— Я не знаю что сделаю с нашим папашей, если ты не вернешься, – его ладонь сжала белую простынь. — Помнишь тот день?
Перед зелеными глазами вспыхнули фрагменты из жизни. Тот самый день, который впечатался в сознание парня. Он не мог представить себе, что кому-то не все равно на него, кроме Грейс, но она запрограммирована быть их любящей матерью. Алиса была его защитницей, той, которая заступиться за него, даже если после её будет ждать наказание.
— Тогда я понял, что в мире не все конченные уроды. Ты не такая… – он сильнее сжал руку, продолжая стараться не думать о том, что кровь в ней застыла. — Ладно… Я пойду, а то скоро комендантский час. Удачи там, что ли.
Клаус старался не смотреть на неё. Если он и будет смотреть в её глаза, то только в живые, наполненные радостью и родные. Если будет смотреть на её лицо, то только с легким румянцем на щеках и с невероятно заразительной улыбкой. Она его сестра, а значит он обязан обеспечивать её этим. Каждой своей шуткой заставлять её улыбаться, но конечно не упускать момента для колкости на счет их заумного братца. Да, они не рождены от одной матери, да и отцов у них так таковых нет. Их не связывает ни кровь, ни место рождения, но они настоящие брат и сестра, которые любят друг друга по-своему.
Никто даже не мог предположить, что эти дети не были дружны с рождения. Клауса не устраивала её милая внешность и слишком высокий голос. Он недолюбливал малышку, пока эта темная макушка не спасла его на миссии, прикрыв собой. Осколок стекла летел в него, точно оставив бы шрам на груди, но Лиса встала перед ним. Тогда они все впервые увидели необычный цвет её крови. Осколок, торчащий из её плеча, чуть не ввел парня в панику, но то маленькое ограбление дома они предотвратили.
Клаус направился к двери, чувствуя, что что-то упускает. Упускает тот самый шанс, который ему не выпадет больше никогда, потому что он знает себя. Знает, что он никогда не решиться.
Аккуратно закрывая дверь, номер Четыре засунул руку в карман и направился в свою комнату. Он махнул рукой своему брату, тем самым давая знать, что можно заходить. Встретившись с зелеными глазами умника, он грустно улыбнулся, проходя мимо него. Брат не увидел, что Клаус больно закусил свою губу, сжав кулак в карманах. Та тревожность медиума осталась в комнате вместе с телом сестры, но сейчас его внутренности с невыносимой болью начинал разъедать яд обиды. Да, Лиса любит его как брата, но Клау её больше, чем дозволено брату любить сестру. Он видит, как её лицо изменяется при виде Пятого. Это разрывает его, но понимает, что ничего не сможет с этим поделать.
Но в это же время чертов Пятый пытается игнорировать все эти пристальные взгляды, делая вид, что не замечает эту дурочку.
Зайдя в комнату, он сжал в руках пустой стакан для воды, который Грейс всем оставляет на ночь, но стекло разбивается, впиваясь в ладонь темноволосого. Слишком тяжело держать в себе эти чувства, но он понимает, что для Алисы он только брат, ничего больше. Пятый же просто счастливчик, но упускает её, когда Четвертый продал бы душу дьяволу за такую возможность. Клаус ненавидит себя за свою никчемность. Сколько бы раз он не пытался признаться этой девчонке в своих чувствах, он переводил тему разговора, сжимая руки в кулаки. Каждый раз на улице, заглушая горечь обиды к себе, он закуривал новую сигарету, в тайне от всех.
Он ненавидит себя, ненавидит дуру Алису, которая влюблена в Пятого. Пятого, который не достоин её, но не может высказать это. Он жалкий Клаус, который будет находиться у неё на втором плане, не имея возможности стать для неё чем-то большим… Чертов ярлык, который он сам же на себя и повесил.
Пятый держал металлическую ручку двери, взвешивая все за и против. Когда подросток все-таки зашел в комнату, в его нос ударил запах различных медикаментов, из-за чего голова слегка закружилась. Сглотнув, Пятый сел на койку рядом с накрытым телом сестры, где он мог различить знакомые очертания. Никогда в жизни он не испытывал таких чувств, которые сейчас бушевали в нём смертельным штормом. В голову сразу приходят картинки, как волны с силой разбиваются о скалы. Внутри он чувствовал что-то похожее. Отец им рассказал о способности Алисы, так что через час она вновь вдохнет воздух, её сердце вновь забьется, а тело станет живым, но почему-то это не дает сердцу брата успокоиться.
Естественно, если бы он знал, что сейчас Лиса наблюдает за ним за гранью, он бы не пришел. Пятый поставил себе статус высокомерного брата, который всегда читает, которому некогда играть в детские игры, но порой даже он дает сбой.
Алиса мертва, но это не значит, что она не чувствует весь огонь, который выжигает её изнутри при виде того, как одинокая слеза сверкнула в зеленых глазах и скатилась по его щеке, продолжая свою путь по шее. Вслед за ней вторая, третья, но дальше он не смог позволить поддаться слабости, но через секунду он не был в состоянии сдержать нарастающие слёзы. Слезы, которые копились в глазах и в любую секунду могли бы спуститься мокрыми дорожками, но темноволосый поднимает голову вверх, усердно моргая. У этих двоих смешанные чувства, но от этого их внутренности могли разорваться изнутри.
Тяжело вздохнув, Пятый дрожащими пальцами опустил одеяло, открывая вид на бледное лицо сестры, на лбу которой была тряпка, что сильно облегчало задачу Пятого. Придвинув стул еще чуть ближе, он стал вглядываться на её закрытые веки, аккуратно положив свою ладонь на её щеку. По его руке прошелся электрический ток от еще теплой кожи. Он прикрыл глаза, непроизвольно задержав дыхание. Пятый приподнялся, чтобы аккуратно прикоснуться губами к её скуле, оставляя легкий поцелуй. В тот момент земля из-под ног ушла, оставляя чувство секундной невесомости внутри Лисы. Как бы она хотела почувствовать это недолгое прикосновение его тонких губ, но ей оставалось наблюдать за этим со стороны. Парень ушел, перед этим накрыв сестру обратно одеялом. Ушел, оставив Седьмую со странным осадком внутри.
За окном уже ночь, но это никак не помешало зародиться в её голове мысль походить по дому. Открывая дверь, которая неприятно заскрипела, её взор невольно пал на приоткрытую дверь в комнату Пятого, где почему-то горел свет. Седьмая сжала свою футболку в районе груди из-за нехватки воздуха в легких. Шагая дальше, она почти ничего не видела, но помнила дорогу в нужное место. Несколько поворотов и она уже стоит у двери.
POV Алиса:
Пару телодвижений и я уже могу почувствовать знакомый запах медикаментов. От волны ностальгии внутри всё встрепенулось, а кончики пальцев стало покалывать. Здесь я впервые увидела другого Пятого, который не огрызался на каждое моё слово, не бил меня по голове, не кричал на меня… Мне в голову ни разу не приходила мысль, что он может заплакать, а тот поцелуй… Да, может он длился мгновение, но я всегда хотела почувствовать это. Его близость, его оказывается существующую нежность, от которой внутри всё сжимается и расцветает. Узнать жар его дыхания, увидеть вблизи его невероятно красивые глаза. Насколько глупая эта первая любовь. Такое чистое, но порой убийственное чувство. Будто что-то с невероятной силой пытается выпрыгнуть из груди, но мешает барьер.
Стоило мне лечь на койку, как она негромко заскрипела под тяжестью моего тела. Сколько уже можно заполнять свою голову мыслями об этом парнишке?! Он вырос, но все равно меньше меня на два–три сантиметра. Пропал тринадцатилетний Фитс, но вернулся шестнадцатилетний Пятый, но…
Он не тот Пятый из моего детства.
Это он, но не он. Господи, как же всё сложно. Мы не росли вместе, не знаем толком друг друга. Это не он тогда поцеловал меня. Но почему при его виде моё сердце хочет взорваться? У него его глаза, его ямочка на левой щеке, где находятся родинки в виде знака деления. У него его голос, характер, способность. Его волосы, до которых я всегда “нечаянно” касалась. Возможно моё сердце не выдержит этого, потому что я сама слабо справляюсь с тем, чтобы перестать о нём думать. Чертов Пятый. Все те мгновения моей радости и печали остались лишь воспоминаниями. Воспоминания, которые сейчас не имеют значения, потому что он не разделяет их со мной. Да я, мать его, незнакомка для него. Почему так больно и хорошо? Почему? Какого черта мне надо было влюбиться в него в одиннадцать, чтобы потом на протяжении всей жизни мучаться из-за того, для кого я никто?!
