Сын же её был очень чутким и добрым мальчиком, хотя выражать свои мысли и чувства у него получалось очень тяжело. Мама постоянно водила в его центр по работе с особенными детьми, где у Антона даже появилась настоящая подруга. Её звали Лиза, у неё был схожий диагноз. Антон и Лиза по большей части просто молчали, находясь рядом в одной комнате, но их эмоциональная связь была выше какой-то пустой дружеской болтовни. Когда они находились в одной комнате, чувствовалась такая бодрящая, веселая энергия, что, казалось, от неё можно было заряжать корабельные аккумуляторы. Ну, или так казалось самой Лидии, когда она наблюдала за их поведением. Антон старался сделать матери приятное каждый день, проведенный в центре. А потому Лидия хранила у себя в комнате безумное количество разных поделок из бумаги и непонятных рисунков, понимая, что даже обычная линия на бумаге давалась её сыну с большим трудом. А какое духовное значение имели для неё такие рисунки – тут уж ни один ученый мира не смог бы придумать физическую величину, чтобы это измерить.
И вот как раз сегодня, Лидия после работы должна была забежать к своей двоюродной сестре после работы, чтобы забрать подарок для своего сына. Ира работала кондитером на дому, и делала разную выпечку на заказ. Само собой, для двоюродной сестры тортики, печенья и прочие сладости она делала бесплатно, так как полностью входила в положение своей единственной родственницы. Лидия закончила работу, отвела все групповые программы, попрощалась с администраторами фитнес-центра и двинулась в сторону метро. Ехать до сестры ей было недолго, всего пару станций, поэтому женщина спокойно встала в вагоне, надела наушники, и, слушая музыку, молча разглядывала случайных попутчиков. Все были суетливые, в делах, в заботах. Кто-то орал по телефону на своего собеседника. Компания студентов, с глазами по пять рублей, по-видимому, обсуждала предстоящую сессию – как они к ней не готовы. Мужчина, расположивший на полу огромный новоприобретенный телевизор, задумчиво смотрел вдаль, словно задавая себе вопрос: «Зачем?».
Лидии с недавних пор стало интересно смотреть на прохожих. Вся её жизнь будто поделилась на период «до рождения Антона» и «после». Казалось, что раньше её жизнь была совершенно другой, что раньше она была совсем другим человеком, эгоистичным, зацикленным на карьере. А теперь она была любящей матерью самого чудесного ребенка на Земле, и никто и никогда не посмел бы у неё отнять веру в это. Лидия ехала с улыбкой, чем явно раздражала своих попутчиков, а мужчина с телевизором, наверное, был готов кинуть его в женщину, но диктор объявил нужную станцию, и коварным планам было не суждено сбыться.
Покинув вагон, Лидия отправилась наверх. Поднявшись по эскалатору, она вышла из метро и двинула в сторону спальных районов. Район её сестры не отличался от типовой застройки классических советских хрущёвок, посему и не нуждался в каком-то развернутом описании. Такой двор был в каждом городе необъятной страны, в таких дворах никогда не понимаешь, в какой район приехал, ибо многоэтажки на севере города были точной копией многоэтажек на юге. Добравшись до нужного дома, Лидия сняла наушники и позвонила в домофон. Сестра открыла подъезд, Лидия добралась до нужной квартиры. Ирина стояла в дверях в домашнем халате, встречая сестру. Лидия без всякой наигранности горячо обняла Иру, что слегка смутило встречающую. Она не любила такое проявление сестринской любви, пусть даже и относилась к Лидии со всей теплотой.
* Заходи, – пригласила Ирина Лидию к себе домой, – У меня уже всё готово.
Лидия зашла и сразу проследовала на кухню. В кухне было очень жарко, так как выпечки на сегодня заказано было много. Ирина открыла холодильник и достала нужный торт. На белом покрывале из глазури был аккуратно нарисован гоночный болид, а на верхушке торта была надпись «Антоше 10». Но написано это было шрифтом «Формулы 1», потому что у Ирины было весьма неплохое чувство юмора. Лидия обрадовалась подарку, её сын очень любил гонки, а если счастлив Антон – счастлива и мать.
Ирина позвала Лидию пить чай, на что та согласилась. И вот, уже обе сидели за столом, обсуждая бытовые мелочи, склоки на работах, заказчиков, клиентов, и прочие рабочие моменты. Обычная болтовня. Ничего нового. Так проходили любые вечера у сестёр, но не в этот раз. Почему-то Ира очень сильно зациклилась на предстоящем событии. Её распирала зависть к сестре, что у неё есть какой-никакой, но ребёнок. В тот же момент, Ира, в виду различных проблем со здоровьем, никак не могла их завести. И всё это время, всё время, как родился Антон, и как узнали о его диагнозе, сестра Лидии носила в своей голове одну и ту же мысль – уж лучше совсем без детей, чем с «такими». Да, мысль эта была просто ужасной. Но всё же, она оставалась мыслью. И почему-то именно за день до юбилея племянника, Ира всё же решила её озвучить:
* Что, – сказала она, – Антону уже десять?
* Да, – ответила Лидия, – Представляешь, как время летит?
* Угу, – кивнула Ирина. Она закурила сигарету, что Лидия, как приверженец спорта, не очень приветствовала, однако не могла же она запретить сестре курить в её собственной квартире. – Что врачи говорят?
* Ну а что они могут сказать… Потихоньку учится, пытается освоить своё тело… Насколько это возможно… – голос Лидии потихоньку срывался, а всё тело начало холодеть.
Лидия не очень любила подобные разговоры, потому что, когда она выходила из своего счастливого мирка, она осознавала, что её сын никогда не станет полноценным членом общества, сколько ты ни води его к докторам. Хоть она как железная леди и пыталась максимально улучшить его жизнь, уберечь его от всех напастей она все же не могла.
Ира продолжила:
* Послушай… Я не желаю тебе зла, ты же знаешь… Но ты возишься с ним зря, тебе не кажется?
* К чему ты ведешь? – рассерженно спросила Лидия
* Ну а то ты сама не поняла, – смущенно сказала Ирина, – Не даст он тебе жить, Лида. Ни он тебе, ни ты ему. Ты уже десять лет с ним мучаешься, а толку-то?
Сейчас Лидия уже была в гневе, хоть и не любила это состояние. Однако слышать такое от родной сестры, которая всегда поддерживала её в нелегком труде, было для Лидии в новинку. Ирина, на свой страх и риск, продолжала:
* Ни мужика тебе с ним не найти, ни жизнь нормальную не построить… Ты ж ведь так и будешь с ним нянчиться без конца!
* И за десять лет ты только сейчас решилась мне это сказать? – рассердилась Лидия. Она была на взводе. Ещё немного, и связь с единственным близким человеком для неё разорвется.
* Да я ещё с первых дней об этом думаю. Ты стала отдаляться от всех, замкнулась в себе, зациклилась сыне. Мы с тобой почти уже не общаемся, всё свободное время ты отдаешь ему. Но, как говорят: лошадь сдохла – слезь с неё. Сдай его куда-нибудь, сестра, поживи для себя немного! Так же будет лучше для всех.
Чаша терпения переполнилась. У Лидии заныли виски. Она была в ярости. В долю секунды тортик полетел в стену, женщина встала из-за стола, и начала орать на сестру так, что Ирина аж поменялась в лице:
* Да как ты смеешь такое вообще говорить! Как вообще у тебя язык повернулся! Чтобы я отдала сына в детский дом! Человека, который единственный приносит мне радость изо дня в день! – голос Лидии почти срывался, комок в горле мешал говорить, однако женщина продолжала, – Ты же моя сестра, как тебе вообще в голову такое пришло?!
* Да пойми ты, – пыталась перекричать Лидию Ира, – Ни к чему это не приведет! Ты только замучаешься, пытаясь его вылечить! И мужа у тебя нет, чтобы помогал тебе! Я тоже не всегда буду рядом, у меня своя жизнь, в конце концов… Я же для тебя стараюсь…
* Я надеюсь… – едва дыша, сказала Лидия, – Что тебя больше никогда не будет рядом. Спасибо за испорченный праздник. Надеюсь, тортик был очень вкусным.
Лидии стоило больших усилий как можно вежливее закончить разговор. Она встала, пошла в прихожую – одеваться. Ирина не проследовала за ней. В квартиру зашёл муж Ирины. Он поздоровался с Лидией, но, почувствовав неладное, спросил:
