он когда-то называл ее, но Татьяне это не очень нравилась. Это было имя любимой бабушки Манюэля, которая вырастила его и на могиле которой он рыдал, как мальчишка.

Но именно это его воспоминание бесило Татьяну. Ей не нравилось, что называл он ее именем умершей бабушки, да и имя это ей не нравилось. Однако Манюэль некоторое время настаивал на том, чтобы она даже поменяла свое русское имя, поскольку имя Татьяна было непривычным для его испанского уха. Но в итоге Манюэль сдался. Но сегодня назвал ее опять именем Чикита.

– Я не Чикита, дорогой, – с осторожностью напомнила мужу Татьяна.

Но, увидев на глазах Манюэля слезы, Татьяна постаралась успокоить его:

– Хорошо, ты можешь так меня называть… сегодня…

Манюэль остановился в паре метров от неё, глядя в ее глаза, наполненные сочувствием и сожалением, мрачно помотал головой.

– Нет, – негромко произнес он, – ты не Чикита. Бабушка Чикита уже там… как и мой… родной брат… Антонио. – Манюэль едва давил в себе слезы. Надтреснутый голос его дрожал. – Они скоро встретятся там. На небесах.

Растроганная до слез Татьяна обняла своего уже полностью седого мужа, прижала к себе, всхлипывая, сказала:

– Называй меня, как хочешь, милый… я всегда буду с тобой…

– Синьор Рико, – осторожно обратился к Манюэлю санитар. – Освободите каталку, пожалуйста. У нас куча народа там. Вы сами все видели.

– Да. Конечно. – Манюэль согласно закивал. – Вы поможете мне положить его в багажник? – спросил Манюэль.

– В багажник?

– Я полагаю, что катафалк сейчас я не смогу вызвать.

– Конечно, синьор Рико. Я помогу. Открывайте багажник.

– Дорогой, ты что собираешься делать? – заволновалась Татьяна, испуганно глядя на Манюэля.

– Мы должны его похоронить, – сказал Манюэль, скидывая простынь с каталки, на которой лежал черный мешок для трупов с мертвецом внутри.

– Дорогой, ты… нужно вызвать катафалк. Вызвать похоронное бюро.

Взгляд Манюэля, который он положил на глаза Татьяны, был настолько тяжелым, что она не нашла в себе силы ничем больше возражать Манюэлю.

– Синьора, – вмешался в разговор санитар, – сейчас все похоронные бюро завалены работой сверх нормы в несколько раз. Боюсь, вы и место на кладбище не сможете просто так найти… Да и не так просто будет похоронить его… Было бы лучше кремировать его.

– Знаешь, санитар, я скорее тебя кремирую, – ответил Манюэль санитару.

– Но, дорогой, – взмолилась Татьяна, обратившись к мужу, – он же… он умер от… от этого вируса. А у нас в машине наши дети. Ты же не хочешь, чтобы они заболели?

– Синьора, – вмешался в разговор санитар. – Труп обработан. Мешок обработан. Вы главное не открывайте его.

Манюэль открыл багажник и вместе с санитаром положили туда мешок с мертвым Антонио.

Татьяна отшагнула назад от ужаса, прикрыла рот руками.

– Вот заключение о смерти, – санитар подал Манюэлю бумагу с печатью от клиники. – Будьте аккуратны, – посоветовал санитар и покатил каталку назад.

Татьяна некоторое время стояла, как вкопанная.

Манюэль, закрыв багажник, достал из бардачка бутылку с антисептиком, протер им свои руки и лицо, побрызгал на свою одежду.

Татьяна смотрела на все с таким видом, словно её привели на суд и теперь решали, какой приговор ей вынесут в итоге.

Солнце стояло в зените, согревая благодатный край, радуя людей и приглашая всех к морю, на мягкие с нежным песком пляжи, солнце даже не понимало, что людям теперь было не до веселья и не до беззаботного отдыха у моря.

Манюэль сел за руль, а Татьяна продолжала стоять, как потерянная, будто все еще ждала приговора.