Соскользнув, я удержалась на ногах, следя за взглядом Никерии, которая вглядывалась вдаль.

— Оно… того стоило? — Прохрипела я, чувствуя металлический привкус и мелкие капли, струящиеся по губам.

— Да… — прошептала она.

Выдернув руку, мы оказались на полу.

Я не смогла приглушить рыдания, и держась за рукоять, я быстро вытащила нож, откидывая его в сторону. На полу преобразовалась лужа крови, и пытаясь вздохнуть, я почувствовала сильное головокружение. Перед глазами мелькал образ Марии, той самой Марии, которая защищала, смеялась, шутила, угрожая Верховным Жрецом. Та Мария, которая ела со мной пиццу на крыше, наблюдала за моей работой и принимала отчеты по забранным душам, хваля и угощая кофе.

Что с ней стало? Что с ней было? И возможно ли было это предотвратить?

Держась за грудь, я откинула руку в сторону, медленно подтаскивая свое тело к плащу, в котором лежал «исцелий».

Продолжая рыдать, я отыскала лекарство и, взглянув на бездыханное тело Марии, закрыла руками лицо, громко захлёбываясь.

Спина и руки дрожали, а кровь становилась холодной.

Открыв пробирку, я быстро выпила средство. Выбросив пустую пробирку, я медленно перевела взгляд на грудь, рана медленно затягивалась, а физическая боль утихала.

Несколько минут я плакала, пытаясь унять порыв истерики, и посмотрев в сторону, увидела Алекса, который сидел на полу, держась за ранения и жалобно осматривая меня.

По спине пробежался холодок, и резко повернувшись, я заметила астральное тело Никерии, которая лучезарно улыбалась.

Сейчас передо мной стояла именно та девушка, которую я знала, пусть и не долго, но кто вообще сказал, что человек может стать родным спустя долгое время.

Глаза блестели, а с губ не сходила улыбка. Взволнованно посмотрев на меня, она ухмыльнулась, осматривая меня, а после поникла.

Поднявшись на слабые ноги, и слегка пошатываясь, я вытерла подбородок, закусывая губу, так держась снова не расплакаться.

— Прости меня… — прошептала она, со слезами на глазах. — Я сделала столько плохого… Я забрала у тебя родных, и забрала надежду, но… —

Вздрогнув, она посмотрела на Александра, который поднялся на ноги, облокачиваясь на колонну. — Я так рада, что познакомилась с Карой Маккаллоу, что не могу передать словами.

— Ты работала с Брюсом Гормэном… — прохрипела я, отстраняясь.

— Да, но у меня не было выбора, он следил за мной, прости…

Глаза продолжали щипать от слез, а руки молниеносно прижались к ранению.

— Выбор есть всегда! — Четко проговорила я, наблюдая за девушкой, которая плакала.

— Прости меня.… Но если бы у меня спросили, готова ли я перенести все то, что перенесла, ради того, чтобы познакомится с Карой Маккаллоу, то я бы с гордостью прошла бы десять кругов ада…

Минутная пауза дала о себе знать и, вздрогнув всем телом, я несколько раз моргнула, избавляясь от слез, которые не давали четко видеть Проводницу.

— Ты простишь меня? — Рыдая спросила Мария, а я всхлипнула, вытирая лицо.

Холод прошелся по ногам, плечи напряглись, а грудь противно заныла. Сделав два уверенных шага вперед, я наклонилась, пронзая девушку взглядом.

— Ты и Брюс Гормэн, испортили, отравили и уничтожили мою жизнь. Вы отняли у меня родных, убили тысячи и тысячи невинных людей.… «Прощу ли я тебя?» — Морщась, я усмехнулась, переступая с ноги на ногу. — Нет! — Прорычала я, вытаскивая посох Смерти и слегка облокачиваясь на него.

Мария вздрогнула всем телом, и громко плача, закивала, словно соглашаясь с приговором, вынесенным мной.

— Гори в аду! — Прошептала я, ударяя посохом о пол.

Астральное тело Марии исчезло, оставив огромную брешь в душе. Громко всхлипнув, я уткнулась в ладонь, закрывая глаза.

Физическая боль может только позавидовать душевной.

Раны, ссадины, переломы и вывихи, можно вылечить за несколько недель, а вот душевная, будет пожирать тебя день за днем, проникая в подкорку и ломая тебя, словно тоненький сучек, который ты не вернешь в исходное положение, которое не срастется, как сломанная кость. Эта боль будет преследовать тебя все жизнь, утихая в некоторые периоды жизни, а после снова возвращаясь, как по закону «Бумеранга»…

Выпрямившись, я почувствовала теплое прикосновение рук, которые быстро притянули к себе. Приятный запах ударил в нос и, обвив его талию руками, молодой человек начал гладить волосы, словно убаюкивая.

— Тише…тише… — прошептал он на ухо, прижимая сильнее.

Тело перестало дрожать, а грудная клетка сжиматься и, выпрямившись, я отстранилась, смотря в глаза молодого человека.

— Мы должны похоронить её… — Произнесла я, а молодой человек смутился.

— Кто-кто, но она, это единственное мертвое существо, которое не заслуживает человеческого обращения, — переводя взгляд с меня на Марию, сказал парень, злобно опуская брови на уровень глаз.

Глубоко вздохнув, я подошла к Проводнице, и сев на корточки, повернулась к Алексу.

— Единственный, кто не заслуживает человеческого обращения, так это Брюс Гормэн, а Мария…

— Кара, — вскрикнул парень, — я понимаю, тебе больно и так далее, но она…

— Она спасла тебе жизнь… — Отрезала я, выпрямляясь и проходя вперед, к месту, где лежала «Адская Плеть»

— Каким это образом? — Скривившись, спросил парень, складывая руки на груди, а после резко выпрямляясь, чувствуя боль от глубоких ран.

— Мария сказала, что била тебя «Адской Плетью»… — начала я, поднимая вещь с пола, и всматриваясь в неё. — Но ты бы погиб, и это, — показывая ему вещь, парень помрачнел, подходя ко мне, — обычная плеть, так что, она спасла тебе жизнь, и заслуживает того, чтобы быть похороненной… — Закончила я, смотря на молодого человека.

— Хорошо, — ответил Алекс, прихрамывая, направился к телу Марии. — Как у вас хоронят Проводников?

— Она не была проводником, она была Демоном. — Ответила я, наблюдая за тем, как Алекс взял тело девушки и прислонил к себе, а после резко повернулся, вопросительно выпучивая глаза.

— Сюрприз! — Вскрикнула я, проходя к выходу.

— Вот это сюрприз…

Телепортируясь на старое кладбище, которое не было тронуто Прэтами, я всмотрелась вдаль, слегка прищуриваясь.

На улице было темно и холодно, фонари не светили, и поэтому ничего не было видно.

Тишина противно впивалась вслух, создавая рябь, и пройдя вперед несколько метров, я остановилась, смотря на пустое место.

— Давай здесь! — Смотря на рыхлую землю, проговорила я, и посмотрела на молодого человека.

— Хорошо, но где мы возьмем гроб, крест, священника?

— Ты серьезно? — Вспылив, крикнула я, а парень вздрогнул, кладя тело девушки на землю.

— Ладно, понял, нужна лишь лопата.

Вернувшись через несколько минут, Алекс держал в руке лопату, и вонзив её в землю, поставил руки по бокам, смотря на меня.

— А гроб? — Морщась, спросил парень, боясь, что я снова начну кричать.

— Я читала в «Кодексе Миров», что все кто служит на Смерть, и все те, чья кровь смешена с кровью других существ, не хоронятся в гробах. Их тела должны соприкасаться с землей, пропитываясь ею и дарить энергетику остальным, тем, кому больше повезло, нежели им… — Ответила, складывая руки на груди и смотря на тело Алекса, которое было все в глубоких порезах, из которых до сих пор струилась кровь.

Подойдя ближе, я дотронулась до раны, встречаясь с ним взглядами.

— Нужно обработать раны, — спокойно и мягко проговорила я, а молодой человек ухмыльнулся.

— Мне очень приятно, что ты волнуешься за меня, но я в порядке!

Усмехнувшись и облизывая нижнюю губу, я отошла в сторону, уступая место для копания, и через мгновенье молодой человек начал.

Через двадцать с лишним минут Мария лежала в небольшой яме. Её руки были сложены на груди, бледная кожа сильно бросалась в глаза, а красное пятно на груди сильно привлекало внимание. Взяв немного земли, я присела, смотря ей в лицо, к глазам подступали слезы, но я сумела сдержать их и, опустив голову, прошептала: