Аналогичная ситуация происходит, когда в школу приходит новый человек и начинает задавать вопросы. В принципе, можно каждому новому человеку давать один и тот же ответ. Но в этом нет никакой живости. Например, Будда так не делал, он приносил разные тексты для разных учеников. И все хорошие учителя так делают – они находят какие-то конкретные слова, которые пригодятся именно этому человеку. Это тоже пример вариации, пример спонтанности – подбирать свой текст для каждого человека, несущий тем не менее те же самые принципы, просто чуть-чуть измененные по форме.

Может, вы слышали обвинение в том, что в выборах Трампа участвовал искусственный интеллект, который каждому избирателю писал свое письмо с причинами проголосовать за Трампа. Это тоже пример вариаций.

Или есть история про «язык любви» – с разными людьми надо разговаривать на том, который они понимают – для кого-то это время, для кого-то забота, для кого-то подарки. У каждого свое.

Следующая тема, которую я бы хотел с вами обсудить, касается того, что все эти штуки про дыхание мы переживаем внутри школы в разных образах. Самый дикий из них – это туйшоу, очень силовая и активная борьба, в которой тем не менее все вышесказанное работает. Полезно учиться применять практики, о которых мы только что говорили, на скоростях и в силовом взаимодействии. Почему? Потому что это дает телу реальную жизнь, и сердце начинает нормально работать – то есть, выходит на высокие скорости и становится более выносливым, более крепким.

По сути, внутри школы мы моделируем разные ситуации. Одна из них – силовое взаимодействие. Мало кто к этому готов – много людей согласны прийти и побыть с собой наедине, чуть-чуть меньше людей готовы подвигаться активнее, еще чуть меньше хотят повзаимодействовать с кем-то, и совсем немного людей готовы друг с другом побороться. Это все разные уровни энергии, но для здоровья нужно практиковать их все.

Вторая ситуация – это контактные упражнения, где все решает опять-таки дыхание, потому что, когда мы «ведем» и «следуем», мы должны все делать дыханием от центра. Иначе это все ненастоящее.

Когда мы занимаемся цигуном, очевидно, что мы тоже работаем в этой концепции, и когда практикуем медитацию, аналогично. Даже когда мы читаем лекции, все равно мы продолжаем внутри шевелить живот. В разных ситуациях нужно пробовать вспоминать про него и делать его центром своей активности. Вот такая история.

Давайте теперь подсуммируем:

Можно менять соотношение действия и дыхания. Например, одно движение животом может раскладываться на много действий. Нужно попробовать так поделать, чтобы получить опыт присутствия в циклических процессах.

Второй момент – это задача для продвинутой группы по цигун, которая будет сорок пять минут делать «си» и сорок пять минут делать «ху». И тогда, скорее всего, нас очень сильно «отпустит», потому что мы пронаблюдаем миллион внутренних процессов, обычно скрытых мельтешением головы. Для тела такая медленная скорость оптимальна. По мере того, как мы замедляем процесс, он для нас появляется. На привычных для нас скоростях, то есть вдох-выдох – «си-ху», «си-ху» – мы даосские кукушки – мы в теле ничего не видим и ничего не можем исправить.

Третий момент про концентрацию – дыхание концентрируется до действия и отделено от него, то есть, у нас или открытие, или закрытие.

И четвертый момент – про спонтанность. Для Востока это высший уровень, выше – это только стать каким-нибудь юродивым, заниматься контактной импровизацией и все такое. В спонтанность, может, не так уж и сложно попасть, зато сложно из нее вернуться. Периодически я вижу, как она становится ловушкой. Есть люди, которые начинают жить спонтанно – в Индии в таком случае говорят: кундалини поднялась. В Китае это называется «цигунмин» – когда человек постоянно перескакивает с предмета на предмет и не может долго удерживать внимание на чем-то одном. Он становится совершенно вне формата, его выбивает его же энергия. Почему так происходит? Иногда люди без учителя и без практики достигают такого состояния самостоятельно и не успевают сформировать привычку, как входить в него правильно. Им об этом уже никак не напомнить, потому что эту привычку нужно формировать заранее.

Получается, что они научились попадать в спонтанность и бесформенность до того, как научились быть «сформленными». И это диагноз – человека уже не поймать.

Ко мне много раз приходили такие люди, задавали странные вопросы, хотели посотрудничать. Я их спрашиваю: «А учитель у вас есть?» – они: «Нет, учителя нет», я говорю: «А хотите?» – а они: «Нет, уже не хотим, мы уже сами себе учителя».

Человек доходит до выхода в какое-то состояние и вернуться оттуда уже не может. Это проблема. Застревание в любом состояний – это определенная несвобода, но есть какое-то мегастостояние или метасостояние, которое позволяет наблюдать все, как различные проявления, и свободно между ними переключаться. Так вырабатывается адекватность.

Задача внутри школы – создать «полигоны» для тренировки разных видов дыхания и разных психических состояний, чтобы мы могли легко переходить из одного в другое. Проблема в том, что мы либо совсем не понимаем дыхания, либо воспринимаем его как самоцель. Дыхание же должно давать нам выживать в разных ситуациях.

В школу приходят разные люди, и сам по себе этот человек будет делать то, что ему делать вообще больше не нужно. Например, он привык сидеть – тогда ему нужно встать и идти. Как его на это мотивировать? Если он будет и дальше сидеть, никакой пользы своему организму он не принесет. То, чем мы не занимаемся, скорее всего, нам очень нужно – мы избегаем тех вещей, которые могли бы нас вылечить. Почти всегда.

– А как понять, что принесет человеку пользу?

Скорее всего это то, от чего он больше всего бежит. То, что он вообще не может делать. При мысли о том, что ему на самом деле надо, его начинает тошнить. Поэтому нужно человека постепенно сдвигать в эту сторону.

– А что конкретно плохого в том, чтобы выйти в эту бесформенность?

Вот все думают, что просветление – это что-то креативное и позитивное. Когда фиганет, как следует, от вашей личности ничего не останется, и собрать ее потом не удастся».

– А спонтанность связана с энергией Дерева?

Да, конечно. Это прямой путь в спонтанность. Поэтому энергию Дерева, то есть, с полностью поднятыми наверх руками, нужно очень осторожно практиковать.

– Здорово, что благодаря тренировке вариативных состояний достигается более устойчиво состояние в жизни.

Да! Сердце и другие органы постоянно сами создают вариацию, то есть, различные частоты – чуть больше или чуть меньше, как будто все время готовят нас к разным ситуациям в жизни. Мы делаем то же самое, но сердце все равно дает вариацию ритма. Она как раз и является критерием здоровья. Когда вариация падает, адаптивные способности человека на нуле. Он ничего не сможет, потому что его сердце ничего не может.

Поэтому, когда мы создаем систему для людей, мы должны проектировать ее сразу с вариациями – чтоб это была живая функция, способная перестраиваться, а не суровая доктрина.

Ваши шуточные разговоры, в которые вы и меня вовлекаете, очень сильно напоминают мне диалоги студентов разных факультетов в «Гарри Поттере». Понятно, что, когда в школу приходят новые люди, у них у всех немножко разная траектория. Кто-то идет от внешнего к внутреннему, кто-то наоборот – от внутреннего к внешнему. И, по идее, это то же самое, как если бы вы разговаривали на разных языках – вам не очень понятна мотивация друг друга и не очень ясно, как строить коммуникацию. При этом, отношения между теми, кто занимается одной дисциплиной, понятны.

Например, недавно мы поменяли формат Туйшоу клуба. Теперь мы занимаемся три раза в неделю по четыре раунда: во время первого мы стоим неподвижно и слушаем друг друга, во втором и третьем, соответственно, то один человек атакует, а второй защищается, то наоборот, и в четвертом раунде уже происходят взаимные атаки и защиты. За первую неделю к нам пришло шестьдесят человек! В нашей стране никогда такого не было! Даже на национальные чемпионаты приходит меньше людей, включая детей и стариков. О чем это говорит? О том, что нашелся оптимальный формат, в котором дальше можно хорошо развиваться.