– Баст!

Весь страх тут же улетучился – его внимание снова было занято котёнком. Он залез на жёсткое, соломенное ложе и обнял мокрого котёнка. Баст задёргалась и начала жалобно мяукать.

– Ей больно, юноша, отпусти её, – проговорил ласково незнакомец. Аристон недовольно повиновался и осмотрелся вокруг. Дом был старым, паутина покрывала потолки, на столе стоял лишь один кувшин. Этот человек был сильно беден по сравнению с Аристоном.

– Она, наверное, проголодалась, – предположил мальчик.

– Давай её вместе покормим? Она любит козье молоко. – Незнакомец налил в миску белого молока из того самого кувшина, что стоял на столе и поставил на пол. – Кис, кис, кис…

Аристон слез с матраса, наполненного соломой и начал с любопытством наблюдать. Котёнок своим маленьким язычком начал пить молочко, пачкая усики и моську и при этом мурлыча от наслаждения.

– Как тебя зовут, юноша? – Спросил незнакомец.

– Аристон, – ответил мальчик, не отрывая взгляда от котёнка. Он сидел на деревянном полу, подложив под себя ноги.

– Ты очень красив, Аристон, – проговорил медленно незнакомец. Но мальчик пропустил его слова мимо ушей.

Когда котёнок насытился, он снова залез на матрас и начал играть в лучах дневного, летнего солнца, льющиеся из одного-единственного окна. Аристон разместился рядом с котёнком и стал тыкать его в бока, отчего Баст принялась кусать его. Мальчик расхохотался и продолжил игру.

Его волнистые волосы приобрели золотистый цвет в лучах солнца и ослепительно блестели. Из-под густых ресниц выглядывали голубые глаза, цвета чистого неба. Его юное, детское тело, цвета слоновой кости, прикрывала белоснежная туника, а ноги – кожаные сандалии, зашнурованные до самых колен.

Незнакомец снял с себя гиматий и расположился рядом с ребенком и Баст на одном матрасе. Затем он неожиданно прикоснулся до локтя мальчика и погладил его по руке. Аристон отпустил котёнка и посмотрел вопросительно на хозяина дома. Возникло чувство тревоги и опасности, он захотел обратно, домой, к своим родителям и подальше от этого странного и дурно пахнущего мужчины.

– Благодарю, господин, но мне пора, – проговорил неуверенно Аристон. – Родители, наверное, уже ищут меня.

Мальчик начал подниматься с матраса, чтобы уйти. Нужно уходить. Сейчас. Бежать.

– Никуда ты не пойдёшь, Аристон, – остановил его резко незнакомец и схватил за запястье.

– Отпусти! Мне больно, я всё расскажу отцу!

Мальчик укусил его за руку и, освободившись, бросился к двери. Но отшельник быстро нагнал его и схватил в охапку. Аристон начал дёргать ногами и сопротивляться, но мужчина был слишком сильным.

– На помощь! Помогите! – Наконец, закричал Аристон, но никого рядом, к сожалению, не было. Они были одни. В этом старом, ужасном доме…

Мужчина с грубой силой бросил мальчика обратно на соломенное ложе, испугав Баст, и стал покрывать поцелуями его нежное, юное и девственное тело.

– Пусти, грязный пёс! Папа! Папочка!!!

Незнакомец быстро скинул с себя одежду и остался совсем нагим, затем приступил к мальчику. Мальчик так истошно кричал, что чуть не охрип. Мужчина разозлился и ударил его по лицу. Аристон замолчал и прикрыл глаза. Незнакомец, словно животное, разорвал тунику мальчика и, обнажив молодую плоскую грудь, начал облизывать его тело.

Но тут на улице донеслись голоса, а затем и треск ломающейся двери. Развратник насторожился и убрал губы от лица мальчика. Не успел он опомниться, как сзади чьи-то сильные руки, словно из самой преисподней, схватили его и отбросили назад.

– Ублюдок! – Бросил с гневом Аристид и, вытащив кинжал из ножен, тут же зарезал развратника на месте.

Затем отец взял на руки тело своего сына и понёс его прочь. Прочь из этого ужасного и проклятого дома. Люди Аристида вскоре уничтожили это место, сожгли, оставив только пепел.

Но, несмотря на это… Аристон ещё долго будет помнить насильника и Баст.

Деревянный дротик, словно повис в воздухе. Все затаили дыхание. Никто не осмеливался издать ни звука. Рывок и…острие вонзилось в деревянный столб, расположенном на расстоянии 80-ти метрах. Тишину нарушил восторженный гром аплодисментов. Широкоплечий мужчина лет пятидесяти, с коротко подстриженной бородой и хитоне6* подошёл к юноше и похлопал по плечу.

– Твой отец должен гордиться тобой, – проговорил баритоном он.

– Теперь я могу участвовать в олимпийских играх? – Спросил юноша и улыбнулся.

– После того, что ты здесь показал – да, – заверил его он и обратился уже к присутствующим. – Мои ученики, на сегодня занятие окончено, можете расходиться.

Парни поблагодарили учителя палестры7* и распрощались друг с другом. Некоторые остались, чтобы хорошенько отмыть себя с помощью рабов после пыльного песка и земли. Колесница Гелиоса почти закатилась за горизонт, окрасив пурпурным цветом безоблачное синее небо. Учитель палестры Дайодорос осмотрел площадку и заметил одинокую фигуру того юноши, который отличился сегодня в метании дротиков. Дайодорос не любил выделять среди своих учеников любимчиков, но этот юноша всегда нравился ему. Он был в отличие от своих сверстников невероятно упёртым, смелым, старательным, никогда не сдавался и шёл напролом к своей цели. Он любил его, как сына. У самого Дайодороса не было семьи. Всю свою жизнь он посвятил бесконечным войнам, в ходе которых довольствовался дешёвыми шлюхами или пленницами, так ни разу и не познав истинной любви. После своего ранения он больше не смог участвовать в войнах и ушёл в отставку. Теперь он преподаёт в палестре, но за 10 лет своей работы он никогда не встречал подобного ученика.

Смотря на сильную спину юноши, он вдруг явственно вспомнил их первую встречу. Эти воспоминания не были смутными, напротив, невероятно ясными, словно это было вчера. Пятнадцать двенадцатилетних мальчиков стояли тогда в одной шеренге и с любопытством озирались вокруг. Было солнечно и невероятно жарко. Ученики те, что постарше тренировали искусство борьбы и не обращали внимания на детей. Дайодорос прошёлся вдоль, каждого наделяя пристальным взглядам. «Этот слишком худой, а у этого кривые ноги, а этот вообще косой…» Мысленно он подбирал для них упражнение, в котором каждый смог бы реализовать свои силы. Неожиданно он остановился и чуть не подавился собственной слюной от потрясения. На его удивление, в одном ряду вместе с мальчиками оказалась девочка. Её волосы были густыми и волнистыми, которые доходили до самых плеч. На свету они приобретали, поистине, золотистый оттенок и ослепительно блестели. Её веки были прикрыты. Взор опущен вниз. Несмотря на густые и тёмные ресницы, Дайодорос заметил её голубые и прозрачные глаза, напоминающие два драгоценных камня топаза. Её розовенькие губки были настолько яркими, что казалось, их накрасили соком ягод, а ресницы настолько густыми и тёмными, будто их подвели углями. Она была настолько прекрасна собой, что ему показалось, что перед ним стоит богиня. Одета она была в мальчишечью белоснежную тунику и кожаные сандалии. Мальчишки с любопытством перевели свои взгляды с борцов на причудливую незнакомку и стали неприлично громко шептаться.

– Душа моя, как ты здесь оказалась? – Спросил, как можно ласковее Дайодорос и улыбнулся.

– Фу, девчонка! Убирайся отсюда! – Крикнул рыжий мальчик и заулюлюкал.

– Молчать! – Рявкнул оглушительно Дайодорос, словно сам Зевс выпустил молнии из своего трезубца. Все тут же притихли, как птицы перед грозой. Он снова обратился к девочке. – Кто тебя сюда привёл, красавица? Это место для мужчин.

Девочка подняла голову, и тогда он встретился с её невероятными глазами. На удивление его, из них катились слёзы обиды и отчаяния. Её пухлые губы задрожали, и она заговорила своим детским, тихим голоском:

– Я не девочка… я – мужчина.

Дайдорос замялся. В этом возрасте слишком сложно распознать гендерную идентичность. Тело ещё не сформировалось, и голос не сломался. Однако он был убеждён, что перед ним стояла именно девочка, но уж никак не мальчик. «Если это и вправду мальчик, то клянусь Ганимедом, это самый красивый мальчик, которого я когда-либо видел».