……….

ИДЕАЛ УЧИТЕЛЯ: ПРОФЕССИОНАЛ-СПЕЦИАЛИСТ ИЛИ ДУХОВНЫЙ ГУРУ?

«Молодое поколение таково, что, боюсь, у нашего общества нет будущего»

(Аристотель)

Еще великие Конфуций и Лао-цзы предполагали, что Учитель в идеале (да и не только в идеале; кто видел живых идеальных учителей???) должен обладать четырьмя аспектами своего влияния на Ученика. Первые два нам очень понятны. Так как именно на них и зиждется традиционная консервативная парадигма образования как такового. Это – Слово и Дело. То есть лекция и практикум. То есть – монолог учителя и лабораторная работа. То есть – говоря еще проще – Язык и Руки (как главные инструменты; наиглавнейшим-то всё равно остается – Голова, Мозг, Разум).

Но есть еще два рычага. Про них мы часто забываем. Они не столь очевидны. Да и применять их порой в традиционной системе весьма непросто! Итак, назовем их: третий – Личный пример. Личный стиль жизни, который почти всегда у всех на виду. И, четвертый, – самый загадочный и мистический, – аура, харизма, иррациональное влияние. Лучше всего их рассматривать в едином целом, так как нередко они совершенно неразделимы!

С личным примером более-менее понятно. Это сама личность Учителя. Он может ничего не говорить Ученику и даже ничего не делать (т.е. исключить из педагогической сферы своей Слово и Дело). Он может просто своим стилем жизни, своим одним только присутствием и поступками оказывать сильное воздействие на Ученика. Так, например, говорят, в японской традиции обучают новичков, желающих постичь секреты приготовления рыбы фугу. Там всё обходится без слов. Там Ученик ходит тенью за Учителем и смотрит, как тот готовит страшно опасное и страшно вкусное блюдо. То есть – в наличии только Дело. Но и его может не быть. Сам Конфуций, свидетельствуют древние источники, неоднократно общался с Учениками, сидя в неподвижной позе, ничего не говоря и показательно ничего не совершая. Вот здесь и соединяются в таинственной пропорции бытовой стиль жизни и исходящая от человека иррациональная волна.

В наше время Личность Учителя (как часто жалуются все – от директоров школ до родителей) измельчала. Вспомните дореволюционных русских профессоров, приглашающих, скажем, каждый четверг ввечеру студенческую братию в свой дом на традиционное чаепитие. Что там происходило? Как, какими способами влияла высокая Личность знаменитого ученого на неофитов? Не лекции же профессор читал там за самоваром и пирожками, испеченными женой (памятуя, что не успевает в учебной аудитории освоить программу и ФГОСы)?

В дикой природе учитель и ученик встречаются в крайне интересной ситуации. Её можно охарактеризовать следующими положениями, которые, в свою очередь, характеризуют отличия от типовых ситуаций в рамках школы и класса. То есть там, где и происходит классическое соприкосновение и сотрудничество учителя и ученика:

И учитель, и ученик меняют здесь свои официальные статусы. Особенно в сложных походах ученик неизбежно становится скорее другом и помощником учителю, а не классическим обучаемым-подчиненным.

Учитель выступает во всей полноте своей личности, а не как носитель специфических знаний (скажем, «биолог», «географ» или «химичка»).

Неформальность отношений. Взаимодействия между Учителем и Учеником происходят везде и всюду – в быту, в сфере отдыха, в спортивных состязаниях, в культурных мероприятиях, в работе с исследовательскими гаджетами, т.е. в рамках обычных жизненных коллизий.

Ученики перестают быть классом, группой для учителя. Каждый начинает вырисовываться ярко как отдельная личность.

Ученики не знают (не осознают), что находятся по-прежнему в ситуации обучения. Учения и воспитания. Что они приобретают знания, умения и навыки, ровно как в школе. Им этот процесс представляется чем угодно, только не обучением. Оно идет здесь само, органически. Учитель же не должен этому мешать и никак не стремиться сделать его похожим на привычное классно-школьное действо.

У ученика возникает гораздо более широкое и глубокое поле деятельности, где он может одновременно играть сразу множество ролей. По сути, это так любимый детьми косплей – где в игровой форме можно придавать детям (или они сам выбирают) статусы Командира над арьергардом, Начальника по полевой кухне, Царицу бутербродов, Повелителя мух (специалиста по насекомым), Человека-Паука, Железного Человека (ответственный за котлы), Главного по Музыке (носитель гитары) и т.д.

Учитель гораздо более, нежели чем в школе, способен влиять на ученика третьим и четвертым влиянием (по Конфуцию). Своими делами, действиями, поступками, своим обаянием, своей харизмой, своими неизвестными ранее ребенку способностями и хобби.

……….

В полевых условиях привычный статус учителя, конечно, сильно претерпевает изменения. Прямо иногда до неузнаваемости. И причин тут несколько. Во-первых, Учитель здесь сам учится постоянно. У кого? У природы. В стенах класса математик или физик подобного не испытывают, а если чего не знают или сомневаются – то прибегают к помощи умной книги, Интернета или справочника. В природе книга может не спасти. Точнее, так: природу саму здесь нужно воспринимать как учителя. То есть – учитель вначале и параллельно с обучением ученика сам учится у леса.

Второе – поскольку главным обучателем и проверятелем выступает Природа, то Учителю остается в основном роль интерпретатора. И формировщика условий. Он – всего лишь посредник между Природой и Учеником. Он и не должен заслонять своей фигурой природу, лес, облака, травы и птиц. Они здесь главные. Педагог всего лишь аккуратно и тонко обращает внимание ученика на моменты и нюансы. Поскольку в природе моменты и нюансы возникают стремительно, непредвиденно, проистекают быстро и порой бесследно исчезают, учителю уготована очень сложная роль: споро и точно реагировать на то, что на секунду (порой!) предоставляет природа – и успевать это показать ученику. Обратить его внимание. Раскрыть смысл. В школе таблица или слайд висят перед носом ученика сколь угодно долго. Как учитель захочет. В музее или в ином заведении культуры к образу (картине, музыкальному произведению, скульптуре, фильму и т.д.) всегда можно повторно обратиться. Найти копию. Повторить встречу во всемирной паутине. Вернуться. С природой это не получается. Все события там – одноразовые и неповторимые. И пусть даже на следующую весну хохлатки неизбежно зацветут снова, а соловей споет свою песню вновь, и даже не по разу – они никогда не повторят всё в точности так, как нынче. (А некоторые события и явления и вовсе никогда более не повторятся; по крайней мере, в течение вашей и ученика жизни). Да и вы (учитель и ученик) через год точно станете другими – и воспримете пенье и цветенье уже по-иному.

Поэтому сочетания профессиональных качеств учителя (например, эколога-биолога) с духовными его достоинствами в лесу и поле недостаточно. Даже этого – недостаточно! Учитель здесь должен уметь самое главное вот что: познакомить ученика с самым набольшим педагогом – Природой. Свести. Завязать дружбу. Создать условия для любви и понимания.

Вот чем и отличается истинное преподавание экологии и, во-многом, биологии в школе от иных дисциплин. Эти нельзя изучить во всей своей полноте только в классе. Нужно выходить на простор. Трогать, щупать, разглядывать, нюхать, осязать, слушать, наблюдать, подмечать, анализировать, сравнивать, восхищаться и восторгаться – но только не в четырех стенах! Так же, как медику нельзя учиться заочно, а компьютерщику изучать компьютер по книге, так и экологу-биологу невозможно понять природу без погружения в нее саму. По уши. Желательно.

Взаимодействия в триаде Природа-Педагог-Ученик напоминают всем известные отношения путешественников прошлого со своими верными проводниками, но с некоторыми оговорками. Я веду речь, прежде всего, о парах Арсеньев – Дерсу Узала и Федосеев – Улукиткан. В первом случае, офицер, во втором – геолог, русские мужчины в расцвете сил и с большими амбициями вступают в таежные дебри, еще мало понимая глубинные смыслы и тайны лесной жизни. Их учат проводники. И учат на примерах живой жизни, прямо в гуще событий, когда нередко на кону стоит вопрос самой их жизни. Когда смерть подступает вплотную – и, собственно, учиться уже нет времени! Именно «жизненность», актуальность заставляют русских отважных и интеллигентных людей беспрекословно подчиняться неграмотным проводникам. Признавать главенство неумытых, необразованных, порой до смешного суеверных туземцев. Иначе – не выжить.