Но проникновение инородного предмета в шею было слишком реальным для кошмара. Он делал всё слишком медленно, что она чуть ли не сходила с ума. Впервые Алиса задумалась, что это того стоило. Пройти через этот путь, чтобы вновь увидеть не своего, но хотя бы другого Пятого. Помириться с Клаусом, вновь обнять его. Вернуться в семью после столь неудачного расставания, сыграть на гитаре Бэна, узнать, что с остальными тоже всё в порядке. Возможно, эта ночь и была настолько прекрасной, чтобы закончить на красивой ноте. Уйти в небытие, раствориться в помутнении рассудка, и желательно, не возвращаться обратно.

***

В блаженной темноте появляются трещины, впускающие во мрак ослепляющий свет. Легкость и удовольствие, которое она давно не чувствовала, покинуло её. Ей стало мало, слишком мало, как вдруг девушка узнала это чувство. Она открыла свои покрасневшие глаза, и перед ней предстало кафе, в котором они когда-то семьей посещали в детстве. Она сидела на стуле и из-за неудобного положения шея неприятно хрустнула. В углу заведения лежала спящая официантка, чей рот был перевязан белой тряпкой. Окна закрыты железными ставнями, что нельзя было определить день сейчас или ночь. Дышать стало гораздо труднее, а в горле царила настоящая пустыня, и каждый глоток слюны больно отзывался. Алиса неосознанно начала хрустеть пальцами пока не поняла, что её руки привязаны за спинкой стула. Это паршивое чувство всё никак не покидает её, и вряд ли покинет в ближайшее время.

Лиса понимает, что у неё ломка. Слишком долго она была под завязкой этих веществ, чтобы вновь вкусить их незабываемый, но недолговечный эффект. Трудно принять факт того, что наркотики дарили ей спокойствие на пару мгновений, даже если их вкалывал тот, кого она невероятно боится. Лицо замерзло из-за высыхающих слёз.

— Для тебя у меня есть подарок

Сзади неё послышались шаги, что она невольно сжалась. Семь чувствует его, слышит чужое дыхание. В этот момент веревка теряет свою хватку, пока вовсе не сползает с её запястий на пол. Леонард указал на дверь, ведущую в кладовую, давая указание. Девушка медленными движениями приближалась к двери, будто ждала подвоха. Плохое самочувствие увеличивалось с каждым шагом, словно отчитывая секунды до её потери сознания. Когда она зашла в комнату, то дверь сильным хлопком закрылась за её спиной. Окна были защищены железными прутьями, так что в этот раз она не сможет сбежать от его плена. На стульях висели платья, а рядом с ними надпись: “Надень меня”. Белое платье, чей шлейф был слишком длинным, короткое розовое и легкое голубое.

Она поняла, что этот психопат вновь придумал свою игру, а она же в ней пешка, которой тот управляет. Оставив свой вариант на последнем платье, она переоделась. Ей неизвестны правила, неизвестно есть ли в этой игре конец, или же она будет продолжаться до бесконечности. Но, как и все пешки, ей остаётся лишь идти вперёд.

Она вернулась, уже смирившаяся с началом её второго круга ада, но кто бы мог подумать, что разум короля намного извращенней? Простая игра в шахматы, в которой он в любом случае в преимуществе, ему скучна. Нужно продлить этот момент победы на максимум, чтобы в итоге его задержала полиция, но перед этим он желает насытить свою конченную потребность разрушить семейство Харгривзов. Это его лучший подарок на день рождения. В ранее пустом кафе появился дополнительный стул, на котором сидел связанный Клаус. Его кудри были спутаны пуще прежнего, даже для него. Бровь была рассечена, в следствии чего на его лице засохла струя крови. Когда он посмотрел на сестру уставшими и такими же покрасневшими глазами, то будто проснулся после долгого сна.

Медиум начал вертеться на стуле, чтобы высвободиться, но его попытки были тщетны. В одно мгновение в нём разжегся огонь. Ненависть к Харольду росла со скоростью света только об одной мысли, что тот вновь навредит одному из членов семьи. Не так давно, когда Бэн ночью смог отыскать брата в одиночку, брат сказал, что именно Леонард убил его. Клаус хотел вырваться из его хватки, разбить лицо к чертям, а после избить до смерти, но он его опередил, вонзая иглу в шею. Его уже бешеные зеленые глаза посмотрели на мужчину, который смотрел на это со стороны с игривой улыбкой. Кудрявый продолжал брыкаться на стуле, когда девушка сделала первый шаг к брату, но виновник торжества вытащил уже знакомый пистолет из-за спины.

— Ещё один раз брыкнешься, – он направил дуло в сторону Алисы, — И я ей бошку снесу.

Четвертому остаётся лишь с силой сжать кулаки. Он не может допустить такого исхода, даже если девушка сможет возродиться. Алиса вздрогнула, когда звонкий голос в её сознании приказал сесть на место, что та и сделала. Седьмая сидела параллельно брату, сдерживая слёзы. Из-за неё в эту историю ввязался Клаус, который стал для неё одним из самых родных людей.

— Ох, как же ваш отец ошибался, – усмехнулся Пибоди. — Я не просто так родился в один день с вами. Если бы не он, то я бы тоже спасал город от нападков, может стал бы для вас хорошим братом, но в итоге мы здесь, – он весело взмахнул руками. — Ну а сейчас, прошу прощения, я отлучусь, – он достал из кармана две дозы сильного снотворного. — У меня ещё остались дела с Харгривзами…

Комментарий к XIII: Безумие

Спасибо за резкий актив. У этого фанфика впервые девять ждущих.

P.S. Если кто не понял(просто я плохо описываю), то у Леонарда есть способность. Он, так скажем, может внедряться в чужое сознание. Просто моя бета призналась, что ничего не поняла, вот я и стараюсь объяснить.

P.P.S. Честно, писать по шесть страниц так геморройно, но оно само так вышло.

========== XIV: Клаус ==========

Детство не заканчивается определенным количеством прожитого времени. Человек может его лишиться даже в самом раннем возрасте, в то время как пожилые люди отправляются на покой с той же невинной, детской душой.

2004 год. Им всего пятнадцать, но уже оба ясно понимали, что они части друг друга. Её теплые руки согревали его зимними ночами, обнимали перед сном, чтобы не снились те кошмары, которые мучают его на протяжении многих лет. Её голубые глаза заменяли ему синеву неба, а смех от его шуток согревал изнутри сильнее любого огня. Алиса была его музой, вдохновителем, лучшим другом, защитником на заданиях и, в конце концов, недосягаемой звездой, сияющей среди тех, на которые они ночью засматривались, променивая сон на мгновение уединения самим с собой в окружение любимого тебе человека.

Клаус не знает, когда это началось, но будто длится больше вечности. Прямо сейчас он обнимает себя за колени, прижавшись спиной к ледяной стене ненавистного склепа, который убил в нём большую часть счастливого детства. Крики мертвецов, зовущих о помощи, разносятся эхом по всей черепной коробке. Они просят его о помощи, зовут по имени, а их уродливые тела будут уже не первую ночь снится в кошмарах. Ему остаётся лишь сжать темные волосы и молить о помощи отца, который уже давно ушел по делам. Медиум ненавидит свою способность, ненавидит мир за то, что ему далась эта чертова способность.

Он не метает ножи, не может заставлять людей подчиняться себе. В этой судьбоносной лотерее ему достался несчастливый билет, который вжился в него и не отпустит вплоть до самой смерти. Порой его сжигает изнутри горечь обиды и зависти за других Харгривзов, которые сейчас, наверное, едят оладьи, приготовленные Грейс. Разрывая глотку, он кричит. Пытается выместить хотя бы малую часть всего того, что так усердно накапливалось внутри. Может быть, так он спугнёт призраков, но на его голос приходят всё больше и больше духов, окружая бедного медиума. Кажется, что он не выдержит этого.

Умрёт от сердечного приступа, повеситься от этой невыносимой способности, или как минимум поседеет в двадцать. Но больше всего его мучает неспособность помочь им. Каждый раз, когда он хочет помочь и поднимает на них глаза, то тут же упирается головой в колени, чтобы вновь не взглянуть на них. Ему надоело переживать это раз за разом. Он бы давно не выдержал бы этого мучения, если бы не она.