Михаил Глебыч поднес бутылку со стаканами разлил по ним пойло и спокойно отошел.

– И еще… Нам нужно больше людей, Артур собери всех из университета, кому доверяешь, и приведи их завтра сюда, в часов пять.

– Ха! Да я там практически никого не знаю, о доверии я вообще уже молчу.

– Нее-т, ты говорил про какого-то американца, который с тобой на какую-то олимпиаду ездил, ты говорил, что он хорошо считает и варит в экономике, и вы с ним более-менее в ладах.

– А, Сэм что ли? Не знаю Коля, он странный какой-то.

– Приведи его завтра сюда, посмотрим. А лучше, по возможности подтяни еще людей. Завтра мы начинаем расширение. – сказал Николай, держась за разбитую бровь

Букмекеры чокнулись бокалами, и выпили шоты.

– Я пойду, у меня голова кружится, завтра всех жду в пять часов, здесь.

Николай попрощался с друзьями, вышел из паба и, закурив сигарету, двинулся домой. Радольский шел с разбитым носом и бровью, кровь которого застывала от холода, это действительно было самое холодно лето за многие десятилетия. Николай находился в полном смятении, эта потасовка сильно напрягала Радольского, он ощутил страх, что может потерять все, даже если это и ничтожно маленькое начало. Он раздумывал над тем, что бы было, если они не вывезли в драке, что, если они бы забрали все их заработанные деньги за этот крупный матч. На улице стало еще холоднее, поднялся ледяной ветер, благо Николай уже дошел до дома и поднялся в свою квартиру. Николай жил со своей матерью в обычной двухкомнатной квартире с частыми протечками и с ужасной подачей газа. Старая, деревянная, еще с советских времен мебель, жесткие диваны, скрипящие столы и стулья. В общем, типичная постсоветская квартира, антураж которой дополнял пыльный ковер на стене. Николай разулся и направился к своей комнате, проходя мимо кухни, его окликнул женский голос. Это был звонкий, четкий, не сильно громкий окрик. Николай остановился и повернул голову в сторону кухни. Из кухонного коридора вышла мама Николая – Анастасия Радольская. Женщина, невысокого роста, с длинными, заколотыми волосами и одним выпущенным локоном, в старом потертом халате, ей уже было почти за пятьдесят. Анастасия Радольская – человек, которого можно охарактеризовать одним словосочетанием – «Сильная женщина», да это банально, но других слов было невозможно подобрать. Когда Николаю было шесть лет, из их семьи ушел отец, а точнее променял воспитание сына на бутылку со стаканом – что очень сильно ударило по Коле. Для него – уход отца из семьи был самым настоящим ударом в сердце и неокрепшее сознание малолетнего мальчугана. Наступили трудные времена, и матери Николая пришлось вкалывать на двух работах, чтобы хоть как-то прокормиться. Ранним утром, она вставала в пять утра и отправлялась на работу. Она работал в Ливерградской типографии, с шести до двух – она отвечала за распределение печатных статей, книг, штампов и все в этом духе. После, она шла в пекарню, которая находилась в пару кварталов от типографии, где она занималась выпечкой хлеба. Она поздно приходила домой и была абсолютно без сил, уставшая с засыпанными глазами. У неё толком даже не было времени на себя, но несмотря на это – Анастасия от природы имела очень симпатичную внешность, поэтому в косметике она не нуждалась. Когда Николай оканчивал школу, положение их маленькой семьи понемногу стало улучшаться. Анастасию повысили по должности в типографии, и необходимость подрабатывать в пекарне сразу исчезла, как и глубокая финансовая пропасть в семьи Радольских. Они не разбогатели, но стали жить значительно лучше, чем раньше. Когда Анастасия окликнула его, у Николая не было особого желание общаться с матерью из-за произошедшего некоторое время назад, да и вообще из-за их отношений друг с другом. Их отношения – довольно сложная штука, у них не было особой близости, как мать и сын, не было, понимая «любимый сынок» и «любимая мама» – грубо говоря, они были сожителями. Как-то жили спокойно в мире и согласии, они любили друг друга, но это была тусклая любовь, которую они никогда не показывали. Николай вырос в неполной семье, без должного воспитания.

Коленька! Что с тобой? Коля! – тревожно сказала Анастасия, быстро подбежав к Николаю.

– Нечего. – произнес Николай, с отмахом руки.

– Коля, господи, кто это тебя?! Сынок, надо обработать побои! – Анастасия хватает и дергает плечо Николая – Коля, ну ради бога!

– Да нечего со мной не случилось. – крикнул Николай, вырвавшись из рук матери и закрывшись в своей комнате.

В дверь раздавались стуки и постоянные выкрики, которые Николай игнорировал:

– Коля! Открой! Я прошу тебя!

У Радольского была небольшая комнатка, с диваном, шкафом и письменным столом, потертые обои с пятнами гармонично сочетались со старым потолком, штукатурка которого потихоньку отламывалась и сыпалась на пол. Около письменного стола располагалось окно, выходящее на площадку, где и были проведены первые игры. На стол был старый допотопный ноутбук, с древней версией операционной системы, который зависал чуть ли не после каждого нажатия мышкой. Каждая выходка этого ноутбука привела бы в ярость любого человека, но учеба требовала соответствующего оборудования. Николай в одежде разлегся на кровать и начала обдумывать дальнейшее развитие их дела, ведь после того как Радольский заикнулся о расширении, перспектива реальности этого плана начала преобладать более яркими и видными оттенками. Он думал об американце, которого завтра приведет Артур и еще об одном человеке, который тоже мог бы пригодиться. Стрелки указывали на одиннадцать, Николай снял одежду и, потушив свет, улегся спать. Из-за нежелания общаться с матерью, Радольский не выходил из комнаты и даже нечего не ел.

Воскресенье. Следующий день…

На часах без десяти пять. Николай подходил к пабу, куря сигарету. У входа он встретил Артура.

– Здорова Брат! – сказал Николай, пожав руку Артуру.

– Ты подтянул людей?

– Только американца, остальные даже не поняли, о чем я рассказывал. – сказал Артур, стряхнув пепел.

Николай вздохнул и ответил:

– Ладно, пошли уже.

Букмекеры выкинули бычки и, зайдя в паб, направились к дальнему столу у окна. Подойдя ближе, Николай увидел американца, пьющего пиво, сидя за столом.

– Коля, это Сэм Диллинджер, Сэм – это Коля Радольский. – представил Артур их друг другу.

– Привет – сказал Сэм, делая глоток из кружки пива.

– Диллинджер? Это твой дед грабил банки? – с насмешкой произнес Николай.

– Да, а мои родители были Бонни и Клайдом. – с улыбкой ответил Сэм.

Они оба посмеялись.

Сэм Диллинджер – 19-ти летний студент экономического факультета. У Сэма было широкое лицо и зачесанные назад волосы. По телосложению он был полный, но, тем не менее, в одежде сохранял стройную фигуру. Сэм наполовину русский, наполовину американец, еще до его рождения – мать Сэма вышла замуж за американского перекупщика автомобилей, у которого дела шли на отлично, они переехали в Соединенные Штаты и там её муж продолжил расширение бизнеса по перепродаже транспорта. Сэм родился в Бостоне и прожил там до окончания школы, на тот момент у семьи Диллинджер настало трудное финансовое положение, дела у Отца шли все хуже, а последние деньги он спускал в кабаке. Вскоре чего, супруги расстались. Мама Сэма – не в силах больше терпеть такую жизнь, взяла последние накопленные деньги и с сыном уехала обратно в Россию, где начала жизнь с чистого листа. По приезду в Россию, семья Диллинджер была встречена старыми друзьями и родственниками по материнской линии, что создавало опору на их существование. В принципе, дела у них идут отлично, Мама Сэма нашла работу, а сам он поступил в университет. Сейчас основная цель Сэма – это начать зарабатывать хорошие деньги, он хочет увезти маму в теплые края, купить ей дом и полностью обеспечивать её, что бы ей не приходилось работать, а самому иметь хороший автомобиль и дорогой костюм.

– Так Сэм, я думаю ты уже знаешь, чем мы занимаемся, Артур говорил, что ты хорошо разбираешься в экономике и я бы не отказался от такого сотрудника. – сказал Николай, скрестив руки.