А вот взять уж совсем вроде простые на слух имена – чибыш, авдотька, серпик, див! Это что за существа такие? И зачем их так поименовали? Для детей будет весьма полезной и будящей любопытство работой доискаться до истины, там, где это возможно, или, хотя бы предложить обоснованные версии. Это, по сути, сродни работе следователя-дознавателя. Только в качестве ответчика-испытуемого-допрашиваемого выступают книги – источники. А тщательная и критическая работа с литературой всегда и везде пригодится детям, когда они повзрослеют. Такая работа формирует отличные человеческие качества – терпение, усидчивость, упорство, память, развитие воображения, навыки сравнительного анализа текстов.
Для любопытствующего читателя скажу здесь только то, что «чибыш», скорее всего, воробей (но вот какой – домовый или полевой?!), «серпиком» в южных губерниях России исстари поэтично называли стрижей (может, быть, и ласточек-касаток тоже?!), див – это либо удод, либо филин-пугач. А авдотька – еще одно народное имя хохлатого удода, притом, что есть еще и авдотка – крупный пустынный кулик с большими печальными глазами! Разве нет тут простора для захватывающих детских исследований и размышлений?!
………
Чтобы закончить на интригующе-страшной ноте разговор о представителях второй группы, дадим слово одному из известнейших знатоков жизни индийских джунглей, непревзойденному рассказчику Джиму Корбетту. В 1940-1950-х годах он активно охотился и параллельно писал свои удивительные книги о природе и людях Индии в провинциях Кумаон и Гархвал, расположенных в предгорьях Гималаев.
«За все годы, что я прожил в Кумаоне, и за многие сотни ночей, проведенных в джунглях, я слышал чурил только три раза – всегда ночью, а видел лишь однажды.
Это было в марте. Только что собрали небывалый урожай горчицы, и в деревне, посередине которой располагался наш коттедж, раздавались оживленные и счастливые голоса. Мужчины и женщины пели, дети шумно перекликались друг с другом. До полнолуния оставалась ночь или две, и видимость была почти такой же хорошей, как при дневном свете. Мэгги и я собирались обедать (время близилось к восьми вечера), когда четко и пронзительно в ночи прозвучал крик чурил и тотчас же в деревне смолкли все звуки.
Примерно в пятидесяти ярдах от нашей усадьбы, справа, росло старое дерево адины. Поколения грифов, орлов, ястребов, коршунов, ворон и караваек убивали и потрошили своих жертв, обосновавшись на верхних ветвях старого дерева. Наша парадная дверь была закрыта, спасая от холодного северного ветра. Открыв ее, мы с Мэгги вышли на веранду, и в этот момент чурил закричал вновь. Крик доносился с адины, и там, на самой высокой ветке в мерцающем лунном свете сидел чурил.
Некоторые звуки можно описать с помощью комбинаций букв или слов, как, например, «ку-у-и-и» человека или «тэп-тэп-тэппинг» дятла, но я не могу подобрать слова, которыми можно описать крик чурил. Если я скажу, что он похож на крик грешника в аду или умирающего в агонии – это ничего вам не объяснит, потому что ни вы, ни я их не слышали. Я не могу сравнить эти звуки ни с какими из услышанных в джунглях. Это нечто совсем иное, не связанное с нашим миром, потустороннее, леденящее кровь и останавливающее сердцебиение. В предыдущих случаях, когда я слышал этот вопль, то все-таки подозревал, что его издает птица. Я думал, что кричит сова, возможно залетная, поскольку в Кумаоне мне известен крик каждой птицы. Зайдя в комнату, я вернулся с полевым биноклем, который использовался во времена кайзеровской войны для корректировки артобстрелов, и, следовательно, был настолько хорош, насколько может быть хорош бинокль. С его помощью я внимательно рассмотрел птицу».
Далее Корбетт с сожалением добавляет, что не смог идентифицировать птицу, хотя знал отлично всех пернатых гималайских предгорий. Так мы до сих пор и не ведаем, что это за вид! Чурил остается тайной…
……….
Поговорим вкратце про третью группу. Её населяют вполне реальные (их почти все дети знают и видели!) организмы. Путаница здесь только в именах. Причем, порой до боли душевной простоватая и дурацкая. Скажем, перед Новым Годом в телевидении показывают «ёлочные» базары, где торгуют… соснами. Так и называйте продаваемое сосной! Она, реально, ничуть не хуже молодой ели! Так нет! Упорно все (и покупатели, и продавцы, и телевидение тоже!) кличут сосну ёлкой. Это не сознательная шутка, а именно путаница! Подозреваю, что большинство наших граждан всю эту хвойную братию вообще никак не различают! – Да какая разница?! , – обычно восклицает счастливый обладатель сосны, волокущий её с ёлочного рынка к себе домой. – Хвоя есть – и ладно!
То есть ярлыки порой перепутаны и наклеены на другие объекты. Это примерно так, как если бы мы в классе учебник называли тетрадью, а тетрадь – учебником. Или даже еще чем-то и вовсе иным!
Проблема эта, если слушать умных взрослых, относится к области семантики и семиотики. То есть наук, изучающих связь символа, имени и представления о нем с самим объектом. Скажем, наклейка «ястреб» может обозначать хищную птицу, но в равной степени и агрессивного военного. Но мы не будем копаться в этих сложностях. Предоставим сделать подобное детям: они вполне могут сделать прекрасные исследования на эти темы. Скажем, почему в народе вдруг рогоз называют камышом? И почему наука не пересмотрела свой взгляд – и толерантно согласилась бы с народом? И кто это сделал из них первым, то есть назвал рогоз рогозом, а камыш…, короче, кто первый эту путаницу учудил? Народ или наука? И почему в тюркских языках камышом зовется и вовсе третье растение – тростник? Чем вам не исследование? И, на мой взгляд, для ребенка-подростка гораздо более полезное, чем замусоленные и измызганные доклады, которые год от году звучат (переписываемые друг у друга или со студенческих рефератов) на конференциях НОУ! Но – об этом поговорим в другом месте.
Итак, давайте сразу разбираться. Будем все-таки следовать научным представлениям и ярлыкам, а народные – поправлять. Так будет всем лучше. Хотя, я вполне допускаю, что народ имеет право ничего не знать про наши тут экзерсисы и продолжать путать. Это его право. Мы же с детьми возьмемся за коррекцию. Она – не самоцель. Она – на пользу развитию ребенка. Прежде всего.
Пара первая (их вообще-то очень много, мы возьмем тут только несколько примеров): рогоз-камыш. Последний, как вы помните, шумел в старинной народной песне, параллельно с гнутьем деревьев и ночкой темной. Слово «шумел» здесь очень важное, как ни странно, ибо именно рогоз способен производить порядочный шум под ветром. А вот камыш – не очень. Запомним: рогоз – высокие околоводные и прибрежные травы с длинными лентовидными листьями. Собственное семейство – Рогозовые. Отличительная (самая запоминающаяся и яркая для «неботаника») черта – коричневое соцветие на верхушке стебля, напоминающее бурую сосиску или эскимо в шоколаде. Верхняя часть этой «колбаски», более тонкая, – мужские цветки, а нижняя, более толстая и шоколадно-бурого цвета – женские. Самые обычные в Средней Полосе два вида: рогоз широколистный (Typha latifolia) и рогоз узколистный (Typha angustifolia). Камыш – также высокое околоводное растение, но другого семейства – Осоковых. Соцветие верхушечное, в виде растрепанной метелки. У самого нашего обычного и распространенного озерного камыша (Schoenoplectus lacustris) темно-зеленые цилиндрические стебли вообще без боковых листьев. Кстати, родственник египетского папируса!
Пара вторая: медянка – веретеница. Путают все и везде, где только могут. А некоторые и не различают вовсе. Медянка (Coronella austriaca) – змея. Веретеница (Anguis fragilis) – ящерица. Только безногая. Но если вы их встретите, они не скажут вам, кто есть кто. Их нужно уметь различать.
Во-первых, медянка для человека совершенно неопасна. Она хоть и ядовитая змея, но яд у нее слабый, а зубы с протоками ядовитых желез находятся у нее настолько глубоко в глотке, что при укусе она никак не сможет впрыснуть вам яд. А вот при заглатывании своей добычи – ящериц, мышей и полевок – зубки проявляют себя, когда добыча окажется глубоко в пасти. Кстати, медянки очень даже любят полакомиться именно небольшими веретеницами. Веретеница же абсолютно безобидна; она охотится на мелких насекомых, отдавая особое предпочтение муравьям. Поскольку она окрашена в медный цвет, то в некоторых регионах её зовут медяницей. Что вносит еще большую путаницу (для нас с вами!) между этими двумя милыми существами! Отличия: у ящерицы веретеницы есть подвижные веки, она может ими моргать. У змей же веки срослись, отсюда «немигающий» змеиный взгляд. Как и многие ящерицы, веретеница способна отбрасывать хвост в моменты опасности. Отсюда и видовое название – ломкая. Змеи так не умеют. Но – не нужно это проверять в живом эксперименте! Ящерицам вовсе не нравится ломать свои хвосты – это же, по сути, перелом позвоночника!
