– Абзац, ты меня под поезд толкаешь… и говоришь: «Тарань, не ссы!»

– Почти! – соглашается подруга. – Но с Игнатом только так. Он умеет проигрывать и всегда уважает достойных противников. Так что докажи, что ты способна дать отпор, и он на тебя другими глазами будет смотреть.

– Да плевать, какими он на меня глазами смотрит! – возмущаюсь праведно. – Я только хочу, чтобы он убрался из моей жизни. Мне без него очень даже отлично жилось!

– Вот и вытряхни его из постели! Закрой доступ в ванную, а потом и из комнаты выставишь…

Рьяный кивок, подъём сил. Глоток воздуха.

Решительность смывается…

– А я смогу? – уточняю с жутким сомнением, сама не верю, что на такое способна.

– Придётся, Ир, если, конечно, хочешь его проучить.

– Да не проучить, – поправляю торопливо, – а выставить из своего дома!

– Звучит решительно, – соглашается загадочно Ксения, но в глазах лукавые огоньки блестят. – Из дома… из жизни!.. – поясняет ровно.

– Решительно, – задумываюсь. Причём больше всего озадачивает снисходительный тон Бравиной, словно она знает нечто, чего не знаю я, и по своей недалекости никак не могу разглядеть. Это царапает что-то внутри до неприятного зуда.

– Ага, набрось панцирь непрошибаемости, несгибаемости, – продолжает наставлять Ксю. – Игнату надоест с тобой воевать и скандалить, и он быстро сбежит.

– А мне кажется, он как раз обожает военные действия и прочую фигню: чем громче, тем ему веселее, – выдавливаю робкую мысль.

– Неа, – хмурится Ксения, – он потому и отношения не заводит – чтобы скандалов меньше было. Не знаю точной причины, но мы как-то философствовали на подобную тему со Спартаком… – на миг умолкает, а я её одариваю красноречивым взглядом. – Что? – морщится подруга, – ну, да… я иногда даю слабину. Могу из себя умную покорчить и даже потягаться со Спартаком в болтологии. В общем, он тогда что-то говорил о детской травме, которая скорее всего и послужила причиной такого поведения Игната. Ссоры родителей, возможно даже драки, постоянные измены отца, загулы, развод, смерть. Он пытается избежать подобного, хотя сам не представляет, как копирует не лучшую сторону отца.

– И обо мне говорили? – изумлённо.

– Конечно, но с тобой всё просто – ты как на ладони, – фыркает Ксения. – Золотая принцесса под гиперопекой папаши, без материнской любви, но с чуткими бабушкой и дедушкой, которые души в тебе не чают. Ты не испорчена, довольно замкнута, но так полна жизни, что рвёшься на свободу, и только рациональность и ум не позволяют тебе броситься в омут. Отсюда твои увлечения на грани экстрима, существующие наравне с научным проектом и любовью к учёбе.

– Ого, – скупо.

– Ага, – продолжает улыбаться подруга. – Так что да, я уверена, что Игнат быстро сбежит.

– Он так самонадеян… А шуточки его, – качаю головой, не зная, как ещё выразить весь спектр эмоций, что во мне бурлят, – пугают!

– Устрой пару истерик. Или подыграй, типа влюбилась по уши – он тогда так припустит, что ты и знать забудешь, как он выглядит.

– Это уже слишком, – отрезаю мрачно. – Да и скандалить не умею.

– Учись! Иначе скоро в твоей постели не только голый Игнат, но и его очередная красотка будут валяться.

Вот этого совсем не хочется. Прям, вообще-вообще.

Чёрт, я хочу свою жизнь обратно!

– Возможно, ты права, – киваю своим мыслям. – А что, если он не поведётся? – осторожно уточняю, и то не сразу, а после затяжной паузы. Ксения даже в телефон уставиться успевает.

– Ну, мать, это уже нужно смотреть по обстоятельствам. Мне кажется, тебе наглости нужно научиться. Решительно выкидывай соседа прочь. Пусть к своим девчатам или к Лерке катит.

– У него есть постоянная девушка? – брякаю тихо, но тотчас вспоминаю, что на вечеринке тематиков он говорил что-то про «свою».

– Шутишь? – изумляется подруга, оторвавшись от телефона. – Я же говорила, у него их много. На всякий случай… Но с Ионовой как-то задержался. Я даже думала, грешным делом, влюбился. Вдруг женится, но пока нет. Да и слышала, что они в ссоре, если не расстались. Но это… – чуть трясёт головой Ксения, – как-то недостоверно.

– Почему?

– С Игнатом расстаться? – кхекает, словно глупой девчонке Бравина. – Ох, Ир, отстала ты от жизни, и ведь даже не пытаешься узнать всё о своём враге. Он… такой очаровательный козлина, что девчата хоть и понимают, что не надо ему верить, а отказать не могут. Вот и получается, вроде как он уходит, девица горюет, а потом, бах, он опять улыбается, и она опять оживает. Напрочь забывает, что он уже топтал её честь, и вновь бросается на амбразуру.

– И Лера такая?

– Что Лера? – пожимает плечами Ксю, – она с ним около года неспроста. Если и не нравится что-то, то молчит, по крайней мере истерик не закатывает на людях. Видимо, их обоих устраивают такие отношения. Да и в постели он ничего так, – играет бровями Ксю, чем меня смущает не на шутку. Щёки гореть начинают. – По слухам, – торопливо добавляет, вскинув палец.

– Не понимаю, – изучаю руки, ковыряя ногтем другой.

– Забей, – отмахивается Бравина, – просто не думай, что он бедный, несчастный и податься ему некуда. Постель он всегда найдёт!

Ещё немного поболтав, решительно еду домой. Правда, уже в зале запал во что бы то ни стало выгнать Игната из своей комнаты, или как минимум начать безжалостную кампанию, быстро утихает.

Вяло кушаю, стараясь настроиться на войну, ну или хотя бы мысленно просчитать некоторые варианты развития событий. Видимо, поэтому и не тороплюсь в свою комнату, ведь каждый раз сражение, даже воображаемое, оканчивается для меня полным фиаско.

Нет, правда, честно пытаюсь себя суперкрутой гёрл представить – вся такая неустрашимая, острая на язык, борзая, дерзкая и умеющая за себя постоять в плане силы… Но как вспоминаю наглые руки Игната, его губы, кривую усмешку, проказливый блеск в глазах – тотчас теряюсь.

Нарушитель моего спокойствия появляется чуть погодя. Выпивший, но устойчиво стоящий на ногах.

– Спасибо, не голоден, – как бы мимоходом бросает заплетающимся языком, но остро ощущаю, что парень просто не желает составить нам компанию.

– Отличная семейка, – хмыкаю тихо. Мы с родными сидим за общим столом и ужинаем.

– Мать – хорошая, а вот сын… избалован, – бурчит папа.

– Да? – нарочито удивлённо вскидываю брови: – Не заметила. По-моему, очаровательный представитель мужской брутальности!

Получаю от деда мрачный, от бабушки укоризненный, а от папы хлёсткий взгляд и умолкаю. Хотела уколоть, но так, чтобы вывести на разговор, а он не клеится – семья продолжает неспешно поглощать ужин по принципу «когда я ем, я глух и нем!».

Осознаю, что чем дольше тяну, тем меньше остаётся решительности воплотить в жизнь план Ксю. Устаю от напряжения и на ватных ногах иду наверх.

«Мне нужно готовиться к занятиям!» – убеждаю себя трусливо.

Уже почти толчком распахиваю дверь, но порыв усмиряю. Вдруг Игнат голый…

Вхожу без лишней экспрессивности, но как к себе. Даже дыхание перехватывает, ведь гад такой, и правда, голый!!! Разваливается по-хозяйски на моей постели, а она… большущая! Ну хоть, благоразумно лежит на животе, полубоком, лицом к выходу. Одеяло между ног, и частично скрывает заднюю часть. Зато голова… создаётся впечатление, что он зарывался в мои мягкие игрушки.

Извращуга чёртов… надеюсь, он их не осквернил?..

Краснею, делаю рваный глоток воздуха и тотчас морщусь – в комнате стойкий запах алкоголя.

Вот же гад! И почему не остался там, где бухал?

Блин! Только обговорила с Ксенией план военных действий, а для меня это отчаянный шаг – принять вызов соседа, – как Селивёрстов умудряется меня переиграть!

Зло соплю, шагая к балкону. Открываю дверь. Плевать на голого Игната, мне не хватает свежего воздуха!

Сажусь за стол, выуживаю конспекты и приступаю к чтению.

Некоторое время удаётся понимать смысл, но когда внимание полностью ускользает, а точнее переключается на бормотание соседа, откладываю тетрадь. Прислушиваюсь… Игнат чем-то недоволен, бурчит, ругается или спорит.