— Согласен. Потому что потеря его сломала. Лежит пластом, молчит. По мне, лучше бы орал и рвался мстить. А так, жить не хочет уже. Тебя нашли в машине на пустыре за западной частью города. Местные бомжи лазили в поисках ценного. Финн был щедр. После больница. Мы привезли тебя сюда. Папаша предупреждал меня о твоих будущих изменениях. Только ждали этого через пару дней. Финли каждый день заезжает.
— Что намерены делать дальше? И когда старика собираются выписать?
— Предполагают выкинуть его из госпиталя недели через три. Привезу его сразу. Мне он уже весь мозг вынес. А дальше только ждать, Рей. Э-э-э. Прайм сказал, что… э-э следующая фаза у тебя будет примерно через две-три недели. Но ты сказала, что…
— Ты сказал, что я душ принимала больше часа. Может, я зависла где-то по пути. Обычно неделя, максимум дней десять и я снова уйду в качельки.
— Качельки?
— Старик так называет это состояние. Я как на качелях.
— Понимаю. Сейчас добрая девочка со щеночком на руках, через секунду сорвавшийся с цепи волкодав.
— Примерно так. Но срываюсь, если только есть какой-то мощный раздражитель.
Люк мог бы казаться почти спокойным, только задумчивые глаза показывали, что он усиленно размышляет и продумывает все до мелочей. Шуточка про щеночка и волкодава была почти уместна и явно выдана на автомате. На Бена смотреть не хотелось, благо и он сверлил стол взглядом. Настолько равнодушным и безразличным был весь вид Бена, что почему-то захотелось швырнуть в него чем-нибудь. Чтобы хоть как-то показался настоящим человеком. Но втайне понимала, что даже запусти в него ножом, тот бы просто выдернул лезвие из тела и положил на стол, не поморщившись.
Каменный ублюдок.
— Есть еще что-то, о чем я должна знать?
— Этот дом пока не доведен до ума. Прайм приказал приостановить работы, пока ты… кхм… не придешь в себя. Тебе будут помехой ремонтные работы? И если тебе что надо, просто скажи.
— Надо подсоединить камеры к мониторам, если конечно эти камеры вообще рабочие. И мне нужно…
По голове словно стукнули табуретом.
Бен в упор смотрел, словно она должна была ему как минимум миллиард баксов. Или слов. Или поцелуев. От этого сознание решило подпрыгнуть.
Моргнула, и стол уже был почти пустым, только тарелка с ее недоеденным стейком сиротливо соседствовала со стаканом сока. Перед сидевшим напротив Беном с опущенными глазами лежали его руки. Будто спал. Люк стоял поодаль, напряженный как тетива.
— Сколько… меня не было?
От звука ее голоса Бен искоса бросил на нее взгляд. Правильно, что искоса. Похоже, Бен уже стал самой крупной проблемой для нее.
— Семь часов, Патриция.
— Тебе… нельзя смотреть на меня. Открывать рот тоже, Бен. Простите…
На столе когда-то лежали нож и Глок.
Давно лежали, но она их не убирала.
Значит, кто-то из них двоих забрал оружие. Задеревеневшее тело заныло от резких взмахов рук, табуретка отлетела в сторону. Разумом она понимала, что оружия давно не на столе, но зачем-то продолжала шарить по пустой поверхности, тарелка и стакан разбились об пол, но было пофиг.
Нож и Глок нужно было найти.
— Рей! Рееей! Что ты ищешь? Чего ты хочешь?
А вот у Люка голос неприятный. Не такой, как у Бена. Неприятный голос должен иметь неприятности. Значит, будет спрос с Люка.
— Где? Где они? Где?!
— О чем ты? Что ты ищешь?
От резких звуков изо рта Люка она вернула ясность мыслей. Только извиниться не успела, страх снова напал, только и смогла выдавливать слова из ставшего непослушным горла.
— Нож. И пистолет. Нож. Пистолет. Где нож и Глок? Где?
Люк стоял, не двигаясь, только пока шарила по столу, Бен оставался незамеченным. Слишком близко подошел к ней. В спину уперлась ручка дверцы кухонного шкафа и она от тупой боли сзади еще больше взбеленилась. Но все пошло на спад, как только она углядела, как застывший над ней Бен молча протягивал рукоятью Глок. Тот самый Глок. Металл был на удивление раскаленным, будто тело Бена прожигало его спрятанную подмышкой кобуру насквозь, но Глок умиротворяюще тянул руку вниз. Сбоку к ногам подкатился брошенный кухонный нож. Едва крутящийся по оси мясной тесак перестал вертеться, ясность снова вернулась.
И стало неимоверно стыдно. И обидно. За себя, за свое поведение, за свое состояние.
Нож поднимать не стала, Глок положила рядом с ножом. Сил хватило только на извинения.
— Простите. О господи, простите.
Хотя прекрасно понимала, что извиняться, по сути, было не за что, они сами подписались на все это, значит, будут терпеть. Прохладный пол грозил затянуть колени. Но все равно чувствовала себя капризной идиоткой, сорвалась на пустом месте. Сейчас как никогда хотелось побыстрее уйти в качельки, потому что так проще жить. Если так, значит нужно помочь себе поскорее перейти. И если этот Бен так на нее влияет, то ему и разгребать ее выходки. Так даже лучше будет, больше раздражителей, быстрее качельки.
Оружие осталось лежать на полу, пока она поковыляла прочь. Хотелось уткнуться в подушку лицом и умереть от стыда. Неосвещенная подвальная комната с радостью впустила в свои недра.
========== Часть 3.1 ==========
Он
Ему показалось, что ехали до нужного места год. Но достаточно долго, чтобы успокоиться, потому что сам чуть не ушел в астрал, когда Люк припарковался заправиться, а она сзади голос подала. Тихо-тихо пить попросила, но протянутую бутылочку в руки не взяла. Либо брезгливая, либо очередная заморочка ее, хотя буквально с пару часов назад в шею ему вцепилась, и кровь слизывала, не казалась брезгливой. Сам открыл и протянул бутылочку, наклоняя.
Несколько упущенных капелек воды сползли по подбородку и этого вдруг хватило зверю, чтоб сдернуть ненавистный ошейник. Открытая бутылочка была отброшена прочь и он через пелену неистовства принюхался к ее коже, посмотреть, отшатнется или нет.
Не отодвинулась, позволила себя за ребра притянуть и к губам прикоснуться.
Но затряслась, дернулась, когда распробовать ее рот решился. Будто больно ей было. Пока до него дошло, что он ей ребра сейчас сломает, она сама успела в него вцепиться, как за спасательный круг. Безвольные дрожащие губы очень сладкие оказались, но он бы удивился, если бы было не так.
Неимоверная злость вместе с ее лапками в голову вцепилась. Сумел пересилить себя и слегка оттолкнуть. Только дальше наедине с ней сидеть сил не было.
Сбежал из машины, как подросток.
Люка решил подождать снаружи.
Ведьма сонными глазами пялилась из недр машины на стены ее нового дома, но не вылезала, пока Люк не открыл ей дверь. К входной двери шла осторожно, будто из травы змея прыгнуть могла. Блуждала по двору пустым взглядом, едва Люк первым вошел в дом, следом поползла улиткой. Внутри довольно уверенно свернула в закоулки комнат.
Если этот домина был копией старого, значит, знала куда идти.
Она не вылезала из своего подвала очень долго. Только босс сразу запретил входить к ней. И торчать у двери в подвал тоже запретил.
Люк каждые несколько часов созванивался с ее папашей, полученные указания сразу дублировал ему. Только вот он не помнил среди всех этих указаний от Прайма запрет на вход.
Но держался поблизости.
Мысли, что стоит сгонять домой хотя бы за свежей одеждой, даже не возникало. Просто попросил Люка привезти.
Потому что одна только мысль, что ему придется потом покинуть этот дом, омрачала донельзя. Мысль, что придется оставить ее без себя дольше минуты, почти убивала. О новом состоянии, в котором она будет пребывать с пару недель, помнил отлично, но в кармане жглись шприцы с успокоительным, что следовало ввести ей, если уж совсем коней погонит.
Что его ожидало, он мог только догадываться.
Лишь таскался по незаконченному дому, и накручивал себя, пока не нашелся отличный спортзал на втором этаже. Там и выпускал весь негатив, пока в доме присутствовал босс. Остальное время он сидел неподалеку от подвала и тупил в стену или чистил сверкающее чистотой оружие.
