— Конечно, — ласково сказала Нарцисса. — Морвенна — более респектабельное имя, чем Нимфадора.

Андромеда толкнула свою младшую сестру в озеро и для собственной безопасности приняла облик сокола и полетела к дому.

Яростный рык Нарциссы можно было услышать за милю, и даже так Андромеде пришлось лететь зигзагами, чтобы избежать разноцветных проклятий, приближающихся к ней.

========== Глава 26 - Клятва ==========

— Ты уверен, что справишься с ним в одиночку? — спросил Гарри у Фреда в десятый раз.

Андромеда посмотрела на рыжего, который появился без своего близнеца. Меньше всего она хотела, чтобы Гарри волновался сегодня вечером. Они вернутся завтра днем, но, тем не менее, она хотела всего его внимания сегодня вечером.

— Я дала ему адрес Луны и Гермионы, если что-то пойдет не так, — сказала Андромеда.

— И всегда есть Билл и Флер, — сказал Фред, улыбаясь Гарри.

Андромеде нравились близнецы, они не только были идеальными нянями для такого ребенка, как Тедди, но и не умаляли Гарри его возрастом или за его чрезмерную опеку.

Она обняла Гарри за плечи и сказала:

— Давай, любимый, ночь не становится дольше.

Гарри похлопал её по руке и наклонился, чтобы поцеловать Тедди в голову.

— Веди себя хорошо, — предупредил он.

Тедди только усмехнулся своему отцу и сказал:

— Люблю тебя, Мапоппи.

— Я тоже тебя люблю, сынок.

Андромеда вытащила Гарри из дома, её терпение наконец исчерпало себя. Выйдя на улицу, она сказала:

— Закрой глаза.

Гарри закрыл глаза, и Андромеда аппарировала их обоих.

— Хорошо, теперь открой их, — сказала женщина.

И когда парень открыл глаза, то увидел прекрасный сад, в свете луны. Прошлой ночью было полнолуние, и сегодня мир был таким же ярким, хотя и с голубым оттенком.

Гарри повернулся к ней.

— Где мы?

— Франция, поместье Циссы, она одолжила его нам на ночь.

Глаза Гарри светились в лунном свете.

— Мы что-то празднуем?

Он не был дураком, и вероятно, уже догадывался. Но Андромеда знала его, и понимала, что Гарри будет безгранично счастлив, если новость подтвердится. Она ухмыльнулась, схватила его за запястье и побежала.

Она любила бегать. Женщина любила танцевать, ходить в походы, плавать, а теперь и летать, но Андромеда Блэк особенно любила бег. В детстве им никогда не разрешалось делать это на публике, в помещении или вообще. Чистокровные дамы не бегали, это то что вбивали в их головы.

Поэтому, естественно, сестры Блэк делали это при каждой возможности.

В беге было определенное волнение, острые ощущения от того, что тебя могут поймать, и скорость… В её случае накал эмоций не обязательно был связан с тем, что тебя поймают, когда ты убегаешь от кого-то, а потому, что словят или увидят в самом акте бега. Это был акт восстания, а иногда и скрытности.

По сей день она всё ещё чувствовала себя безрассудной. Когда бежала, Андромеда чувствовала себя девушкой, которой она была так давно, которая только улыбалась, когда доставляла неприятности своим сестрам.

Гарри не отставал от нее. Парень двигался за ней без жалоб, но, впрочем, он не бежал в юбке и на каблуках. Подол юбки женщина собрала в руке, когда они мчались по саду и ухоженным лужайкам. Это снова разбудило её более молодую часть, которая верила в сказки.

Они вошли в заднюю часть дома, которая была своего рода оранжереей. Это было застекленное крыльцо, на котором росло множество красивых растений. Благодаря магии, на заднем плане не было громких вентиляторов или обогревателей. Нет, кроме насекомых на улице не раздавалось ни звука, лишь стук её сердца и его…

Губы парня упали на её. Поскольку было лето и пара бежала, они имели соленый привкус.

Она обвилась вокруг него руками, опираясь на Гарри всем своим весом, так что он сделал следующий логический шаг — поднял её. Парень нашел кровать. Это была гостевая комната с окнами, выходящими на звезды и освещенная луной.

Иногда по ночам их одежда снималась со щелчком пальцев — немного щекотливой магии. Но сегодня была одна из тех ночей, когда одежда снималась медленно, твердыми, дразнящими пальцами.

Гарри начал с её ботинок, расстегивая шнурки, когда его взгляд охватывал всю её. В его глазах она чувствовала себя самой красивой женщиной в мире. Не из-за извращенных сексуальных фантазий или абсурдного фетиша, а потому, что она знала, что Гарри Поттеру нравится, кто она есть, как обращается со своим телом и как ведет себя.

Было много людей, которые находили партнеров, которые соответствовали какой-либо одной их потребности. И их любовь была не менее настоящей.

С Тедом, который был красив в образе чисто выбритого, грязно-русого, голубоглазого. Андромеда нашла его внешность приемлемой, но именно любовь между ними сделала его желанным. Его доброта ко всему, что он делал, и ко всем, кого он знал. Доброта не была чем-то таким, с чем Андромеда имела большой опыт до встречи с Тедом Тонксом.

Но иногда она задавалась вопросом, влюбился ли Тед сначала в её красоту и тело до того, как узнал её. Она не предоставила ему много вариантов, и ей определенно пришлось ограничить свое воспитание, чтобы соответствовать некоторым чувствам Теда.

С Гарри было почти наоборот. Не то чтобы она ценила одну любовь больше другой. То, что у нее было с обоими мужчинами, было незаменимым.

С Гарри её тянуло к его доброте и нежности так же, как к Теду, но она также находила Гарри объективно красивым. Не то чтобы было больно, от того, что парень был на двадцать лет моложе её. Его тело было таким, с которым, помимо что профессионального спортсмена, мужчины её возраста не могли бы соревноваться. Андромеда физически тянулась к Гарри. От его потрясающих зеленых глаз до худощавой фигуры, а также резкого контраста между его черными вороньими волосами и такой бледной кожей.

Тем не менее, для Гарри, как она думала, всё было наоборот. Женщина считала, что он сначала влюбился в нее, а не в её тело. Ему нравилась её резкость и темное прошлое. Гарри видел в ней самое худшее, видел её сломленной и побежденной. Парень лично наклонился, чтобы подобрать осколки, и каким-то образом, вопреки всем логическим импульсам, увидел в ней силу и жизнь. Чем сильнее, чем более независимой и подвижной она становилась, тем больше он, казалось, её обожал.

И Гарри никогда не вел себя так, будто он хотел содержать женщину словно экзотическое домашнее животное, которое нужно держать в клетке. Во всяком случае, ей казалось, что Поттер хотел, чтобы его держали. Как будто всё, чего парень хотел от жизни, — это жить для своей семьи и людей, которых он любил.

Гарри поцеловал её в колено и сказал:

— Ты улыбаешься, поэтому я надеюсь, что ты думаешь обо мне, но ты… — он задрал её юбку, - …где-то далеко.

Парень раздвинул ноги женщины немного шире, оба её ботинка были сброшены в этот момент на пол. А потом он нежно поцеловал её бедро.

Она вздрогнула от этого.

— Хммм, — был её единственный ответ.

Он снял её нижнее белье и продолжил поцелуи ближе к тому месту, где она больше всего хотела его. Прижав губы к коже — к сожалению, ниже…

Гарри спросил:

— О чем ты думала?

— О тебе, — выдохнула она.

Он прикусил её кожу, и у нее перехватило дыхание.

— И что обо мне? — спросил он грубее.

— Я думала о том, как сильно ты любил меня, — сказала Андромеда, глядя на его лицо, хотя её тело тряслось от предвкушения удовольствия.

Его взгляд смягчился, какое-то хищное напряжение в нем, предшествовавшее сексу у большинства мужчин, превратилось в нечто нежное. Он встал на колени, склонившись над её телом, чтобы поцеловать её в губы.

— Я люблю тебя, Дромеда.

Она выгнулась к нему, как кошка, требуя ещё одного голодного поцелуя.

Гарри рассмеялся, и после быстро схватил её за ноги и туловище, она была слишком отвлечена, чтобы предотвратить это. И женщина оказалась на животе на кровати. Парень начал расстегивать её платье и юбку сзади.