— Прекрати, пожалуйста, я не хочу это выслушивать.
— А этот Эдвард. Неужели ты забыла, как в восьмом классе он с дружками не давал тебе жизни? Ты рыдала в ванной целыми днями, Белла! Я против такого репетиторства.
— Это было давным-давно и виной была, скорее, я сама. Слишком неуклюжая и асоциальная, просто потому что практически всегда слушала тебя.
— То есть, виновата в итоге я? Мне совершенно не нравится ход твоих мыслей.
— Да нет же, — девушка стояла посреди гостиной, заламывая пальцы и не зная куда себя деть, — но мама, просто признай, что последние лет десять ты была заботлива до невозможности. И я даже рада, что в этом году твоя забота раздвоилась, уменьшаясь в масштабе благодаря…
— Дорогая, у нас есть что-нибудь от головы? — из коридора послышался громкий бас и звуки падающих коробок.
— Уже иду, милый, — Рене обернулась, поджала губы и замерла, будто желая что-то сказать, но передумала, покачала головой и вышла из комнаты.
«Приходи, мама не против. Только возьми пару тетрадок по испанскому.»
— Как Анджела? На тех фотографиях, на которых вы в кафе, она выглядит такой бледной. Вы точно не простудились? — точеной фигуркой миссис Свон порхала над дочерью уже второй час. Померить температуру, разобрать вещи, приготовить ужин — было ли хоть что-то, что могло бы остановить переполненную энергией женщину, Белла не знала.
Кивать, улыбаться и не подавать виду — тактика, выработанная ещё с прошлого раза.
— Точно, ма, всё нормально. Мы были у её тёти, она кормила нас рыбным пудингом и яблочными пирогами, заболеть у неё — значило бы разрушить всё представление о домашней медицине. Кстати, Анджела передавала привет, а мне пора, я забыла отдать ей водолазку, — девушка потрясла перламутровой кофточкой и быстро обогнула ошалевшую фигуру матери.
— Но ты только приехала, дорогая!
— Ма, если я не отдам её Эндж в течении ближайших тридцати минут, можешь объявлять в розыск — я ненадолго. Передавай Филу привет.
— Так ты поможешь?
— Я даже не знаю. Беллс, ты уверена в нём? Я не хочу читать нотации или взывать к разуму, но… Это же Каллен. Эдвард Каллен. Не ты ли говорила о его ужасном характере, его банде и всём этом семейном бизнесе. Да и репутация у их семьи не сама лучшая.
— Эндж, я никогда ни в чём не была так уверена. После того поцелуя я просто не могу быть неуверенной.
— Но…
— Анжела, он познакомил меня со своей семьей! И знаешь, они все до того дружелюбные, что все эти слухи кажутся такими смехотворными. Сейчас я вспоминаю всё то, что было раньше, и аж смеяться хочется.
— Ладно, ладно, я верю тебе. Говори матери, что посчитаешь нужным, только не забудь потом рассказать мне обо всём.
— Спасибо! Большое, большое спасибо.
Крепкие объятия, железное алиби и целые каникулы наедине с любимым. Это ли не чудо?
Я уже не помню начала, только в этом зале
Для нас с тобой давно нет мест.
— Всё хорошо? — Джессика в прищуре оглядела Свон с ног до головы. — Ты какая-то… рассеянная.
— Я? Да. Да, всё хорошо. Вы не видели Эдварда?
Ребята странно переглянулись, а Стэнли прищурилась ещё больше. Кажется, в какой-то момент её глаза превратились в две маленькие противные щёлочки.
— Ты точно в порядке? Твой Каллен там же, где и обычно. За столиком со своей семьей.
— О, спасибо.
Игнорируя все взгляды и шепотки, словно на ватных ногах, девушка встала, едва покачнувшись, когда немного заплывший взгляд врезался в тёмную фигуру у противоположной стены.
Это были очень сложные три дня. Позавчера она упала в обморок, пока готовила рыбу и нарезала овощи. Рене обнаружила её лежащей с ножом в руке на кафельном полу кухни, усыпанной луком и морковкой, а из фаланг на левой руке текла кровь — Белла всегда была довольно неуклюжей. Перепуганная женщина вызвала скорую, поднесла к носу дочери нашатырь, а потом очень долго и истерично рыдала.
Вчера её выписали, просмотрев историю болезни, взглянув на анализы и посоветовав принимать Мультитабс. Не сразу до девушки дошло, что в тот миг сказал мужчина напротив, в белом халате, весть такой важный и напыщенный, с этой дурацкой асептической повязкой на рту, словно находится он в изоляторе, а не просторной маленькой комнатке, за которую им пришлось отдать 500 баксов, и которую страховка разумеется не оплачивала; она улыбнулась, уже хотела потянуться за сумкой, но на краткий миг подняла взгляд выше — такого выражения обречённости на лице матери Белла не видела никогда.
Даже когда Чарли приходил домой пьяным и мутузил всё — всех, — что видел на своём пути.
Даже когда однажды ночью, заплаканная мама пришла к ней в комнату и сообщила, что братик попал в лучший мир, а папу увезли далеко-далеко и больше он к ней не прикоснётся.
— Ох, Белла, — женщина присела на софу и прикрыла рукой лицо, оставив маленькую прореху для глаз. — И что же мы будем делать?
Сегодня же, до сих пор немного заторможенная от пяти таблеток глицина и трёх чашек мелиссы, после практически бессонной ночи, проведённой в раздумьях, поисках на различных форумах — боже, ей ведь нет даже семнадцати — и нескончаемых беседах с матерью, девушка готова сказать ЕМУ.
По крайней мере была готова. Теперь же, стоя рядом и слушая стук собственного сердца, которое в буквальном смысле заглушало всё, даже эти шумные и нескончаемые на протяжении всей этой ночи импульсы в голове, она не была в этом уверена. Она в принципе не была уверена вообще ни в чём.
Мозг отказывался подчиняться, потому наплевав на взгляды его братьев и сестер, наплевав на эту школьную каждодневную суматоху вокруг, наплевав даже на свой, забывший родной английский, язык, едва услышав его:
— Привет, Белс. Ты… что-то не так?
Она только и могла, что выпалить эту заветную «Я-беременна» фразу.
А потом… А потом было много чего.
В никуда все птицы и песни;
В города, где мы были вместе — не найти пути.
— Так, цветы несите на веранду, там будет столик с фуршетом… Нет-нет уберите! Эти шары над аркой, они белые, а те, красные, между банкетными столами, ну это же элементарно! И те стулья подвиньте левее, они загораживают розы. И Грейс, не забудь забрать смокинг из ателье в двенадцать! До завтра необходимо сделать ещё как минимум две примерки.
— Конечно, мисс Каллен.
— В двенадцать, когда нам привезут арку, поставьте её в том углу, чуть позже рабочие её установят, а вокруг засадят цветы с лентами. Ты ведь купила их?
— Держите, мисс Каллен.
— Отлично, — шатенка отсчитала несколько купюр, отдав работнице, и, прикрыв глаза, что-то усиленно вспоминала. — Боже, где же мой ежедневник, это становится слишком сложно даже для меня. В любом случае к четырем приедет Белла, размести её в гостевом домике и убедись, что там достаточно полотенец; в чём я точно уверена - ей будет неловко нам об этом говорить, это же Белла. В последние месяцы она стала ещё более беспечной. И в её-то положении! — шатенка фыркнула и кивнув, отправила собеседницу к менеджеру (без него юная Каллен точно не пережила бы эти две недели, полные суматохи, гонения за чем-то непонятным и просто очень эмоциональные).
Девушка с огромной кипой бумаг в руках и пустым стаканчиком кофе скрылась за особняком, быстро перебирая пухлыми ножками и стараясь донести все документы до пункта назначения вовремя.
Элис печально поглядела ей вслед, про себя отмечая, что Кристина была лучше. По крайней мере, кофе у той был вкуснее.
— Алло, Эдвард? — Элис улыбнулась, отвечая на звонок, но улыбка необъяснимо тускнела, с каждым новым словом, произнесённым на том конце. — Какой же. Ты. Придурок. Эдвард, ты ведь понимаешь, что СЕЙЧАС нам совершенно не до этого?! Нет, чёрт возьми! Мы не можем! В том-то и дело, ты должен был разобраться с ними ещё ТОГДА. Да потому что Карлайл тоже был в это втянут! Так, ладно, спокойно, — Элис облокотилась на перила, лихорадочно прокручивая в голове события годовалой давности и мысленно оценивая ситуацию. — Никому ничего не говори. Завтра важный день, причём для тебя в особенности, — последние слова девушка буквально прошипела в трубку, — не зачем портить его. Мы скажем Карлайлу вместе, как только отгремит торжество и твоя невеста сменит фамилию. Возможно тогда шансов выйти из этой ситуации невредимыми будет больше. А пока она всё ещё Свон, приглядывай за ней вдвойне. Усёк? Давай.
