— Вот и зачем ты обернулся? — спросил Капитан, смотря на нас озлобленным взглядом. Он очевидно всё понял.

«Вот, действительно, зачем?»

Предательский смешок вырвался у меня из груди. Отвернувшись, я выбросила потухшую сигарету.

— Я пойду! — проинформировала я, и направилась в помещение.

Интересно, о чем они будут разговаривать? И будут ли вообще разговаривать? Может, Николай Петрович, как опытный мужчина, даст совет Алексу, как вести себя с девушками?

Удобнее расположившись на стуле, я продолжила работать. Глаза жутко болели, я потерла переносицу, и откинувшись на спинку стула, нажала на папку «нераскрытые дела».

Честно признаться, в мельчайших делах, я была перфекционисткой. В моем телефоне все по папкам — так же, как и на рабочем столе в компьютере.

Когда я создавала эту папку, то рассчитывала, что там будет несколько очень сложных дел, которые никто не может раскрыть. Открывая папку, я прекрасно знала, что там за дело. Дело о Брюсе Гормэне.

Я так тщательно и яро пыталась поймать этого мерзавца, но всё было напрасно. Его называют «призраком». Никто не может его выследить. Множество людей погибло в попытках его поймать. Жучки, с помощью которых его пытались отслеживать, волшебным образом исчезали, и мы заходили в тупик.

Брюс Гормэн — убийца, вор, потрошитель. Он безжалостный и беспощадный. Ему всё равно, кто перед ним стоит, мужчина или маленькая девочка, которую он готов взять в заложники, а после убить.

Но у меня к нему была особая ненависть и презрение. Почему? Потому что он убил моих родителей. Бабушка долгое время не говорила, как они погибли - ей было больно говорить о сыне, которого она похоронила. Я узнала всё сама. Узнала где, когда, и кем.

В тот момент, они уехали в Англию. Отец был телохранителем одного очень уважаемого человека, а мать — фотографом. Они вместе уехали в Лондон: он — потому что его начальника были переговоры, а она — потому что посетить Лондон было её мечтой.

И она сбылась, к сожалению. Брюс Гормэн зашел в ресторан, в котором отдыхали мои родители, и убил их.

Мне было десять, когда они умерли, и когда я достигла возраста, когда понимала, что должна сделать, я пошла в полицию. Единственный человек, которому я рассказала о том, почему я на самом деле пошла работать сюда - Алекс.

Перед глазами появился образ мамы.

Мы с ней были похожи, так похожи, что многие, кто был с ней знаком, называли меня её именем — Елизавета. С отцом же мы были совсем разными, он был высок, брутален, всегда с уложенными белокурыми волосами и ярко-зелеными глазами, хорошо сложенным в теле, и каждый день, когда он уходил на работу, я ясно помнила его идеально выглаженный, официальный костюм.

Прислонив руку к губам, я задумалась.

Уже слишком долго никто не слышал о Брюсе. Его стиль был особенным. Когда он грабил банки или ювелирные магазины, то об этом знали все. Он любит наводить ужас, страх и панику. Прошло уже три месяца с его последнего преступления, но меня не пустили на задание, и даже тогда, когда я ослушалась и всё равно оказалась на месте преступления, то ничего не смогла сделать.

Я вспомнила, как сильно мне влетело в тот день, когда Николай Петрович заметил меня на улице. Да, тогда мне не повезло, окна дребезжали, а земля вот-вот должна была разойтись от его криков…

Фоторобот Брюса Гормэна часто попадался мне на глаза, но всё же, когда я видела его, то понимала, насколько его портрет неправильный.

Большая ошибка была в глазах, хотя, скорее всего, это даже не ошибка.

Они были темные, почти черные, налитые злобой, ненавистью и презрением к людям, которые ничего не сделали ему, точно так же, как ничего не сделали и мои родители. Елизавета и Сэмюэль Маккаллоу никак не были связаны с Брюсом Гормэном.

Я проверяла это, и не раз, но причин, по которым они были там, я так и не нашла

========== Глава 7 ==========

Три недели спустя

Такие дни, как сегодня, я помечаю в календаре красным маркером. Так как сегодня я не опоздала на работу, выспалась и даже позавтракала. Такие дни вызывают у меня особую любовь к жизни. Настроение хорошее, и оно становится куда лучше, когда я вижу Алекса, который подходит к моему столу со стаканчиком кофе.

Сегодня также не обошлось без саркастичной фразы от Николая Петровича. Он снова начал меня расспрашивать о том, куда я дела «настоящую» Кару Маккаллоу.

— Привет, Кара.

Я обернулась на приветствующий мужской голос.

— Привет, Андрей.

Выбросив сигарету в урну, я направилась к двери, но он меня остановил.

— Слушай, я прекрасно понимаю, что ты занята и всё такое, но я бы хотел сказать…

— Что же?

— Ты мне нравишься, очень, но, как я понял у меня нет шансов, верно? — он переступил с одной ноги на другую и внимательно посмотрел на меня.

Сегодня я была в белоснежной рубашке с закатанными рукавами и черным галстуком, развевающимся на ветру, в темных джинсах и кедах.

— Да, верно, — улыбаясь, ответил только подошедший Алекс. Подойдя ближе к Андрею, он похлопал его по спине, и тот, пожав плечами, отправился в здание.

Александр положил руку на мою талию и смотря в глаза, усмехнулся:

— Ты ведь тоже самое хотела сказать?

— Ну, да! — улыбнувшись, я дотронулась до его руки.

— Сегодня в девять, буду ждать тебя у дома.

— И куда мы?

— А этого я тебе не скажу, это сюрприз, — он сильнее сжал руку, и, поцеловав меня в щеку, отправился в здание.

Еще минут пять я стояла на одном месте, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение.

«Так, спокойно! Боже, как же долго я этого ждала!»

Поднявшись на своё рабочее место, я продолжила разбирать дела. Через полчаса к нам ворвался Николай Петрович. Его вид был испуганным. Мелкие капельки пота стекали со лба и медленно прочерчивали линию скул, глаза бегали с одного сотрудника на другого, но в конечном итоге, остановились на мне.

— На улицах Петербурга был замечен Брюс Гормэн. Я надеюсь, никто не забыл, кто это… Готовится крупное дело, а точнее, ограбление банка. Всем приготовиться, выезжаем по команде. Громов, Маккаллоу, едете со мной! Я быстро обернулась на Алекса, который выглядел так, словно получил пощёчину. Поднявшись с места, я направилась к шкафчикам, в которых лежали бронежилеты, оружие и дополнительная кобура. Надевая бронежилет и набедренную кобуру, я почувствовала на себе пронзающий взгляд.

— Эй!

Это он — моё обезболивающее. Благодаря ему мне сразу же становится спокойнее.

Благодаря ему я забываю обо всех проблемах и трудностях.

— Да? — было сложно говорить, вообще подавать какие-либо признаки существования: внутри царил хаос, словно органы пытались выбраться из тела, они словно сворачивались в тугой жгут. В животе будто была колюча проволока, руки тряслись, а ноги подкашивались, из груди вырвался тяжелый вздох и, выдавив улыбку, я посмотрела на Александра.

— Всё хорошо?

— Алекс! Он убил мои родителей! Как думаешь, как я?!

— Не делай так!

— Как?

— Не отталкивай…

Он подошёл ко мне ближе.

— Не буду!

Прижавшись к парню, я почувствовала аромат его одеколона, его крепкие руки и пальцы, вцепившиеся в мою спину.

— Всё будет хорошо…

— Не уверена, — на выдохе ответила я.

Отойдя от меня, он надел бронежилет и проверил обойму.

Машины заполнены людьми, которые были полностью в снаряжении. Одни проверяли оружие, другие обсуждали план действий, а мы с Алексом стояли у машины Николая Петровича и курили.

— Так, Маккаллоу, Громов, вы готовы? — спросил Фадеев, который только что подошел.

— Конечно, — живо ответила я, затягиваясь в крайний раз и выбрасывая окурок.

— Ох, не нравится мне твой энтузиазм, Кара.

Алекс улыбнулся, а капитан заботливо сжал моё плечо и отправился в машину.