© Стивен Кинг
«День рождения всех шестерых Харгривзов, которым исполнилось пятнадцать лет. Каждый год этот треклятый день для них самый настоящий праздник и сущий ад одновременно. Каждый должен подарить друг другу подарки, но далеко не каждый был лучшим другом для брата или сестры. Алиса прекрасно дружила с половиной её семейства, но с остальными же общение было натянуто. Клаус сидел у окна, наблюдая за необыкновенно солнечной погодой в этот осенний день. Сжав в руках записную книжку, он посмотрел в сторону лестницы. Блондинка с громким топотом спускалась по лестнице, после чего сказала Бену открыть глаза.
— Гитара, серьезно? – удивился брат внезапному подарку. — Я же играть не умею.
— А я научу, – улыбнулась, оголяя свои зубки, блондинка, вручив в руки брата подарок. — Я видела, как ты играл на невидимой гитаре в детстве. У тебя талант, – прошептала девушка, не скрывая своей усмешки.
— Да хватит, мне было восемь, – взвыл Шестой, но все-таки не сдержал улыбки.
Между ними проскочила телепатическая связь. Они оба вспомнили веселые моменты из прошлого, которые они пообещали хранить в секрете от других, даже от Четвертого. С ним Алиса бы поделилась всем, но она знает, что мальчишку Бену часто бывает стыдно, но с Седьмой ему нечему стесняться.
— Ну да, ну да. Пошел я нахер, – обижено прошептал Клаус, который всё это время стоял рядом. — А я вот тебе подарок сделал, в отличии от тебя, – парень протянул сестре записную книжку сиреневого цвета с позолоченными инициалами. — А ты мне даже ничего не сделала, – он театрально надул губы.
— Ну прости дурочку сестру, – девушка обвила его шею руками, крепко обнимая. — Прости, прости, прости, – тараторила она, после каждого слова оставляя поцелуй на щеке брата. — Прости, прости… – Четвертый еле как отцепил от себя сестру, которая не переставала извиняться.
— Ладно, прощаю. Ведешь себя будто нам только двенадцать исполнилось, – кудрявый уселся на кресле, наблюдая за тем, как сестра разглядывала свой подарок. — Можешь туда свои стихи писать, мисс Эль, – выделив интонацией её псевдоним, он взглянул на то, как Диего радовался новому кинжалу, который ему вручила Грейс. — Сегодня я прощаю твою милую мордашку, но в следующий раз поцелуйчиками не отделаешься.
— Ну прости, я не знала что подарить. Вот что мне для тебя сделать? Может… – в её голову пришла идея.
Девушка одолжила подаренную гитару и села за стул, кладя ногу на ногу. Настраивая инструмент, она стала подзывать остальных членов семьи. Естественно, отец в это время был занят в кабинете. Голубые глаза сверкнули, как только пальцы тронули несколько струн, которые мелодично отозвались на прикосновения. Все именинники в ту же секунду обратили внимание на свою сестру, которая начала петь всеми известную песню “С днем рождением”. Все стали дружно подпевать, пока Пого стоял неподалеку и наблюдал за этим с улыбкой. Ему не часто предстает случай наблюдать за ребятами, которые позабыли о миссиях, веселясь. Алиса прикрыла глаза, наслаждаясь моментом, когда их голоса сливались в один, спокойный и мелодичный. Даже Диего, который не любит эти забавы присоединился.
— Был бы Пятый с нами, – тихо вздохнула Грейс, из-за чего Алиса на секунду замерла, прекращая играть. — Пойду подготовлю стол, – робот ушла, покрутившись на своих каблуках.
В тот момент все молчали, не имея предположения как избавиться от этой внезапно нагнетающей обстановки. Укол прямо в сердце Седьмой, которая хотела не затрагивать эту тему. Словно кто-то засунул руку прямо в её грудь и сжал сердце, хоть это делает обычно Алиса. Все прекрасно знают о её чувствах к пропавшему брату. Язык в такой момент был парализован. Тишина, в которой можно было услышать дыхание другого человека, который находится в другой части комнаты. Может не все были дружны с ним, а точнее, никто из них, но он был их членом семьи. Он был их братом, высокомерным, может схожим характером с их эксцентричным отцом, но братом. Они выросли вместе, чтобы так рано попрощаться с ним…
— Он мне на тот день рождения подарил каталог кинжалов, – хмыкнул Диего, разрезая тишину.
— А мне бутылку виски, украденную из отцовского бара, – прыснул со смеха медиум, пытаясь разбавить обстановку. — Я его долго уговаривал.
Пого, который до этого момента спокойно стоял, встрепенулся.
— Нам только тринадцать исполнилось, – возмутилась Третья, представляя бухающего братца.
— А мне розовую розу, – голос светловолосой дрогнул, но она тут же отмахнулась от своих эмоций.
— Ты же ненавидишь розовый, – Бен прекрасно помнил, как в детстве она чуть ли не устраивала скандал, потому что не хотела надевать розовое платье, которое ей прекрасно шло.
— А Пятый это знал, – грустная улыбка появилась на её лице, а в носу неприятно защипало.
— Ребят, а у меня есть кое-что, – загадочно хмыкнула Слух, доставая из шкафа что-то продолговатое. — Хлопушка!»
***
— Тогда мы ещё умудрились повалить шкаф, – внезапно влез в разговор Клаус, прерывая историю, которую Лютер рассказывал Пятому. — А чего это вы вспомнили этот день? Нас знатно наказали, – зеленоглазый уселся на подоконник, разглядывая окно. — Тот еще день. Мне даже подарок никто не подарил…
Все замолкли, когда услышали звук закрывающейся двери. Пара усталых вздохов, а после медленные шаги, направленные к лестнице. Харгривзы увидели Седьмую, чья одежда была в синей крови. Все хотели бы поинтересоваться таким видом девушки, но она бросила на них взгляд с мольбой, что расскажет позже, но сейчас ей не до этого. Алиса пошла дальше к лестнице, медленно моргая. Каждый мог увидеть её по больному бледную кожу, но они помнили про способность девушки, а это был лишь побочный эффект.
После “выпуска” из Академии, она редко тренировала себя. В те дни её больше заботили деньги и моральные принципы, которые заставляли её разрываться надвое. Либо ты голодная бездомная, но с чистой душой, или же ты живешь нормально, но с грузом плохих деяний на плечах. Она долго разрывалась, пока не поняла, что они все черны до последней капли после своего рождения. Возможно, этому поспособствовал сэр Реджинальд, ну а может детишки, не подозревая об этом, выбрали такой путь. Спасать людей на камеру, а внутри семьи ненавидеть друг друга.
— Может помочь ей? – неуверенно произнесла Номер Три.
— Не знаю что с ней случилось, но она и похуже переживала, – Диего взял один из своих кинжалов и кинул им прямо в голову бедного животного, которая висела на стене. — Клаус нам недавно напомнил об одном случае, – шикнул брат в сторону Четвертого.
Все ожидали волну ругательств или шуточек от медиума, но тот на удивление всех молчал, продолжая вглядываться в проезжающие машины на улице. Он сам понимал, что лучше бы не говорил это. Остатки его, оказывается существующей, совести исцарапывали его прогнившую душу. Сколько раз его избивали за скверный язык? Уже не сосчитать, но сейчас темноволосый сам мысленно пристрелил себя пару раз. Когда он будет думать перед тем как говорить? Кажется, что не в этой жизни точно.
— А что за случай? – задал вопрос подросток, который не очень сильно улавливал смысл разговора.
— Ничего такого, – прозвучал голос у входа в гостиную.
В комнате все застыли, когда в воздухе появилась их сестра, переодевшая одежду в который раз за день. Щелкнув костяшками пальцев, она направилась на кухню, пытаясь натянуть как можно больше непринуждённости на лицо.
— Где ты была? – слова сестры заставили Алису остановиться.
—…Воздухом подышать ходила, – ответила светловолосая после небольшой паузы, не смея больше находится в гостиной. — Вены резала, – сказала она, уже скрывшись за поворотом.
У всех будто закончился воздух в легких, а Клаус и вовсе поперхнулся им. Четвертый спрыгнул с окна и быстрым шагом последовал за сестрой, которая что-то пробурчала себе под нос, явно недовольная происходящим. Понимая, что парень явно не отстанет от неё, Седьмая берет две кружки из шкафа, громко поставив их на стол. Ловкими движениями она готовила свой излюбленный кофе, когда её назойливый брат сел за стол и молча наблюдал. Лиса молча нарезала булочку, после чего поставила тарелку с ломтиками по середине стола. Она села напротив него, уже полностью подготовленная к разговору. Девушка поставила перед ним кружку кофе, из которой дымился пар. Отпив пару обжигающих глотков, она подняла взгляд на его шею, не смея поднять выше.
