Он встал напротив, показал, куда надо бить и несколько легких приёмов. Мы повторяли их всю ночь, пока первые лучи солнца не прочертили темное небо. После учебного боя мы сидели на земле, спиной опираясь на ограду, Димитрий посмотрел на меня и спросил:

– Тебе уже рассказали мою историю? – Я кивнула. – Воины больше сплетники, нежели бабы на рынке, каждый раз в этом убеждаюсь, – Я улыбнулась, вспомнив, как Игнат любил обсуждать других рыцарей. – Ты ведь тоже не аристократка, из простолюдинов? – я кивнула. – Я всегда хотел чего-то добиться, а не просто быть сыном конюха, – он сделал паузу, потом продолжил. – Нельзя так жить, не бороться, давать всему идти своим чередом. Так и жизнь пройдет, а ты останешься таким же мальчишкой, сколько бы лет тебе не было. Мне всегда так говорили мои учителя, и я усвоил их уроки. А теперь мир изменился, и твоя борьба никому не нужна, – он запустил руки в короткие волосы, я села чуть ближе.

– Я могу тебе помочь? – спросила.

– Ты уже помогаешь, – ответил он, улыбнувшись. – Благодаря тебе я впервые понял, что есть и другая жизнь. Не только армия и рыцари, но и семья, – он посмотрел мне в глаза и провел рукой по моей щеке. От такой ласки я невольно закрыла глаза, потом осознала, как это выглядит, и залилась румянцем. Он одарил меня доброй улыбкой и, приблизившись, поцеловал в лоб. Потом, вдохнув, произнес, – оставайся в моем сердце, – я ничего не ответила, и он встал, подав мне руку. Мы вместе дошли до моей палатки и попрощались, так и не сказав друг другу важных слов.

***

Наши трудные и полезные тренировки продолжались три ночи подряд. Димитрий не щадил меня, кидая на землю, набивая синяки, отрабатывая приемы. После таких тренировок, я спала как убитая и кряхтела как старуха, стоило мне неудобно лечь или слишком резко встать. Игнат посоветовал делать растяжку, чтобы мышцы привыкли к напряжению. И даже принес мне обезболивающую мазь. Мы больше не говорили. Димитрий будто бы отдалялся от меня, молча уходя после каждой тренировки. А днем был так занят, что практически не покидал свою палатку.

Дни проходили в глупых делах и метаниях, я тоже избегала Димитрия. Его вдруг стало как-то слишком много. Я замечала его везде, куда бы ни бросала взгляд. Будто бы раньше его не существовало, а сейчас он был в каждой детали, на каждом повороте и в каждом взгляде. Впервые я видела его по-настоящему, внимательно рассматривала.

***

(Шалан, Хаса)

Этой ночью он не спал. Они были уже столько дней в пути, а он так и не мог понять, где находится Сона. Единственное, что было ясно, так это то, что она жива и находится где-то на территории Шалана.

***

(Лагерь рыцарей, граница Шалана и Пустыни Ий)

Тренировка опять закончилась полным моим провалом, но все же кое-что стало получаться. К примеру, синяков стало на порядок меньше, и теперь я могу продержаться против Димитрия целую секунду! Была еще ночь, сегодня мы закончили пораньше, и Димитрий не стремился уходить.

– Пошли к речке? Если ты не против, – спросил он.

– Мм, хорошо, пошли, – он помог мне встать. Мы направились к лесу, прошли сквозь редкие деревья и уселись на бережку.

Он молчал, я тоже не решалась начать разговор.

– Я – один из них? – начал он. – Один из твоих нареченных? – я смущенно кивнула. Этот разговор должен был когда-нибудь состояться. Он недолго молчал, потом взял меня за руку, будто ища поддержки. – Ты меня специально искала? – я отрицательно покачала головой, потом посмотрела вперед.

– Я бежала от первого… суженого. Я рассказывала тебе о нем, его имя Эрридан, он – вожак волков на пограничной заставе Тер`Рионовской пустоши. Богиня сама направляет меня. Я не знала, кто ты, пока не поняла, что Аурика не может тебя охмурить. Она притащила меня ночью в твою палатку, ты крепко спал. Она сразу все поняла, я – чуть позже, когда мы были в лесу.

– Ты не поняла это сразу? – спросил недоверчиво он.

– Нет, мой рисунок изменяется при появлении такого мужчины. В прошлый раз он больно пульсировал. В этот – лишь слегка саднил, но я списала все на зуд.

– Рисунок? – переспросил он.

– Да, отметка богини, – я опустила рукав рубашки, оголив ключицу. Он внимательно посмотрел на два распустившихся цветка. Даже протянул руку, чтобы потрогать, но я отшатнулась. Он положил руку обратно.

– И много таких, как я? Предназначенных тебе? – я опустила голову.

– Я тоже этого не хотела Димитрий. Это не мое желание, я родилась с этим “даром” и даже попыталась избавиться. Если тебя это смущает, то я могу все прекратить.

– О чем ты? – не понимал он.

– О том, что ты должен стать моим… мужем. Это необязательно. Есть обряд, который позволит тебе отказаться от этой участи, – пояснила.

– Кто сказал, что я этого хочу? – спросил он, я посмотрела на него.

– А кто может хотеть такого? Иметь женщину, которой назначены еще десять мужей, – сказала я с усмешкой.

– Десять? – от удивления он приподнял бровь. – Надо же, – почему-то его эмоции расстраивали, я будто готовилась, что он сейчас отшвырнет меня. – Сона, ведь ты нравишься мне не из-за этого, – вдруг сказал он спокойно. От признания мои щеки заалели сильнее. – То, что сказала на той поляне Аурика, было правдой. Только после ее слов, когда она забрала тебя, когда я увидел, как ты порезала свою руку, а потом беспокойно спала, я понял, что она права. Я с самого начала обратил на тебя внимание, сначала просто взглянул на странного паренька, но почему-то тебя запомнил. И поверил тебе сразу, как ты пришла в палатку предупредить, признавшись, что девушка. Ты всегда была во мне, будь то магия или что-то иное. И сейчас я не хочу что-то менять. Позволь мне просто побыть рядом и понять.

– Хорошо. Но я не люблю тебя, – ответила я честно.

– Я не прошу, – он улыбнулся. – Я сам не знаю, что именно чувствую, и не хочу просить тебя лгать мне.

– Но ты хочешь, чтобы я была рядом. Для чего? – спросила я серьезно.

– Не знаю. Ты – что-то, без чего трудно. Не смертельно, но трудно. Будто часть, убрать которую, и мир изменится. После нашего разговора, я только и думал, что об этом, – он впервые был таким искренним. – Может, это хорошо. Это знак для меня, что есть другая жизнь.

– Ты пугаешь меня, – призналась я.

– Я сказал, что ты мне дорога, а ты уже хочешь бежать? – он придвинулся ближе. – Твой взгляд не говорит о том, что тебе страшно, – я смутилась и отвернулась. Он молчал. Голоса были где-то далеко, мы смотрели в чудное ясное небо. – Давай попробуем? Боги знают лучше нашего.

– Ты говоришь так только потому, что не понимаешь, – сказала я тихо.

– Разве мы вообще что-то понимаем? – он посмотрел на меня. – Может, ты –мой дар? За все, что я делал, за что боролся? – он сел совсем рядом и, взяв мою руку, поцеловал ее. – Мы не нужны никому, я – уж точно. Даже если не полюбишь, если я не полюблю, мы можем просто держаться вместе. Я смогу защитить тебя от опасностей этого мира, просто позволь мне идти рядом.

Разговор быстро закончился, когда мы заметили, что стражники патрулируют берег реки. Они кивнули нам, а один даже подмигнул, чем окончательно меня смутил. Я, извинившись, поспешила в лагерь, оставив воина одного.

***

Он опять был в каждом взгляде, был рядом все чаще и чаще. Но хуже всего: он стал смотреть на меня по-другому. Иногда задумчиво проходить взглядом по моей фигуре, лицу. Стал спрашивать мое мнение об интересующих его вопросах. И я стала чувствовать его по-другому, не просто как воина, рыцаря, а как мужчину. Это произошло не сразу. Просто в какой-то момент я осознала, что уже не смотрю ему в глаза, потому что меня пугает его взгляд.

Он начал прикасаться ко мне. Даже если это случайная встреча около костра или у палаток, но он мимолетно дотрагивался. Стал смотреть мне в глаза, когда говорил. В один из дней он зашел, когда я переодевалась, и, пока я не заметила, не собирался выходить. За что получил ощутимый выговор от Игната и даже угрозу надрать уши особо ретивым рыцарям. Димитрий только смеялся и обещал украсть меня из лап этого злого дракона.