Да, он очень умный волшебник, он с миром маглов знаком, он много что читал. Молодец, Альбус, хороший мальчик.
Тисовая улица встретила волшебников палящим солнцем, совершенно не изменившимися дорогами и совершенно одинаковыми, словно сделанными под копирку рядами домов с идеально ровным газоном и одинаковыми цветами. Северуса от этой одинаковости передернуло — он вопреки мнению многих учеников не любил подобное, высоко оценивая лишь блестящий ум, тактичность и индивидуальность. Зельевар вовсе не был поклонником идеи утопии, где все люди совершенно равны и одинаковы, а мир идеален. Минерва же напротив огляделась почти что с восторгом. Она была отчасти даже перфекционисткой, любила дисциплину и порядок, а потому крошечный Литтл-Уингинг казался ей почти что Раем на земле. Тишина, спокойствие и размеренность — именно то, чего ей не хватает после затянувшейся войны с Волдемортом. По лицу Альбуса можно было лишь понять, что он снова задумался о чем-то своем, а если быть точным — о том, что одинаковых маглов для этой улицы производят на конвейере и заселяют в одинаковые дома, и кормят одинаковой едой, и где-то на шее у них есть одинаковые кнопки выключения. Дом Арабеллы Фигг находился в самом конце улицы, ближе к небольшому перекрестку, а точно напротив ее дома находился дом семейства Дурсль. Альбус, подойдя к аккуратному домику старой знакомой, тут же нажал на дверной звонок. Спустя пару секунд за дверью послышались торопливые шаги, и перед волшебниками предстала самая обычная женщина, что смотрела на них без особого дружелюбия. Альбус с долей растерянности оглядел ее, совершенно не понимая, с каких пор Арабелла впускает в свой дом чужих. Хотя может это ее внучка?.. — Добрый день, мисс. Вы не могли бы позвать Арабеллу Фигг? — доброжелательно улыбнулся он, и женщина хмуро оглядела всех троих. — Я понятия не имею, о ком вы говорите, и попрошу немедленно убраться из моего дома вон. Дверь захлопнулась перед лицом опешившего Альбуса, обдав того слабым потоком ветра. Минерва и Северус позади нахмурились. Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, сокрушенно покачав головой, развернулся и направился в сторону дома номер четыре. Спустя почти полминуты после звонка в дверь послышались точно такие же торопливые шаги, и дверь отворила... Петунья Дурсль. Брови Альбуса сошлись к переносице.
Женщина, оглядев посетителей, резко побледнела, почти слившись по цвету со своим белоснежным фартучком.
— Директор? Снейп? — прошептала она непослушными губами, не смея двинуться от ужаса. Позади нее в доме что-то громыхнуло, и этот звук вывел ее из транса. Отчасти даже красивое лицо женщины исказилось гримасой ярости, и она попыталась закрыть дверь, однако уже знакомый с таким приемом жителей Литтл-Уингинга Альбус вовремя успел поставить ногу в дверной проем. Петунья подняла взгляд на него и прошипела едва ли не на парселтанге: — Мальчишки у нас нет и не смейте даже пытаться вернуть его к нам! Она попыталась выпнуть ногу директора из дверного проема, но тому все же удалось не позволить ей закрыть дверь. На лице старика отражалось чистейшая растерянность. — А где же тогда он? — Понятия не имею! Убирайтесь отсюда! Петунья Дурсль все же удалось захлопнуть дверь, и послышались щелчки сразу нескольких замков. — Это... это несколько не похоже на слова Арабеллы о любви и взаимопонимании. — с таким количкством сарказма произнесла Минерва, что Снейп глянул на нее с уважением. Женщина, заметив это, отвела взгляд, дернув плечиком. — Я вижу, Минерва. — произнес Дамблдор, и поднял руку с узловатой волшебной палочкой. — Алохомора! Все замки одновременно щелкнули, открываясь, и старик беспрепятственно вошел в дом, а за ним преследовали и двое его провожатых. Шум доносился со второго этажа, и все трое недолго думая поднялись по лестнице наверх. — ...адличек, собирайся, мы переезжаем к тете Мардж! И выб... как вы сюда попали?! — вскрикнула женщина, заметив в дверном проходе Альбуса. — Петунья, давайте просто поговорим за чашечкой чая. Обещаю, что никто не станет применять к вам магию. — поклялся директор, и Петунья, бросив обеспокоенный взгляд на полного мальчика, что сидел за столом и что-то чертил, нехотя кивнула. ...спустя некоторое время они сидели на идеально чистой кухне с крошечными фарфоровыми чашечками в руках, и попивали зеленый чай. — Почему вы не знаете о местоположении Гарри Поттера? — тон Дамблдора был безмятежен, однако взгляд был цепко-выжидающим. Петунья Дурсль судорожно вздохнула, дрожащими руками поставив чашку на стол. — Прежде чем начать... я прошу вас: послушайте до конца, не действуйте сгоряча... — она оглядела волшебников, что тут же кивнули, и опустила взгляд. — Гарри был очень тихим ребенком. Он почти никогда не плакал в детстве, не кричал по ночам и много спал. Дадли еще в детстве обожал с ним играть, они вообще были очень дружными, кажется, даже понимали друг друга с полувзгляда. Альбус и Минерва переглянулись. Это было... странно. Такая связь у магла и волшебника? Невозможно. Разве что к магических близнецов вроде сыновей Молли Уизли. А Петунья даже несколько ностальгически улыбнулась, вспоминая давние времена, когда все было еще так просто и понятно. — Первые магические выбросы Гарри случались именно рядом с Дадли — по всей комнате летали игрушки, из ниоткуда на стенах появлялись двигающиеся рисунки. Иногда мне казалось, что детская горит или залита водой, однако когда я подходила — все пропадало. Северус нахмурился. Огонь и вода — две настолько противоречивые стихии, что их носители всегда умирали, не дожив до семи лет. — Конечно, было страшно оставлять Дадли с маленьким волшебником, однако если мы их разлучали — оба начинали кричать, даже Гарри, либо же он телепортировал Дадли к себе, и я даже не знаю, что было более пугающим, однако в остальном все было весьма неплохо. Гарри словно понимал, что при людях колдовать нельзя, и все его выбросы происходили лишь в детской. Альбус усмехнулся в бороду. Невероятно сильный и умный ребенок. Аппарация без прикосновения — это же невероятно! А Петунья Дурсль резко помрачнела. — Однако... однажды все поменялось настолько кардинально, что мне казалось, будто бы одна я все понимаю... все началось в день, когда Гарри прожил у нас ровно полгода. Вернон впервые назвал его уродом. Поначалу это были простые оскорбления и нежелание видеть мальчика, затем Вернон стал ограничивать общение с ним Дадли, говоря о пагубном влиянии ненормальных. Мы с ним постоянно ругались из-за его испортившегося отношения, и я уже готовилась подать на развод, однако... На глазах женщины выступили слезы стыда и ужаса перед тем, что тогда происходило, и волшебники, как один, нахмурились. — Я провела эти годы как в тумане, будто бы я спала и все это было лишь сном. Все мы словно сошли с ума, помешались. И объектом помешательства стал Гарри. Весь город словно бы возненавидел его, и мы с Верноном — в первую очередь. Мы... мы не кормили его неделями, избивали, издевались и унижали, и... сейчас это прошло, но... Вернон не выдержал, он повесился около семи недель назад. Он сильнее всех мучал мальчика. Под влияние не попали лишь дети, однако всех их воспитали так, что Гарри считался лишь мусором. Порой мне казалось, что Дадли понимал все. Иногда я замечала, как он таскает Поттеру еду из холодильника, и я изо всех сил старалась убедить саму себя, что это мне лишь померещилось — только это и получалось сделать, на большее просто не хватало сил... Волшебники молчали. — А примерно полгода назад Гарри пропал прямо из подвала. И тогда наваждение спало. Мы не видели его, не знаем, что с ним и где он, клянусь, но прошу: найдите его! Он же... он не заслужил всего, что мы натворили, он ведь просто ребенок... Альбус улыбнулся — слишком фальшиво и натянуто, чтобы в это поверили — и кивнул. — Гарри сейчас находится в Америке, найти его будет нетрудно. У меня есть еще вопрос, по поводу вашей соседки, Арабеллы Фигг. Где она? Петунья протерла платочком глаза, кивнув. — Да, это я знаю. Арабелла погибла. Ее загрызли дикие псы примерно тогда же, когда пропал Гарри. Ее дом недавно продали, туда переехала из Лондона Сара Перкинс... Директор кивнул, молча поднялся, развернулся и направился к выходу. — Спасибо за информацию. — сухо бровь на прощание старик, и за ним молча направились Северус с Минервой. Уже у самой входной двери их остановил свистящий шепот: — Постойте! На лестнице, вцепившись в перила, стоял тот самый мальчик, Дадли, и смотрел на них. — Вы же ищете Гарри? Дамблдор кивнул, и мальчишка, просияв, протянул ему листок с криво нарисованной картой Литтл-Уингинга. — Я тут пометил все места, где он часто бывает. Мы с ребятами все-все обыскали, но может что-то пропустили, вот... Альбус сухо улыбнулся ребенку, без единого слова выходя из дома номер четыре на Тисовой улице. А в обычно сияющих глазах разразился шторм.
