Это смягчило меня. Обычно я превращался больше в бойца, когда напивался, не в любовника, каким чувствовал себя сегодня.

— Так, этого достаточно, чтобы ты, наконец, рассказал мне, что произошло? — настоятельно призвал Пол.

Чарли, единственный из братьев Пола, что пошел со мной сегодня, сидел в будке возле бара. Он болтал с парой девчонок, незаинтересованных в моем негативе.

— Еще недостаточно пьян, — сказал я Полу.

К сожалению, моя голова все еще была ясной. У меня хорошая выдержка. Нужно немного больше выпивки.

Пол кивнул. На его лице больше не было беспокойства. Я справлялся с собой лучше, чем ожидал пару часов назад. Даже окружение людей как-то помогло мне. Забавно, как это работает.

— Знаешь, — задумчиво сказал он. — Я виделся с Мэгги всего три раза… вроде. Да, три раза. И каждый раз, увидев ее, невозможно даже понять, что у нее есть сестра-близнец. Сестра, которую ты любишь. Эта фигня, вроде как, важна.

Я кивнул, вздохнув.

— Все-таки, Клара совершенно другая. Словно… у меня всегда была потребность защищать ее. Поэтому я обычно не говорю о ней много.

Именно в этот момент у меня зазвонил сотовый. Долго пытался справиться с карманом, чтобы взглянуть, кто звонит. Дерьмо. Пока я пытался вытащить проклятый телефон из кармана, понял, что напился, возможно, сильнее, чем думал. Ерзая, шарил в кармане — потом уронил телефон на пол. В конце концов, собрав мозги в кучу и вспомнив разговор о близнецах, я увидел, что это всего лишь Мэгги. И все же… я был бы рад услышать ее.

— Мэгги! — с энтузиазмом ответил я. — Что такое, куколка?

— Хэй, Лео, — сказал ее знакомый голос — Ты где?

— В каком-то баре. Ты что, хочешь увидеться со мной?

— Не могу. Я в Блю-Крик.

Верно. Мы били в разных штатах. Я знал это.

— Нахрен Блю-Крик, — пробормотал я.

Она захихикала.

— Так что ты делаешь в каком-то баре?

— Тусуюсь с Полом и его братьями, — попытался я перекричать шум вокруг меня. Пол смотрел на меня, потягивая алкоголь. — Мы тут напиваемся, и мне бы хотелось, чтобы ты была здесь. Что ты делаешь?

— Я прячусь в туалете, чтобы поговорит с тобой. Робби с нами ужинает. С ним его дочь. Они сейчас на веранде за домом, а я в туалете.

Этот крысий выродок! Какого черта! Дочь? И этот придурок все еще пытается приставать к Мэгги? Любовник во мне отошел на второй план. Одно имя Робби превратило меня в бойца. Я попытался вскочить на ноги, но упал на задницу. Не хорошо. Я отключался после этого. Пол рассмеялся и помог подняться на ноги.

— Мэг! — заорал я в телефон, — Я сказал тебе подождать меня. Сказал тебе, что позабочусь о нем. Что он, черт побери, делает в твоем доме?

— Хороший вопрос. Это был сумасшедший день.

— Я скажу, что тебе делать. Выбирайся из туалета и скажи этому говнюку идти домой. Не говори: «Говнюк». Не при его дочери, но иди и скажи ему, чтобы он убрал свою задницу с твоей веранды — именно это я имею в виду. Он давно потерял на это право.

— Где Клара? — спросила она. — Ты с ней? — очевидно, что она сменила тему с целью увести мои мысли, подальше от Робба… и это сработало.

— В Бруклине, — буркнул я.

— Какой-то расплывчатый ответ, Лео. Поподробнее, пожалуйста.

Я накрыл телефон ладонью, уставившись на Пола:

— Мне надо выйти, чтобы поговорить с Мэгги. Мне нужен воздух.

Он просто кивнул.

Пересек бар, вышел за дверь и очутился на оживленном тротуаре. Солнце садилось, и все казалось оранжевым. Мимо меня в суете сновали люди, озабоченные своими случайными жизнями, а я все это игнорировал и разговаривал со своим другом.

— Не знаю, что за дерьмо я творю, — честно ответил я. — Ты бы видела, как Клара сегодня сбежала от меня в метро… словно я ее собаку убил. Черт возьми. Между любовью и ненавистью проходит отличная черта. Как думаешь, возможно, влюбиться в того, кого ты ненавидел всю жизнь.

Прежде чем ответить, Мэгги немного помолчала.

— Я не уверена, это из-за того, что ты пьян и или что-то такое, но что за странный вопрос? Если ты кого-то любишь, то ты просто его любишь. Все его изъяны и так далее. Ты не можешь ненавидеть и любить одновременно — это не так работает. Любовь — это все или ничего. Иногда твои собственные проблемы сбивают тебя с толку, но отбросив лишний шум, ты обнаружишь, что под всем этим скрывается любовь.

Вау.

— Кто бы мог подумать, что ты такая проницательная? — сказал я ей, полушутя, полусерьезно. — То есть ты говоришь, что… если я нравлюсь Кларе, то невозможно, чтобы она действительно ненавидела меня все это время? Вроде того?

Всю свою жизнь, я думал, что Клара ненавидит меня. Я потратил жизнь на то, чтобы говорить все тупое дерьмо этой девушке, хотя совсем не хотел этого. И почему бы ей не питать ко мне ненависть? Я был таким жалким, потому что боялся. Боялся себя и тех чувств, которые поразили мое шестилетнее сердце той ночью в библиотеке.

Отталкивал ее, потому что не хотел ранить так, как это сделала моя мать. Я отталкивал и отталкивал ее, но истина в том, что Клара была и всегда будет важной для меня. Но если существовала хоть капля вероятности, что в ее сердце была не только ненависть ко мне, то я должен ее увидеть.

Сейчас.

— Я должен идти, — крикнул я в трубку. — Сейчас мне нужно быть в другом месте. А теперь иди к Робби и скажи, чтоб он проваливал с твоей веранды. Пожалуйста. Увидимся с тобой завтра, и мы сможем справиться с ним вместе. Хорошо?

— Хорошо. Всегда, Лео.

— Всегда, — ответил я.

Затем положил трубку и засвистел так громко и так тяжело, как только мог, чтобы подозвать такси.

Глава 11

Это было тем самым. Сделай или умри.

Когда я упал с того балкона два с половиной года назад, решив той ночью, что необходимо привести жизнь в порядок, это было подготовкой к этому моменту. И, когда прыгнул под колеса гольф-карта Клары, тоже.

Освежившись, в чистой одежде, с парой часов на то, чтобы вывести алкоголь из организма, я сел на заднее сидение своей машины, мой водитель с подозрением проследил за мной, возле квартиры Стефани в Бруклине. Было поздно. Очень поздно. Заняло слишком много времени, морально и физически, добраться сюда. Решал, стоит ли поговорить с Кларой сейчас или подождать до утра.

К черту, решил выпрыгнуть из своего авто.

Достаточно вранья.

Я должен увидеть ее сейчас.

Это больше не может ждать. Мне все равно, если разбужу ее и всех ее чертовых соседей. Единственное, что сейчас у меня на уме, разговор с ней. Если она чувствовала хоть что-то из того, что чувствовал я тогда, она не должна была убегать от меня. Знаю, у Клары есть привычка замыкаться, когда дерьмо происходит с ее поклонниками, но я хотел быть исключением. Хотел, чтобы она бежала навстречу, а не от меня, когда все становится труднее.

Мчась по улице и ступенькам к квартире Стефани, мое сердце билось о ребра так сильно, что я едва мог видеть. Чувствовала ли Клара хоть долю того, что я чувствовал? Незнание — это худшая участь.

На стадионе, ранее, на небольшой момент… это ощущалось реально. Когда мы целовались ночь назад… это ощущалось реально. И в метро, когда мы вспомнили одно и то же событие… это ощущалось реально. И как только я остановился, моя рука была готова постучать в дверь Стефани, мое существо было готово поставить все на кон… это ощущалось реально.

И вот, к сожалению, будто в ответ на мой стресс, мой телефон начал вибрировать в кармане. Кто мог звонить в такой час? Два часа ночи. Только один человек мог звонить в то время. Я слишком боялся достать телефон из кармана, чтобы убедиться, что это была она. Вибрация прекратилась и затем немедленно возобновилась. И потом… дверь Стефани широко раскрылась.

Это была она.

Святой ад, Клара. Она была безумно красива.

Первым, что заметил, были ее сиськи. Святой Иисус. Все, что на ней было, это короткий топ без лифчика, а я был парнем, поэтому было невозможно посмотреть куда-то, кроме как на ее грудь. Несмотря на то, что вечер был жарким, ее соски были жесткими и напряженными под тонкой тканью. Дерьмо. Мои глаза блуждали по ее прекрасному телу и.… дважды дерьмо.