– Супруг мой, он твой сын! – Послышался голос Анастасии.

Аристон приложился к стене и вытер кровь с лица. Мать села рядом с ним и закрыла своим телом, защищая своё дитя от одержимого отца.

– Не смей защищать это отродье, женщина! – Проревел Аристид и схватил её за руку.

До сих пор сидя на полу и не соображая, что сейчас произошло, Аристон некоторое время наблюдал, как плачет мать и как неистово кричит на неё отец, постоянно указывая пальцем на него и бросая проклятья. Анастасия обняла за шею своего супруга и попыталась успокоить, что-то мелодично приговаривая своим приятным голосом.

Аристон поднялся с пола и побежал в свою комнату. Когда он сел на свою широкую постель, он закрыл лицо руками и тихо заплакал, повторяя одно слово – «ненавижу».

– Господин, – послышался голос мальчика из-за двери.

– Уходи, Антиох, я хочу побыть один, – простонал юноша и упал на кровать, обнимая подушку в темноте.

Через некоторое время он услышал скрип открывающийся деревянной двери, а затем и чьё-то присутствие. Не убирая с мокрого лица ладоней, он почувствовал, как чья-то маленькая рука прикоснулась к его сильному плечу и погладила. Он открыл глаза и увидел перед собой Антиоха. Лицо его выражало боль и сострадание.

– Когда вы плачете, господин мой, ваш раб тоже плачет, – проворил пискляво мальчик и захныкал по-детски.

– О, Антиох…

Аристон опрокинул мальчика на кровать и прижал к себе. Мальчик обнял сильную руку своего господина и положил свою кучерявую голову к нему на ладонь. Юноша почувствовал его влажное лицо и тоже заплакал. Вскоре, устав плакать от обиды и отчаяния, они так вместе и заснули, обнявшись на одном ложе – господин и раб.

На завтраке Аристон не появлялся. Аристид не стал интересоваться о его отсутствии так же, как и не стал осуждать его за несоблюдение семейных традиций. Где сейчас отец, чем он занят и что он чувствует, Аристон не знал и не спрашивал. Всё утро он просидел у себя в комнате, не появляясь у него на глазах.

Антиох принёс своему господину сладких пирожков с кухни и кувшин вина. Вместе они разделили небольшую трапезу и поговорили по душам. Вскоре, по наступлении полдня, Аристон по привычке надел на себя хитон и гиматий. Мальчик недоумённо покосился на него и ударил себя по лбу.

– Что? – Не понял Аристон. Ответа не потребовалось. Он вспомнил злополучный ужин с отцом и сокрушительно сел на ложе.

Неожиданно мальчик-раб слез с подушки и прыгнув вверх, заплясал в безумном танце. Аристон убрал с лица ладонь и вопросительно покосился на Антиоха, потребовав объяснение его внезапно странному поведению.

– Флора! – Воскликнул мальчик и расхохотался.

Верный раб знал, как поднять настроение своему господину. Аристон сильно покраснел при упоминании любимой девушки. Глаза его засеяли прежним блеском, а губы натянулись в счастливой улыбке. Вчерашний вечер совсем затуманил ему разум. Он совершенно забыл об агоре, о рыночной площади, о прекрасной незнакомки, которую с милостью богов, он там встретил. Бремя горя и обиды, напоминающие тяжёлые доспехи воина, тут же слетели с плеч. Стало настолько легко на душе, что казалось, она вот-вот отсоединится от плоти и покинет тело своего хозяина. Аристон поднялся с ложа и поцеловал любимого друга в щёки.

Когда Антиох вместе с Аристоном надели на себя тёмные, дорожные плащи с капюшонами, они взяли с собой тройку вооружённых рабов и направились на агору. Но, не успев выйти на улицу, старый привратник Фукидид загородил им проход.

– В чём дело, Фукидид? – Не понял Аристон.

– Ваш отец распорядился не выпускать вас из дома, – ответил старик, всем своим видом стараясь доказать молодому господину, что он здесь не при чём.

– Передай отцу, что я желаю посетить агору, – приказал Аристон и сделал ударение на последнем слове. «Агору, а не палестру.»

Фукидид поклонился господину и ушёл исполнять приказ, а через несколько минут снова вернулся. Лицо его выражало сожаление и страх. Аристон посмотрел на него, молча требуя ответ и увидел вместо кивка, отрицательное покачивание головой.

– Я обязан также вам передать, что ваш отец ждёт вас в саду.

– В саду? Что ему нужно от меня?

– Я не знаю, но он не один. Этот человек мне не знаком, и я его никогда раньше не видел.

Аристон поблагодарил привратника и отпустил рабов. Несложно было догадаться, зачем отец его звал к себе.

Ясное небо снова запрудили тёмные, серые тучи, напоминающие дым от костра. Солнечный свет сменился тьмой. Больше всего сейчас он не хотел видеться с одним человеком – с отцом. Поэтому всю дорогу он преодолевал с тем же чувством, что ощущает осужденный перед казнью. Антиох молча кивнул ему, мол, я с тобой, и Аристон вступил на каменистую тропу летнего сада. В нос ударил восхитительный аромат цветущих деревьев, жасмина и роз. Несколько рабов вспахивали землю и пересаживали новые, маленькие цветы, привезёнными из Александрии его отцом. Рабы поклонились ему и продолжили работу.

Юноша заметил своего отца в деревянной беседке, а рядом с ним и незнакомца, которого упомянул Фукидид. Оба мужчины пили вино и оживлённо болтали. Таким весёлым и жизнерадостным, Аристон его еще никогда не видел. «Таким человечным…таким земным.»

– О, Аристон, – пробасил Аристид и поманил сына к себе.

– Хайре14*, отец, – поприветствовал скромно юноша, а затем и обратился к незнакомцу, – хайре и вам…

– Креон, – ответил бархатным баритоном незнакомец.

Когда он встал с места, Аристону пришлось поднять голову, чтобы увидеть его лицо. Он был невероятно высокого роста, на голову выше его отца. Плечи его были шириной в сажень, руки жилистыми и сильными. Из-под тонкой туники просвечивался его великолепный торс, прекрасный пресс и широкая грудь. Лицо его было покрыто уродливым шрамом от меча. Когда он сжал его руку, юноша почувствовал невероятную силу этого титана.

– Креон – мой давний друг и твой новый учитель, сын мой.

Последние слова показались Аристону незнакомыми и чуждыми. Он никогда не называл его своим сыном. Что-то странное творилось с его отцом. Словно его подменили.

– Рад знакомству, Аристон, – проговорил Креон и по-зверски улыбнулся.

Внешность его была слишком отпугивающей, чтобы вызывать доверие. Он был похож на убийцу, на насильника, пьяницу и негодяя. Аристон сел рядом с отцом и налил себе вина.

– Ты должен гордиться своим сыном, Аристид, – начал Креон. – Его тело – прекрасно, что говорит о бесконечных тренировках, проведённых в палестре. Наверное, он ночевал там? – Мужчина расхохотался собственной шутке и ударил кулаком по столу.

– Благодарю тебя, друг мой, и хвалю тебя за твою внимательность и прозорливость, – ответил в тон Аристид и похлопал Креона по плечу. – Мой сын и вправду приходит с занятий очень поздно, поэтому я его вижу реже, чем мне бы хотелось.

Аристон с недоумением посмотрел на отца, словно он видел его первый раз. Этот взгляд не ускользнул от Аристида и он продолжил:

– Да, да, сын мой. Ты можешь считать меня тираном и деспотом сколько тебе душе угодно, но я всегда любил тебя и старался воспитать в тебе пять основных добродетелей – честность, порядочность, мужество, покорность и доброту. – Он перестал загибать толстые пальцы и посмотрел на сына.

– Отец мой, я…я…– Аристон заколебался. Всё происходило так, как в грёзах. Отец и сын снова вместе. И более того, он узнал, что он любит его. «Любит?» Это слово, как что-то новое и неизвестное снова и снова проигрывалось в его памяти.

– Простите меня за вчерашнюю дерзость, я был не в себе…

– И ты прости, что ударил.

На глазах появились слёзы. Аристон не мог более сдерживать в узде свои страсти и эмоции и заключил отца в крепкие объятия.

– Какая семейная идиллия, – нарушил тишину Креон.

Аристид тут же отпустил Аристона и позвал рабов. Затем он приказал принести в беседку обед, а пока те несли, он снова заговорил с Креоном. Более Аристон не принимал участия в беседе. На некоторое время он отвлёкся от отца и вспомнил Флору. Смотря на весёлого и добродушного Аристида, он вдруг решил вновь заговорить с ним.