Чуть слышно поскрипывая тележкой по, на удивлении чистому полу развозил останавливаясь у каждой камеры местный работник Хозяйственной обслуги или как его называли сами Зеки Баландер. Такие как он вынужденные официанты обычно заезжают сюда за вождение в не трезвом виде где присутствовал смертельный исход, это когда одурманенные водители ловили на свои капоты зазевавшихся пешеходов или мелких воришек которые уперли палку колбасы из магазинов и распили вместе с такими же как он доходягами прямо в отделе бутылку дешевой водяры, это были прошаренные вчерашние бомжи алкаши которые почуяв первые декабрьские морозы начинали массово не стесняясь приворовывать в супермаркетах мечтая получить 158 статью после чего на три-четыре месяца заехать на зимовку сюда в уютноеворонеже и теплое по сравнению с их подвального типа помещением, жилище тюрьмы Лефортово. Конечно хитрые менты уже давно выяснили причину осеннего обострения и бомжи вместо теплой койки в СИЗО чаще всего получали резиновой дубинкой по почкам и по печени но это все же было лучше чем замерзать как собака на холодном асфальте Курского вокзала где недружелюбные жители столицы лишний раз тебя могли ударить или даже обоссать. Что из себя представляет бомж или ему подобный алкоголик на грязной однушке у которого собираются подобные личности со всего района? Это ведь обычный человек , просто у него есть одно неизменное для людей такого типа свойство- он не хочет работать, можно ли его винить за это ведь жизнь всего одна или может его стоит пожалеть, но ясно одно, что этому человеку на ваше мнение абсолютно на класть и это есть своеобразный девиз с которым он идет по жизни.
Самые хлебные так называемые вип места для такого контингента это была уборка самого СИЗО, кухня и развозка баланды по камерам, кухня потому что там можно совершенно не стесняясь набивать ослабленное дешевым портвейном и паленой водкой исхудавшее за время голодных скитаний продрогшее тело, а баландером потому что можно получить от коллег по несчастью за дополнительную порцию различного типа Ништяки в виде дешевых сигарет , порции кофе или чая ну и если особенно повезет то несколько мелких купюр завозимых особенно хитрыми арестантами в так называемых воровских карманах, за щекой или в задних проходах. Работа в хозяйственном отряде у так называемых порядочных арестантов и нейтральных личностях была не в чести и обычно такие места с руганью, а иногда даже с драками равномерно делилась между самими вчерашними бездомными.
В сопровождение, которое требовал устав, одного из таких типов который имел распухшие конечности и красное, пропитое лицо стараясь не смотреть на грязные руки которыми он без зазрения совести зачерпывал в огромном алюминиевом котелке жидкий чичевичный супчик с кусами полосок из куриного сала на расстоянии нескольких метров поодаль шел старший сержант внутренней службы Николай Колобков. Запах который издавал его сопровождающий был такой, что нос сводило судорогой, а к горлу подступала съеденная им недавно привокзальная Шаурма, этот тип совсем недавно заехал на тюрьму еще не успел переломаться с дешевой сивухи и руки его в момент зачерпывания отбивали на невидимом рояле марш Мандельсона, после чего остатки баланды по рукам стекали обратно в котелок и неизменно переходили в следующую миску очередному заключенному. Кормили ожидающих своего суда арестованных относительно не плохо, на утро неизменно была Ячневая каша с чаем, на обед суп баланда с кожурой от овощей, а на ужин разваренная вонючая селедка или овощной салат с кусочком черствого хлеба.
Еле сдерживая подступающие рвотные рефлексы колобков уже в который раз ругал себя за- то, что плохо учился в школе, не поступил в институт, не поступил в училище, а пробухав время работы приемных комиссий очнулся осенью уже на нарах в армии, потом срочная служба, дембель и после некоторых мытарств давно уже дожидающееся его освободившееся место младшего инспектора в одной из центральных тюрем Москвы Лефортово. Перевстречав тут с другой стороны решетки вчерашних знакомых которым засылали баснословные передачи вольные коллеги по бизнесу, вчерашних бомжей которых он ежедневно видел вынося мусор у дома он с судьбой смирился, единственный интерес , а скорее любопытство на его работе вызывали люди которых содержали в отдельном корпусе ШИЗО. Сидели тут в одиночках не сломавшиеся воры в законе, различные яркие представители криминального бизнеса и намеренно посаженные нежелательные на свободе элементы . Один такой человек который оказался там совсем недавно не относился ни к тем не к другим, на табличке его одиночной камеры была установлена короткая запись Шанкин Алекей Николаевич 1972гр статья 111 рецидив Умышленное причинение тяжкого вреда здоровья и чуть ниже более мелким шрифтом “Склонен к побегу, особо опасен”. Что было познавательно для Колобкова так это то, что единственный побег был осуществлен еще в первые трудные послевоенные годы неким крупным аферистом по имени красавчик, толи он обольстил женщину следователя толи коллеги по опасному бизнесу запугали надзирателя хотя все равно больше суток на воле он не продержался, быстренько его отловили и через какое-то время поставили к стенке и расстреляли. Поэтому зачем было приписывать последнюю фразу о побеге интересующему его заключенному он своим куриным мозгом совершенно не понимал и потому к этому человеку испытывал невольный страх и уважение. Этот арестант за свое довольно короткое пребывание на нарах уже успел пройти почти через всю мельницу испытаний из которых он всегда выходил победителем срывая покровы с тайных методов ломки заключенных. Сейчас он находился в одиночке после того как последний раз раскидал всю камеру обитатели которой пытались применить к нему насилие в прямом смысле этого слова, половина отморозков оказалась в тюремном лазарете, а другая слезно попросилась о переводе их в другое более безопасное помещение, просьба их была незамедлительно исполнена, а сам виновник переехал на хлеб и воду в Штрафной изолятор.
Колобкову было поручено после стандартного обхода по камерам отконвоировать этого рецидивиста в камерное помещение для допросов и когда баландер объехал его камеру не остановившись и поехал дальше он открыв небольшое окошко которое универсально использовалось как для принятия подноса с пищей так и для заковывания особо опасных элементов в наручники. Стараясь, что бы у него не дрожал голос Колобков зычно пробасил:
“Шанкин на выход”
Опасный рецидивист не шевелясь лежал на спине смотря в одну точку на потолке не моргая, глаза из под сложенных на его груди рук глядели жестоко и настороженно, под засаленной со следами крови одежды отчетливо было видно тренированные годами бугры мышц, которые приобретаются путем много часовых ежедневных тренировок, его черные, густые волосы были пострижены точно до воротника рубашки, а щетина на его усталом лице неизменно казалась как минимум недельной.
Поняв, что его не услышали или не захотели услышать колобков повторил, помявшись немного около двери свой вопрос, рецидивист медленно опустил на него внимательный взгляд в котором сквозила сталь и Сержант не произвольно сделал шаг назад, затем сердясь сам на себя за неуверенность вытащил свое единственное оружие, которое ему доверили, резиновую дубинку и начал колотить ей по решетке которая закрывала его от арестованного.
“На выход Шанкин” звуки столкновения резины и метала гулким эхом отдавались по коридору с такой силой, что откативший свою тележку довольно далеко баландер остановился и обернувшись с любопытством уставился на Сержанта, который дрогнувшим голосом чуть сменив темп добавил “И смотри у меня без глупостей Сволочь, а то останешься совсем без жратвы”
“Чего тебе надо служивый? Не видишь я медитирую” голос у заключенного был довольно мягкий но в то же время отдавал металлом, сразу же захотелось исполнить все, что он попросит и Сержант не вольно сглотнул слюну ”Если опять переезд то предупреждаю сразу вызывай подмогу, я задолбался переезжать и выходить от сюда просто так не намерен, мне тут нравиться”
