Анна Андреевна ! Вы помните мои слезы над вашим гробом
Русские бабы мясистые потные бабы Салом налиты до глаз словно пивом угрюмые швабы Где вы: лютик сосков и ягодиц нежных упругость Грубо
Девочки русские русые Нимфы нимфетки феи Кос златопадных бурнусы Офейра
Борис Николаевич где ваша милая Ася Ась... не расслышал щелкает счетами в булочной в кассе Статуей стынет в храме Блаватской в Мадрасе Спит с проходимцем на вшивом матрасе
Где Вы Борис Николаевич где Вы Голубем зерна клюете с ладони у радостной Девы
Лолита - лифчик на лопатках Полоска тела на бедре Твои базарные ухватки Мне
Я - Гумберт - губы твои пацанка О зверя ранка американка
Словесный изыск был мне чужд Запах твоей кожи Лолита Я в стихотворстве безобразен Золото волос твоих нимфетка Готов налить для ваших нужд Руки твои прозрачны как мед в сотах Своей я крови целый тазик
Я надену робу металлурга Нацеплю шахтерскую звезду Завтра праздник - День Демиурга Я на демонстрацию пойду
Лолита умывайся культпросветом
19 июля 1969 года
25.
НА ПОЛЯХ СТАТЬИ
I.
А. Л.
Лавр благовонный осенил чело Аякса благородного под Троей Ворочая тяжелое весло Разбил корабль славнейший из героев О Боги ! сколь ужасно наказанье Влекомому к бессмертному признанью
29 января 1969 года
II.
И. Б.
И ты пройдя рядами острых пик И опершись на бердыш полуржавый Чекань в скале серебряный родник Откуда пей Орланда славу
Напившись губы нежно осуши Об мох растущий из расщелин И в белой мантии души Найдя прореху знай - ты эллин
26 февраля 1969 года
26.
Гипертонической кровянкою налиты Белки безумных вежд. Занудная мигрень. Я вою, будто пес, над искусом "Лолиты": Прикушенный язык - из пасти - набекрень...
И бешеной слюной коричневую розу Облив, я налетел на преисподней дверь: Нечеловечески смастряченную прозу, Сожрав, как людоед, и, выблевав, как зверь.
Чумной прелестницы все ж прелести убоги. Нет в томе музыки скрипучей горних сфер. Меж изощренных фраз и вздоха нет о Боге. Текст диктовал писцу развязный Люцифер.
Недужится мне. Ночь. Разнузданные стопы Не сосчитать: я туп и сален, словно бек... Ишь окультуренный дичок в садах Европы К секвойе был привит и славный дал побег.
Ударом кулака я налагаю вето На свиток дивный сей, перекрестивши лоб. Здесь слишком холодно: нет Господа, нет света И вечной жизни нет - лишь пагуба и гроб.
В сей книге сатана, крылом плешивым вея, Нашептывает нам: предайтесь князю тьмы... Распятье раздавив гудронами хайвея, Сильна рогатых рать, но не склонимся мы.
Ведь с нами юный Царь и ангельские стаи: Архангелов мечи, апостолов дрючки... И с содроганием наборный смрад листая, Я плачу о себе и рву стихи в клочки.
Читатель возопит, что спятил я - наверно. Я с этим соглашусь, давно сойдя с ума... Творца "Лолиты" ждет бессмертие в инферно. Изыди, чаровник... Где трость твоя? Сума?
19 июля 1989 год
27.
В.К.
Нас неумело воскресили. Кто воскресил - не в этом суть. Мы дети страшных лет России. Пережитое - не вернуть.
Гробы разверсты, из могилы Встаем, шатаясь и оря. В бою мы сдали Фермопилы. Сложили головы зазря.
Опять пишу высоким слогом, А для чего, а на хрена. Надеюсь: прощены мы Богом, Но презирает нас страна,
Которой мы нескладным штилем Благие вести принесли... Народ бунтует перед штилем. Кровавый обморок вдали.
Бравады наши, эскапады Шутейно вызвали разгром Империи... И камнепады Разрушили вселенский дом
Евразии. Ведь в нем со свистом Разбойничьим - на тыщу лет Обосновались коммунисты... И вдруг ни стен, ни окон нет.
Читатель Розанова вспомнит И будет прав, и будет глуп... Из этих разоренных комнат Не выстроишь Английский клуб.
А мы - художники-балбесы, Нас крайне мало, но мы - рать Пойдем, когда вернутся бесы, Опять под стрелы умирать.
Спаси, Господь, мою Россию. Свободы тяжкой рвется нить... Нас неумело воскресили. Нас снова не похоронить.
Перо дрожит, и сердце рвется, И поступь дьявола тиха... Все, может, как-то обойдется: Есть все же магия стиха.
13 мая 1993 год
28.
Д.Л.
Психозные тени Клубятся гуртом. Поэт-неврастеник Сдается в дурдом.
Все неотвратимо. Не я - так другой. Прощай, Диотима, Ребенок драгой.
Коварство лекарства Надломит калам. Венчался на царство, Поехал в Бедлам.
Собрат-искуситель Не скажет: налей... Спаси, искуситель, Святой Пантелей.
Созвучий грибницу Сгубил я, изгой... В больницу-гробницу Ложусь я - нагой.
В узилище страха Ступаю стопой... Восстану из праха И буду с тобой.
Прости, королевна, Печальна, строга, Не слишком напевна Выходит строка.
Уколы, облатки Положенный пай. А ты - шоколадки Себе покупай.
В трясучке, впросаке Шепчу - боль в губах Нас будут писаки Ворочать в гробах.
Обмеривать станут С морозцем в висках Дрожание стана В любовных тисках...
В свинцовое время Под адской пятой Мы подняли бремя Любови святой.
Пилюли глотая И муки терпя, Плету, золотая, Стихи про тебя.
11 января 1984 год
29.
АЛЕКСАНДРУ ИСАЧЕВУ
Смерди под скальпелем витийства, Косноязычия киста... Умочитаем грех убийства Развоплощенного Христа.
Десятилетия разгула Невероятной бесовни... Вострят ножи, наводят дула И чревобесятся - распни!
В спесиво-костоломном танце Под скрип мелодии простой Кружатся Ленин, вольтерьянцы, Великий Петр и Лев Толстой.
Толклись вчера, бегут сегодня Соревновательная злость В иссохшую ладонь Господню Всадить по шляпку медный гвоздь.
Кто палача тяжелый молот За черенок не ухватил, Тот утоляет духа голод Костьми насельников могил.
Родные сердцу пустоплясы И пиротехники идей, Рыгнув, блюют Христовым мясом В болота родины моей...
Сорви картонную личину С лица, повязку с гноем - с век: В тлетворной ненависти к Сыну Твоя загадка, чумный век.
Очнется ль Индия родная Дурманным сном опоена... Не знаю, Господи, не знаю, Поведай тайну, сатана.
12 декабря 1977 год
30.
Ночь осенняя тиха. Плеск волны озерной. В хилом колосе зерна Набухают зерна.
Болен, жалок, одинок, Выгоревший, ржавый Сумасшедший рашинок Выблеван державой.
Бородатый и нагой, Склонный к пустословью, Омерзительный изгой, Раненный любовью.
Изругавшийся над той, Что роднее Бога, Я наказан немотой Сбивчивого слога.
Бес подуськивал: зарежь Кроткое созданье... Как теперь заткну я брешь В шатком мирозданье.
Смоляной фонемный лес Накренился косо. Господи, зачем я влез В шкуру кровососа.
Одиночество вдвоем Заступом зарыто... Флегетонтов водоем Ветхое корыто.
...Деревенский хулиган На исходе лета Во вселенский балаган Потерял билеты.
31 августа 1982 года
31.
Дем. Бедн.
И вновь родные пустоплясы Вещают без обиняков. Звенят отточенные лясы, Как тесаки у мясников. Опять меня обстали бесы, Щекочут, говорят мне "ты"... Как сбросить ветхие завесы И вырваться из темноты Туда, где Господа лампада Незримым пламенем горит, Где за оградой вертограда Цветут деревья Гесперид, Где Вакх с Христом бредут в обнимку С Мо-цзы и Буддой наугад, Где сквозь лазоревую дымку Просвечивает Божий Град, Где херувимы и амуры Пьют залетейский оранжад... И где за собственные шкуры Высокомерно не дрожат.
7 марта 1981 года
32.
Марф.
Развалившись нагло на попоне, Стряхивая пепел на штаны, Говорю с тобой на понял-понял Лучшая жена моей страны.
Нет в тебе сноровистой ухватки Подличать, рожать, злословить, шить. Складывай убогие манатки Нарисую остров - будем жить.
Синдиком республики звериной Выберем бесхвостого кота. Песнопеньем "Книги голубиной" Мы заменим хартию кнута.
Дуновеньем умственным зефира Рассосется мерзостный туман. В хрустале безгрешного эфира Зазвенит библейское ман-ман.
Нет на нас управы - лишь расправа (Безголовым не носить чалмы). Бедная, благодарю за право Быть собой, с тобой и петь псалмы.
