- Прекрати, щекотно.
Лорна еще раз, уже сильней, куснула его.
- Лорна, ну больно же.
- Врунишка, ты же говорил, что щекотно.
- Тогда было щекотно, а теперь больно.
- А сейчас? - Ее рука начала медленно блуждать по его телу...
- Сейчас приятно.
Лорна легла на него грудью, чувствуя под собой напрягшиеся могучие мышцы, и поцеловала в губы так, что у Фрэнка перехватило дыхание.
- А теперь?
- Теперь вкусно.
- Господи, словарный запас у тебя, как у неандертальца: больно, вкусно, приятно.
Ну, что ты решил с домом?
- Лорна, ну как ты не понимаешь, я не могу рисковать домом. Мои скульптуры, может быть, не купят. Чем я тогда погашу закладную на дом? Денег-то мне больше ждать неоткуда.
- Послушай, Фрэнк, ты мне веришь?
- Что за вопрос? Верю, конечно.
- Я не о том. Ты веришь, что если я обещаю достать для тебя много денег, то я их действительно достану?
- Пожалуй. Я уже убедился, что в делах ты можешь дать мне десять очков форы.
- Ну так вот, я даю тебе честное слово, что к этой осени у тебя будет столько денег, что их с лихвой хватит на погашение закладной, а на оставшиеся ты сможешь прожить, не работая, еще пару лет. Хватит тебе два года, чтобы встать на ноги?
- Два года плюс этот год? Да за это время я горы сверну Будь я проклят, если через три года ты не найдешь мое имя в справочнике "Кто есть кто". А ты уверена, что сможешь достать эти деньги?
- Уверена, если будешь меня во всем слушаться. Ну что, согласен, наконец? Уф-ф!
И я же еще должна убеждать этого здоровенного дурака, чтобы он помог самому себе.
В тот вечер Фрэнк не поехал домой: он позвонил Дэйл и невнятной скороговоркой сказал, что у него сломалась машина и ему придется заночевать на вилле Мэллорна.
- Не волнуйся, Дэйл, прими, как обычно, снотворное и ложись пораньше спать.
- Хорошо, милый,- ответила она безжизненным голосом,- я все сделаю, как ты скажешь.
Сердце Фрэнка мучительно заныло от жалости к жене, но рядом, насмешливо глядя на него, стояла Лорна, и он поспешил положить трубку. А через минуту телефон зазвонил, и Дэйл, захлебываясь рыданиями, пожаловалась Лорне, что у Фрэнка появилась другая женщина.
- Я не говорила тебе раньше, думала, мне это только кажется, но он сейчас позвонил и сказал, что не придет ночевать.
- Он что, так и сказал, что останется ночевать у какой-то женщины?-деланно изумилась Лорна, успокаивающе гладя предмет их разговора по щеке.
- Нет, что ты. Он сказал, что у него сломалась машина, и он останется у Мэллорна.
- Может быть, так оно и есть, дорогая. Почему ты ему не веришь?
- Не знаю, но он уже несколько месяцев какой-то мрачный, со мной почти не разговаривает, домой приходит поздно, да и вообще, Лорна, я же чувствую, что он ко мне изменился.
- И это все? Глупенькая, твой муж слишком ленив, чтобы затеять с кем-нибудь серьезный роман, и для легкой интрижки у него характер неподходящий. А мрачный он потому, что у него ничего не ладится с работой, он даже говорил мне как-то, что хочет из-за этого уйти из мастерской, чтобы больше было времени на лепку.
Так что, не придумывай глупости, никого у него нет, кроме тебя.
- Ох, Лорна, ты, правда, так думаешь? Ты меня просто возвращаешь к жизни. Не знаю, что бы я без тебя делала. Я тебя ужасно люблю.
- Я тебя тоже очень люблю, Дэйл. Спокойной ночи.- Лорна положила телефонную трубку, потушила свет и крепко обняла Фрэнка. "Мужчины легче совершают подлости в темноте",-со злой усмешкой подумала она.
По закладной на дом Фрэнк получил двадцать пять тысяч долларов и, предупредив заранее своего управляющего, уволился с работы. Дэйл удивилась его решению, но предпочла ни о чем не расспрашивать. В последующие недели жизнь и доме Кларков начала опять налаживаться. Фрэнк, насвистывая, целыми днями работал на втором этаже с молодым шведом Олафом Юханссеном, который буквально боготворил своего патрона. Работа ладилась, швед оказался способным учеником и помощником. Каждый вечер перед сном Фрэнк рассказывал Дэйл о том, как идет работа, что он сделал за сегодняшний день и они, как раньше, вместе мечтали о будущем. Даже их интимные отношения, почти прекратившиеся за месяцы зимнего отчуждения, опять стали пылкими, как в первые дни после свадьбы. Дэйл, боясь спугнуть это счастливое время, старалась поменьше говорить, ни о чем не расспрашивала мужа, хотя часто почему-то со страхом думала о будущем. С Лорной Фрэнк почти не виделся, он полностью был поглощен работой, и она, изредка бывая у них и, видя их счастливые лица, сжимала от бешенства кулаки под столом, повторяя про себя: "Подожди, дорогой мой любовник, летом я преподнесу тебе такой сюрприз, что настроение у тебя ухудшится".
Лето подошло как-то неожиданно. Весна была ранней и дружной. Буквально через пару недель в городе стало душно, и надо было думать о том, куда поехать отдохнуть. Преодолевая сопротивление Фрэнка, не желавшего бросать работу, Лорна и Дэйл настояли на поездке к морю, в то самое место, где они отдыхали в прошлом году. Собственно, инициатива исходила от Лорны, а Дэйл присоединилась к ней, помня, как хорошо ей было в тех местах прошлым летом.
Лорна взяла на себя все организационные хлопоты: зака-зала билеты на самолет и два номера в отеле, где ни ее, ни Кларков никто не знал. Так требовал ее план, согласно которому их отдых на море должен стать в жизни подруги последним.
2
План убийства родился в голове Лорны прошлой осенью, и за эти месяцы был отшлифован ею до мельчайших подробностей. Она так часто мысленно представляла себе его осуществление, что иногда ей казалось, что Дэйл мертва и никто не мешает ей полностью завладеть Фрэнком. Но Дэйл была жива, и предстояло уговорить, убедить, заставить, в конце концов, Фрэнка решиться на убийство жены.
Лорна начала исподволь готовить скульптора к этой мысли. Не раз в минуты близости, когда он (она чувствовала это) принадлежал ей, спрашивала:
- Хорошо тебе со мной?
- Да, очень.
- Если бы твоя жена умерла, как бы мы счастливо с тобой жили...
Фрэнк обычно после этих слов замыкался в себе, но Лорна, ничуть не смущаясь этим, продолжала:
- Я бы все сделала, чтобы ты стал знаменит и твои работы покупали бы музеи, а не местные нувориши, ничего не понимающие в искусстве.
