— Чтобы я не переделал его, — скрипнул зубами Кай. — вы это хотели сказать? И кто же такое предположил, позвольте поинтересоваться? Нотариус или этот сопляк?

Виттелий со снисхождением посмотрел на него, зато Анна взглянула с явным удивлением и даже презрением: похоже, Каю не по вкусу то завещание, которое оставила теща, и ему трудно сдержать свое недовольство, поэтому господин Томилин выразил его там, где это было абсолютно неуместно, а самое главное, Вителлий даже и не предполагал такого, но в отличие от Анны, зная содержание завещания, понимал, что того не устраивает.

— Нет, Кай, это сказали вы сами. Оставлять одну копию у нотариуса положено по закону. И на вашем месте я был бы благодарен этому молодому человеку за ту помощь и поддержку, которую он оказал госпоже Руяне, причем абсолютно безвозмездно, вы ведь не хуже меня ознакомлены с текстом завещания, не правда ли?

— Конечно, — выдавил из себя Кай. — Сорвалось. Извините.

— Ничего страшного, если только этот разговор останется в пределах этих стен, и упомянутый нами юноша не узнает то, как вы его невежливо назвали.

Внутри Кая все бушевало: этот Вителлий решил из него веревки вить? Нет, молчать он не станет, и с той же Марты обязательно все спросит! То-то она утром даже не напомнила о рекомендательном письме, выходит потому, что оно ей просто было не нужно. Скорее всего, Ингоев передал его вчера до или после поминок.

— Вы, я вижу, тоже ему за что-то благодарны, раз так защищаете.

— Почему нет? Хотя бы за его отношение к госпоже Руяне, ту моральную поддержку, которую он оказал ей. Лично я в последний месяц мог только ненадолго зайти к ней, мне стыдно в этом признаться, но я не мог видеть умирающего человека, это ужасно угнетало, и она чувствовала это, расстраивалась еще больше.

Кай смотрел на него с некоторым удивлением, явно не понимая переживаний Вителлия, но все-таки выдавил из себя.

— Он не узнает.

Кай еще что-то хотел спросить, но услышал шаги, это была Гедовин, которая крайне удивилась гостям, пришедшим зачем-то к ней. Она могла предположить, что ее хочет видеть новая гувернантка, которой отец поручит доставить ее в монастырь или еще хуже, кто-то из ее знакомых или знакомых ее бабушки: они начнут жалеть ее, при этом она не имеет права проявлять свои чувства. Хотя нет, если вспомнить, как вчера отец отреагировал на Дана, это вряд ли, более реально, если он предложит знакомым передать ей их сочувствия, в конечном итоге не сказав ей ни слова или вскользь упомянув. Увидев Вителлия и Анну, Гедовин удивилась: все, что они должны были сказать, было уже сказано на похоронах, тогда зачем они пришли сейчас? Вдвоем?

— Я провожу вас до кабинета Руяны, — вежливо предложил Кай, которому очень не хотелось оставлять дочь наедине с гостями одну, но отказать в просьбе он не мог.

Проводив их до кабинета, он сам закрыл дверь и вернулся в малую гостиную.

— Присядем? — спросил Вителлий.

Анна расположилась на диване, Гедовин заняла стул перед большим круглым столом, а Вителлий сел напротив нее.

— Гедовин, скажу прямо, — начал Вителлий. — Мы знаем, кто такой Драгомир. И сейчас мы хотели бы, чтобы ты точно рассказала: где и как нашла склеп? Что ты там видела? Как ты смогла пробудить Драгомира Дэ Шора?

— Не понимаю, о чем вы! Драгомир — наш дальний родственник.

Вителлий усмехнулся.

— Ну да, и мой тоже! — но тут же сменил тон и почти строго сказал. — Я говорю серьезно, Гедовин. Где ты нашла и как смогла разбудить Драгомира Дэ Шора?

Девочка молчала, опустив глаза, она сосредоточенно разглядывала свои пальцы.

— Видимо ты не понимаешь всей серьезности произошедшего. Драгомир Дэ Шор был одним из самых коварных волшебников в истории, именно он погрузил магию в тысячелетний сон!

Гедовин недоуменно посмотрела на Вителлия и наивно спросила.

— Этот мальчик тот самый Драгомир Дэ Шор?

— Мы нашли и перевели дневник Флавия, Гедовин. Я знаю, что не должен тебе говорить этого, но я знаю также, что ты девочка, которая умеет хранить тайны. Так вот, Флавий в своем дневнике рассказывал о том, как он и волшебница Аглая пытались убить Драгомира Дэ Шора, их ошибкой было то, что они использовали для достижения этой цели магию. Драгомир Дэ Шор не смог полностью отвести их заклятия, но, используя свою силу, он исказил их чары. Сначала Аглая применила к нему сильнейшее, но практически неизвестное заклинание трансформации. Применив свое контрзаклятье, Драгомир Дэ Шор не смог увернуться и из двадцатичетырехлетнего юноши превратился в ребенка. Аглаю это сбило с толку, она не смогла убить ребенка, тогда Флавий направил на него огненную стрелу, и опять Драгомир Дэ Шор исказил заклинание. Ледяная глыба сковала его, и он уснул мертвым сном, а с ним и вся магия. Аглая и Флавий погрузили его в ледяной гроб в склепе, при этом сами они не смогли разрушить чары и пробудить мальчика. Так как это удалось тебе, Гедовин, что ты сделала?

— Это сказка, — спокойно ответила девочка. — Неужели вы в это верите?

Вителлий уже начинал терять терпение, но постарался с собой справиться и как можно более сдержанно спросил.

— Ты не пробовала говорить с ним, Гедовин?

— Зачем? Мой дальний родственник немой, он не может говорить.

— Да неужели? И как же ты узнала его имя?

— Его сообщили наши родственники в письме.

— Постойте, дядюшка, — вмешалась Анна, она пересела на ближайший к Гедовин стул. — Гедовин, послушай, ты все правильно делаешь. Это тайна, которая должна остаться между нами, в том числе для самого Драгомира. Мы уверены в том, что это он: Флавий дал его подробное описание, а тот факт, что мальчик знает только древний язык и абсолютно не знает наш, уже говорит сам за себя. И тот медальон, который у него был, лишнее тому подтверждение. Я полностью согласна с Аглаей: нельзя убивать ребенка, нужно дать ему шанс. Дядюшка сейчас взял его к себе в дом, мы научим его современному языку, но если кто-то узнает об его истинном происхождении, это вызовет настоящий шок. Гораздо лучше, если мы придумаем ему историю, которая даст ему возможность войти в наш мир и начать все заново.

Гедовин крайне недоверчиво посмотрела на Анну, не зная, верить ей или не верить. В принципе сейчас Анна ничего такого не говорила, ее слова звучали очень искренне, но Гедовин несколько предвзято относилась к Анне с момента их первой встречи. Анна была дочерью опальной первой жены царя Тусктэмии Вячеслава Тимея. После того, как царь казнил бывшую жену, девочку вывезли из страны, он хотел отправить погоню за ней, но погиб сам при странных обстоятельствах, а его вторую жену мало интересовала судьба Анны, и гораздо больше власть и признание ее сына, который будучи всего на три года младше своей сводной сестры, стал царевичем и будущим правителем. Анну взял к себе на воспитание брат матери Анны, Вителлий. Когда Гедовин в первый раз увидела Анну, она показалась ей заносчивой, так как та отнеслась к Гедовин как к маленькой глупышке, при этом сама она еще была девочкой всего на два года старше Гедовин. Не смотря на то, что госпоже Руяне хотелось, чтобы девочки общались, найти общего языка они так и не смогли. Гедовин было гораздо интересней бегать с рувирской ребятней, тогда как Анна предпочитала общаться со сверстниками и не на улице, а в более подобающих для этого местах.

— У дядюшки был одноклассник, он трагически погиб недавно, вместе со своей женой и сыном. Мы подумали, что будет лучше, если мы выдадим Драгомира за чудом спасшегося из пожара Никона Бареева. Никон было бы сейчас тринадцать лет, в принципе, мальчик на больше и не выглядит. Так как он пережил сильный стресс, то ничего не помнит, но добрые люди узнали его и отправили к господину Вителлию в надежде, что тот поможет сыну своего друга. Так как мальчик полностью замкнулся в себе и перестал говорить, то не смог сказать свое имя, и ты просто так назвала его, словом, решила называть его Драгомиром. Кстати мальчика должны были отвезти в Рувир, но так как по пути те добрые люди встретили твой экипаж, они решили, что вы можете его довезти, а они — вернуться домой.