Эта проблема, от которой меня потряхивает, и едва дышу, и которая все еще имеет место… ну, она удвоилась. Нет, утроилась.

— Ты уверен насчет этого? — выдавил я.

— Нет. Но, что, если я прав.

Меня убивала мысль, что я мог в прошлом причинять Кларе боль и даже не понять этого.

— Все это время… что, если все это время я мог бы быть с ней, и был слишком глуп, чтобы заметить, что мои чувства были взаимны?

— Поверь мне, Лео, — сказал Робби, — Я совершил множество подобных ошибок. Поэтому, когда ты увидишь Клару сегодня, откроешь правду. Если она так тебе не безразлична, как я полагаю, тогда ты просто должен быть откровенным с ней. Это сделает тебя чертовски уязвимым, но, если ты не дашь ей все… тогда, возможно, однажды ты закончишь свои дни как твой отец. В одиночестве.

Бросив в его сторону угрожающий взгляд, я пошел к выходу. Мне прямо-таки осточертели люди, рассказывающие мне о том, как я однажды превращусь в своего отца.

— Спасибо за совет, Дин.

— Всегда, пожалуйста, приятель.

Я закатил глаза, и мы покинули туалет, чтобы присоединиться к остальным. Вся группа, казалось, ожидала только меня. Мэгги выглядела особенно заинтересованной. Она тут же потянула меня в сторону.

— У нас есть еще пять часов на поездку, — прошептала она, — Успокойся, Лео…

О Боже.

— Твою бога душу мать, — прошептал я.

Сквозь толпу в аэропорту, один человек зацепил мой взгляд.

Клара.

Я побежал. Не в состоянии удержать себя или удосужиться объяснить, что-либо окружающим, просто начал двигаться. Она была здесь… и поэтому побежал.

Остановился, не доходя последние футы (1 фут = 0,305 м.) между нами. Мои ноги стали ватными, когда остановился перед ней. Было трудно поверить в то, что она действительно здесь. Ее светлые волосы были сегодня в особенном беспорядке и глаза выглядели усталыми, но не упустил легкую улыбку, появившуюся на ее губах, когда она взглянула на меня. Черт, она была прекрасным зрелищем для усталых глаз.

Ее чемодан выскользнул из рук и упал на пол рядом с ногами. Большие глаза Клары были животворной силой, когда она пристально посмотрела в мои. Мы приросли к месту, в то время как люди огибали нас, все, спеша по своим разным делам.

— Привет, — пробормотал я, нервозность и возбуждение бурлили внутри меня.

Ее улыбка стала шире.

— Привет.

— Что это? — кивнул я на плюшевую игрушку, что была у нее в руках. Она сжимала ее так сильно, что я думал у нее голова отвалиться.

— Э-м… броненосец, — она опустила взгляд на серую штуковину. — Я купила его в магазине подарков в Фениксе. Это глупо, знаю, но купила его для тебя.

Мое сердце слегка закололо.

— В Аризоне есть броненосцы? Я думал, они обитают в Техасе.

Ее щеки покраснели, а улыбка исчезла, как только она услышала мой комментарий:

— Ты прав. Это действительно глупо.

Она нагнулась и очень быстро расстегнула свой чемодан, поскольку собиралась засунуть туда мой подарок.

Нагнулся вместе с ней, моя рука остановилась на ее руках, взявшихся за молнию ее чемодана.

— Отдай мне плюшевую игрушку, Клара, — сказал я мягко.

Сделав несколько глубоких вдохов, она отпустила «маленького парня». За всю мою жизнь никто никогда прежде не дарил мне мягкую игрушку. Вообще то, все люди в моей жизни, что путешествуют, ни один из них никогда вообще не привозил мне сувенира. Я стоял и осматривал броненосца. Он был милым, в своей уродливой манере. И только потому, что он был от нее, броненосец тут же стал моей любимой вещью. Клара тоже стояла, нервничая и отчетливо волнуясь из-за своего подарка.

— Он напоминает мне тебя, — объяснила она, — потому что у броненосца есть твердый панцирь. Но, в тоже время, они милые и нежные внутри. И….

— Ты чертовки прелестна, — произнес я, прерывая ее. Потому что это так и есть, и я не мог удержаться, чтобы, не сказать ей этого.

— Что? — ее взгляд метнулся вверх, встречаясь с моим.

— Ты слышала. Я в восторге от твоего подарка и, особенно, в восторге от того, как ты смутилась. Это очень сексуально. У меня есть тонны дорого дерьма, и нет ни одной вещи, которая была бы значимой для меня, как эта. Она означает, что ты думала обо мне, пока была далеко, — я полез в карман.

— У меня, вообще то, тоже есть кое-что для тебя. И теперь ты можешь наблюдать, как я краснею, — я вытащил свой подарок от «Гарри Уинстон», — Дай мне свою руку, — скомандовал я.

Так же, как нервничал в туалете аэропорта, разговаривая с Робби несколько минут назад, сейчас я ощущал удивительное спокойствие. И между ее подарком, ее таинственным звонком вчера и нервным потряхиванием из-за нее прямо сейчас — я знаю, что она вернулась домой ради меня. Знаю, что ее сердце принадлежит мне. Ничего и никогда не было так до боли ясно для меня. И это заставляет мое сердце увеличиваться в размерах и петь.

Она протянула свою руку. Провел пальцами по коже, пока застегивал вокруг ее запястья браслет — браслет лишь с одной подвеской. Он не был вычурным или покрыт бриллиантами. Потому что знаю, что Клара не хотела бы что-то подобное. Это была простая серебряная цепочка со звеньями разного размера и одной подвеской в виде четырехлистного клевера.

— Лео? — она подняла взгляд от браслета на меня. В уголках ее глаз стояли слезы.

Я тяжело сглотнул, снова ощущая панику.

— Отчетливо помню ту ночь в моей библиотеке. И много лет искал его в разных книгах, ничего не находя и думая, что клевер пропал навсегда. «Большие надежды». Забыл название, пока ты не произнесла его в метро. Кстати — это тот самый клевер. Его покрыли белым золотом. Я всегда хотел вернуть его тебе. У меня такое ощущение, что ждал этого всю жизнь.

— Черт возьми, — пробормотала она. И я не мог сказать, было это хорошее «черт возьми» или плохое.

Потирая рукой шею, пытался дать ей выход из ситуации, в случае, если его у нее не было:

— Знаю, что ты не носишь украшения… так что, если бы ты, пожалуй, носила бы это как ожерелье или как-нибудь по-другому, или не носила бы совсем, то я бы понял.

— Нет, — выдохнула она, — оно идеально.

— Иногда я буду говорить какую-нибудь глупую фигню, — выпалил я, желая сейчас поговорить о нас. — Это как дар. И ты, возможно, найдёшь новые и интересные способы бесить меня. Это тоже данность. Но ничто не умаляет того факта, что я люблю тебя, и почти уверен, что ты тоже любишь меня. И в конечном итоге, вот это и будет всегда важным. Знаю, что ты не станешь сразу доверять мне на сто процентов, принимая во внимание нашу историю, но однажды ты доверишься. Потому что собираюсь провести всю оставшуюся жизнь, доказывая тебе это. Да, я — осел, но… я — твой осел, — вздохнул я, утыкаясь лицом в меховую тушку броненосца. — Чёрт, это вышло ужасно.

Клара, наконец, сократила дистанцию между нами. Она отвела мои руки от лица:

— Нет, это было идеально… так же, как и ты сам. Я люблю смущенного Лео также сильно, как люблю и остального тебя.

Моё сердце сжалось.

— Скажи это снова, — потребовал я.

— Сказать, что?

— Ты знаешь, что.

— Я люблю тебя, — прошептала она.

Это было самое лучшее, что она, когда-либо говорила мне — что хоть кто-либо когда-либо говорил мне. И, внезапно, Клара прыгнула ко мне в объятья, крепко обняла меня за шею, обвив ногами мою талию и прижав свои губы к моим. Не так уж грациозно, мог бы я добавить. Моё сердце летало как никогда в жизни.

— Проклятье, — прорычал я в её сексуальный маленький рот. — Что такое с тобой и аэропортами? Тебе нравиться заставлять меня твердеть на потеху всему миру?

Я улыбнулся ей в губы.

— Это ещё один из твоих сладких способов прикончить меня, не так ли, убийца?

— Заткнись и поцелуй меня, осел, — игриво простонала она.

И я поцеловал. Её губы были теплыми, а рот горячим, когда она приоткрыла его для меня. Она заставила мою кровь огнём бежать по венам, как всегда, когда мы целуемся, и мне все было мало. И не думаю, что мне когда-нибудь будет достаточно.