Санни ни капли не сомневался в том, что она собирает на себя взгляды многих мужчин, так как, в отличие от него, бог наделил ее внешностью с отсутствием каких-либо изъянов. В отличие от Санни, люди смотрели на нее с улыбками, когда его внешность приковывала к себе печальные взгляды, быстро сменяющиеся жалостью и состраданием.

Санни никогда не считал себя калекой, родившись одноруким, он принимал это как нечто нормальное, а потому все эти эмоции, что он читал в глазах людей, искренне ненавидел. И смотря на себя в отражении витрин и окон, мимо которых проходил, он видел свой непотребный измученный вид и сам начинал считать себя жалким. Эти чувства вызывали в его груди гнев. Хотелось кричать, ругаться, подраться, устроить какую-нибудь заварушку и выйти из нее полностью избитым, чтобы смотря в зеркало не узнавать собственного измученного лица. Не зная, что именно делать и как поступить, он сбегал от себя и страхов в школу, после которой закрывался в комнате, она была самая большая в доме, и ее вполне хватало, так как там было все, что ему могло понадобиться.

И несмотря на все, у него была Виолетта. Полная противоположность Санни, способная добиться чего угодно в жизни. Он не завидовал ей, наоборот, был счастлив теми возможностями, которые у нее есть, и все же подавленный тем, какой именно путь она выбрала.

Он с улыбкой смотрел на сестру, которая весело рассказывала произошедшее с ней на неделе, и думал только об одном — о притворстве, с которым он улыбается, все еще стараясь казаться хорошим братом, но все это время постепенно отдаляющимся и желающим сбежать куда подальше. Как же сильно болела от подобных мыслей голова.

В детстве, когда он старался оставаться жизнерадостным ребенком, она была маленькой надутой букой, которая любила повредничать и поприставать. Но чем старше они становились, тем больше менялись. Санни терял ту беззаботность и самоуверенность, все больше замыкаясь в себе, когда Виолетта раскрывалась подобно прекрасному цветку, делясь с ним своим позитивом и радостью, как в детстве, стараясь не отпускать ни на шаг. Смотря на нее, он был рад, а про самого себя же думал, что словно уперся в стену, неспособный ничего делать дальше.

Несмотря на все внутренние разборки, Санни все еще очень любил Виолетту, поэтому вместе они провели веселый вечер, подурачившись как маленькие дети в развлекательном центре, огибая младшеклассников, которые смотрели на взрослых с недоумением. После просидели несколько часов в кафе. Ну, а когда все закончилось, остальное вернулось в свой замкнутый, цикличный круг. Санни возвращался домой, там продолжалась работа и унылые вечера, день за днем, недели за неделями. Он стал задерживаться в парке, все дольше распивая одну банку пива, и приходил уже после ужина. А когда он возвращался, Виолетта конечно же была рядом. Когда ему не надо было работать и он мог спокойно посидеть в гостиной, но спокойного вечера конечно же в таком случае не наблюдалось.

В один из вечеров, он задержался в школе и намного позже пришел на площадку, как всегда с купленной одной банкой пива. Он никогда не пил больше одной баночки в день и даже не помнил, откуда у него появилась такая привычка, кажется еще со студенческих времен. Рассевшись на железной скамье, Санни, попивая алкоголь, смотрел в звездное небо. Обстановка была тихой и умиротворяющей, машины ездили редко и достаточно далеко, чтобы не замечать их шума.

Пожалуй, звезды были единственным, чем он любовался и любил за их невероятную дальность и притягательность. Столь прекрасные, холодные, и при этом всеми любимые. Но как же тускло они светили, словно город был для них чуждым, в нем звезды не могли раскрыться во всем своем великолепии, сиять так, чтобы освещать землю. Чем-то Санни чувствовал с ними родство, он всегда хотел сиять, радовать светом, но во многом не мог добиться этого так же, как и звездам не суждено осветить городские улицы.

Засмотревшись на прекрасное небо, мужчина и не заметил, как веки опустились, и он впал в глубокую дрему. Тяжелые меланхоличные мысли слишком сильно утомили, вместе с накопившейся усталостью от работы.

Во сне, Санни почувствовал губами легкий поцелуй, столь нежный и неясный, в правду ли он случился или же был только ощущением из подсознания. Но он проснулся, когда точно такое же прикосновение коснулось его ресниц. Разогнав дрему, мужчина чуть приподнял голову, сведя брови.

— Санни, — позвал ласковый голос, тот обернулся, потирая глаза. — Санни, спать на улице слишком опасно.

 — Виолетт… Давно ты тут?

Девушка, чуть промедлив, произнесла:

— Может быть пару минут.

Стараясь не думать и не обращать внимания на остаточные ощущения, он провел ладонью по лицу и спросил:

— Что ты тут делаешь?

Она обошла скамейку, присев рядом.

— Ты не возвращался долго, и я подумала, что ты можешь быть здесь.

Санни оглядел сестру с ног до головы. Как всегда, одета раскованно и со стилем, выглядя так, словно только что пришла со встречи со своим парнем.

— Ты пришла со свидания?

— А? — не поняла она вопроса.

— Хорошо выглядишь. Была на свидании?

— А…

Девушка с легкой улыбкой отвела взгляд.

— Да нет. Совсем нет. Но спасибо.

Промедлив несколько секунд, она подняла взгляд из-под длинных ресниц. Он еле касался брата, был аккуратный, словно невинный, но на самом деле очень настойчивый и даже опасный. Встреть этот взгляд любой юноша, был бы поглощен очарованием этих глаз и был бы готов на что угодно, а Санни же приходилось стоять каменной стеной, чтобы ни на секунду не быть им одурманенным.

Виолетта поправила уложенные волосы аккуратненьким движением и произнесла:

— Раз уж домой ты все равно не торопишься, то не хочешь прогуляться со мной? Сходим куда-нибудь, можем просто пройтись по городу.

Санни громко вобрал в легкие воздух и провел рукой по шее. Ему потребовалось время на раздумья.

— Ну… Ладно. Но не долго.

— Не долго, — улыбнулась она, поведя плечом. — Раз уж мой Санни так хочет.

Они прошли на ночную прогулку. Санни было тяжело ей отказать, да ему и не хотелось, он все еще любил прогулки с сестренкой, пока она не начинала висеть на его руке, прижимаясь, крепко сжимая запястье. В таком случае простая прогулка превращалась в сущий ад. Виолетта любила прикладывать его ладонь к своей щеке и мило улыбаться, в детстве он часто гладил ее по волосам. А теперь хотелось клясться и надеться, что то, что он замечает и видит, лишь бред его собственного воображения. Именно Виолетта была той самой причиной, почему он боялся возвращаться домой.

Одним вечером, после долгого рабочего дня и двухчасовой ванны с баночкой пива, Санни смог немного расслабиться. В школе пошла череда контрольных, настала пора самых тяжелых дней для учеников и учителей, и его главная задача была составить план на несколько классов по двум урокам. Он без устали проработал уже два дня и собирался этим вечером все закончить. Вытерев оголенную спину и повесив полотенце на голову. Взглянув в зеркало, Санни увидел лишь уставшего мужчину, с большими синяками под глазами. Кое-как ему удавалось держать тело в норме последние годы, он реже стал уделять внимание турнику в комнате. Проведя ладонью по плечу, где отсутствовала конечность, он задумался о том, чтобы возобновить постоянные тренировки. В отличие от обычных людей, для которых нагрузка распределялась на обе руки, для него возлагалась на одну. Надо было что-то менять в устоявшейся жизни и начать можно было как раз именно с этого.

Приняв такое решение, мужчина более уверенно пошел к себе в комнату. Там было темно, лишь теплый свет настольной лампы разгонял мрак. Открыв дверь и зайдя внутрь, Санни был готов тут же сесть за стол и заняться оставшейся работай, как уголком глаза заметил фигуру, сидящую на кровати.

Сомневаться не пришлось, это была Виолетта, одетая в черный, тоненький, полупрозрачный пеньюар, не скрывающий узорчатого изящного нижнего белья.

— Что ты здесь делаешь? — холодно спросил Санни, повернувшись к своему рабочему месту, стараясь не смотреть на полуобнаженное тело.