Эрик впервые посмотрел на нее как на умалишенную.

  - Мы ведь можем просто об этом поговорить, - объяснил он соседке. - Ради этой цели совсем необязательно гостить в чужом сне.

  - А, поговорить... - спохватилась Сомнамбула. Она давно не говорила ни с кем кроме матери - ей хватало общения со своими грёзами. - Ну, хорошо. Давай поговорим.

  - Может, после уроков? - предложил Эрик.

  - А почему не сейчас? - удивилась девушка. Для нее нахождение в образовательном учреждении не имело, судя по всему, никакого значения.

  - Нас же выгонят из класса!

  - Тем быстрее окажемся дома.

  - Тебе что, совсем не... - этот вопрос уже казался ему слишком глупым, но Валлейн решил его всё-таки задать, - неинтересно в школе?

  - Да. Что я тут не знаю? - хмыкнула Сомнамбула.

  И она одним движением смахнула свои вещи в рюкзак, затем, не обращая внимания на оторвавшего голову от бумажной работы учителя, поднялась из-за парты, задвинула за собой стул и вышла из класса.

  Эрик какое-то время смотрел ей вслед, краем уха слушая сетования учителя, и, взвесив "за" и "против", последовал ее примеру.

  ***

  Чем хуже становилась успеваемость в школе, тем лучше Эрик узнавал мир вокруг себя. Анна - вот как ее зовут. Конечно, имя этой девушки не может быть ничем иным, как волшебным палиндромом. В ее голове умещалась целая библиотека, не меньше Королевской. Тем удивительнее было для Эрика, что она бежит от развернувшейся перед ней во всем своем до конца непознаваемом великолепии реальности в мир фантазий.

  - Почему? - которую неделю подряд прогуливая вместе с ней уроки, спросил Эрик.

  - А почему ты можешь видеть мои сны, а я твои - нет? - ответила вопросом на вопрос, улыбнувшись, девушка, поправляя на себе видавшее виды пальтишко, вечно мятое и пыльное. Все-таки внешний вид Сомнамбулы прекрасно соответствовал ее непривлекательному прозвищу. За дружбу с ней Эрик получил в свой адрес немало укоров и насмешек, но, откровенно говоря, его последнее время не волновало ровным счетом ничего, кроме Анны.

  - Я не могу дать ответа, - признался Эрик. Он так и не поговорил об этом с отцом - забыл.

  - Вот и я не могу, - вздохнула Макконнел - она нередко тяжело вздыхала - и стала грезить наяву.

  ***

  Застав отца в гостиной, Эрик привлек его внимание негромким окликом и, удостоившись кивка, сел напротив.

  - Почему мы можем видеть чужими глазами, а другие нашими - не могут? - убедившись, что мама не услышит их разговора, спросил парнишка.

  - Людям вообще не свойственно пытаться видеть что-то чужими глазами, это касается не только снов, - ответил психотерапевт.

  - Неужели дело в?..

  - Недостатке эмпатии. Да.

  - Но мама с таким пониманием ко всем относится... - задумчиво произнес Эрик. Его мать была женщиной настолько же доброй, насколько приземленной. Она плохо понимала, в чем состоят работа мужа и интересы сына, но не было ни единого раза, чтобы она осталась равнодушной к чьим-то проблемам.

  - И у нее все получилось бы, было бы желание.

  - Так она просто не хочет?! - ахнул Валлейн. - Почему? Это же так здорово!

  - Полагаю, она настолько счастлива жить своей собственной жизнью, что ей незачем развлекать себя чужой.

  - Разве сон - это жизнь?

  - Полагаю, для твоей подруги - да.

  Эрик покраснел:

  - Так ты знаешь?

  - Кто же еще мог так повлиять на твои оценки, - хмыкнул психотерапевт, каждый день донимаемый звонками из школы.