– Только пикнешь, зарежу! – угрожающе прошептал ему на ухо, тот открывает рот, оттуда вначале слышится шипение, которое переходит в тихий, едва слышимый писк. И впрямь, пищит, как комар, думает Владимир и добавляет, – снимай потихоньку винтовку и отдай ее мне. Будешь жить, я тебе обещаю. И еще на свадьбе у племянника спляшешь.
Тот уже взялся за ремень, но вдруг перестал пищать, а на его лице появилось радостное выражение. Макаров поднял голову, чернобородый целился в него из винтовки.
– Брось кинжал! – прозвучала строгая команда. Владимир швырнул его в противника и скользнул вниз между лошадьми. Прогремел выстрел, следом второй, но он уже мчался зигзагами к огромному камню, лежащему посреди дороги. Вслед стреляли, но к счастью мимо, наконец, он укрылся за камнем, который едва достигал ему до подбородка, затем осторожно выглянул. Рядом с ним медленно проходил конь чернобородого; сам всадник сидел, откинувшись назад, бессильно опустив руки, на левой стороне халата расплылось алое пятно. «Кто это его? – мелькнуло в голове и исчезло; следом шел Атар, он уже перезарядил карабин и держал его наизготовку со злобным выражением на лице. Владимир посмотрел по сторонам: вокруг нет ничего, кроме мелких камней. Тут он вспомнил про рогатку, достал ее и зарядил, но не камешком, а пакетиком перца, надкусив его на уголке. Теперь ему ничего не оставалось, как только обратиться к ангелу-хранителю. Араб подошел к камню, затем присел и понятно, что он двинулся вокруг, но с какой стороны он выйдет? Справа, как и шел, или же развернется? Если Владимир не угадает, то он погиб. Что бы он сделал на месте противника? Конечно же, развернулся. Значит, он выйдет слева. Поручик сидит на корточках, растянув пращу, и в этот момент ему показалось: что-то неуловимое взгляду пронеслось над ним и прикоснулось к его правому плечу. Он круто развернулся на каблуках, и в это же миг из-за камня показалась голова и прижатый к плечу приклад; при виде рогатки Атар презрительно осклабился и начал поворачивать ствол карабина в сторону противника, но Владимир уже разжал пальцы. Пакетик хлопнулся в переносицу, взорвавшись сизым облачком на его лице. Араб вскрикнул и от неожиданности нажал на курок; пуля ударила где-то совсем рядом, обдав голову каменной крошкой, он кувыркнулся назад и ушел от второго выстрела. Его противник уже поднялся и пошел вокруг камня, тряся головой, глаза его были закрыты. Но слух у араба изумительный, и хотя поручик тотчас сбросил ботинки, ствол винтовки постоянно смотрит в его сторону. Поручик бросил горсть камней по направлению к обрыву, араб выстрелил на звук и шагнул в том направлении. Владимир снова бросил ему под ноги, тот снова шагнул к самому краю, прислушиваясь. «Эй! – крикнул поручик, араб резко повернулся, вскинул винтовку и выстрелил на звук. Но одна его нога уже потеряла опору, отдача от выстрела толкнула в плечо, он накренился и со страшным криком исчез в бездне. «Бедняга! Но видит Бог, я этого не хотел. Я лишь дожидался, пока он выпалит весь магазин», подумал Макаров. Но, что же дальше? Лошади ушли одна за другой, они уже скрылись за ближним поворотом, следует их догнать. Он уже собирался идти вслед за ними, когда навстречу показался всадник в лисьей шапке, рядом с ним одна из лошадей. Соперники-конкуренты!? Возможно, что это один из тех, который застрелил чернобородого, значит, где-то еще один. Что же делать, от этих рогаткой не отобьешься? Одна винтовка уехала с мертвым, вторая в пропасти. Он вернулся, поднял валяющийся на дороге кинжал, спрятал сзади за пояс. Хорошо, что они хоть появляются по одному. Решил подождать здесь, у камня, может еще пригодится. Всадник приближается, поручику его лицо кажется знакомыми, вдобавок он приветливо улыбается. Да, мне теперь только галлюцинаций не хватало! Но незнакомец машет рукой. Владимир всмотрелся: не может быть! О, провидение! Он спасен! да ведь это Абдулрашид, сын его друга, старого араба Можея!
Через некоторое время подъехал и Азалот.
– Мы уже давно кружим у вашей деревушки, все не могли подступиться. Днем народу вокруг слишком много вертелось, а ночью собаки поднимали невообразимый лай, стоило нам приблизиться на тридцать метров. И из домов тотчас выбегали вооруженные люди. Эти двое подвернулись очень даже кстати, они нам сильно помогли.
– Жаль их, погибли ни за что, – с горечью заметил поручик.
– Нет, погиб только один, который сидел на лошади и целился в вас. Вот его я и подстрелил с того берега, а второй спешился, и из-за кустов я его не видел, – говорит Абдулрашид. – Когда же он сорвался с обрыва, то упал сразу на дерево, там ветки спружинили и довольно деликатно опустили его в воду. Где он промыл глаза и дал стрекача в лес. А как вы отбились от его винтовки?
– Кайенский перец, – Владимир показал рогатку. – Пакетик попал ему в переносицу, и он ничего не видел, но слышал меня прекрасно, стрелял на слух так, что приблизиться было невозможно. Я ожидал, пока он отстреляет обойму. Бросал камешки в сторону.
– Надо же! Ни за что не поверил бы! Перец против пули! – рассмеялся Азалот. – А нам отец сообщил о том, что вы в Федале, но как вас ночью оттуда вывезли, мы не видели. Уже через того человека, что за доктором приезжал, мы вычислили хижину в горах, но снова опоздали. Вас уже там не было. Мы двинулись по следу лошадей, все-таки их было около десятка, и навоза они на дороге оставляли предостаточно. По этому следу и добрались до той деревни.
Но ничего, теперь домой! Мы вас выведем нашей тропой до Рабата, а сами обратно. У нас здесь еще дела.
В Рабате возле башни Хасана Макаров встретился с секретарем консульства Эвансом; прогуливаясь среди толпящихся туристов, он сделал подробный отчет о своей поездке.
– Не знаю, как это назвать, везением или нет, месье Эванс, но Армоньена-младшего среди пленных не оказалось, но совершенно неожиданно удалось освободить французских офицеров: майора Мельвилля и военного летчика Фрэнка Менью. Хотя операцию пока нельзя считать завершенной, так как неизвестно, где спрятался вместе с ними Мефистофель. Есть только предположения, но нет ничего конкретного.
– Ладно, – сказал Эванс, – продолжением операции займутся другие люди, вы должны немедленно уехать в Фес, здесь вы уже достаточно засветились. Вам ожидает автомобиль.
В Фес Владимир приехал ночью; несмотря на поздний час, Пешков ожидал его в гостинице.
– Нам предстоит кое-что обсудить, пока вы не умчитесь дальше, – Зиновий сразу дал ему понять, что здесь он ненадолго, – вас завтра ждет Танжер, поэтому прихватим эту ночь для дела. Билет у вас на ночной экспресс, значит, прекрасно выспитесь в спальном вагоне, Чтобы не терять времени, ужин нам подадут в номер, а пока рассказывайте обо всем по порядку.
Рассказ Макарова растянулся почти на целый час, майора интересовали подробности. Сам поручик не считал их очень важными, но сейчас они раскрылись ему несколько в ином свете. И несколько по-другому выглядели теперь действия Перколе.
– Я могу предположить, что Историку были заранее понятны многие ваши ходы, – заметил Пешков. – Начнем с вашей встречи с Арсеном на площади. Вы верно заметили, что там был еще один чистильщик обуви – агент Перколе. Возможно, им было известно, что в Ткауренсе ваша связь осуществлялась через чистильщика. В данном случае вас спасла низкая квалификация их агента, он ничего не понял насчет коз и поэтому не доложил Перколе об Арсене. Ваш прием с рогаткой великолепен, хотя повторный выстрел скорее ошибка; вторую записку могли подобрать и все бы открылось. Но считаю, что вы все-таки в конечном результате переиграли немецкого резидента. Великолепно ушел от погони Арсен, как ни старался Перколе он не смог его схватить ни на площади, ни затем, с офицерами. Хотя можно предположить, что ни ваш помощник, ни пленники не слишком интересовали Историка. Посудите сами, какая разница для Германии, где будут находиться пехотный майор и пилот подбитого самолета – в плену у арабов или в рядах французской армии? Никакой! То же относится и к Арсену: одним больше у нас агентом или одним меньше, не имеет значения. Ему был нужен вы – русский офицер, бывший белогвардеец, имеющий все основания искренне ненавидеть Россию. С учетом предстоящей войны с Советским Союзом такие агенты для Германии чрезвычайно востребованы. И он бы вас не выпустил, если бы сперва у конвоя не захромала лошадь, и не появись затем сыновья Можея. Но это уже прошедшие дела, вернемся к настоящим. Взгляните на эту радиограмму, она получена два часа назад.
