Лорна присутствовала на вернисаже-очень довольный Фрэнк встретил ее в дверях.

- Все идет отлично,- заговорщицким полушепотом сообщил он и суеверно постучал костяшками пальцев по деревянной панели.-Я даже сам не ожидал такого успеха. И во многом это благодаря тебе. Ты здорово выручила нас тогда с деньгами.

- Вас?-недоуменно подняла брови Лорна.-Я думала о тебе, Фрэнк, и только о тебе, когда чуть ли не силой заставляла эту кретинку застраховать ее драгоценную жизнь.

- Это ты о Дэйл?-озадаченно протянул Фрэнк.-Мне казалось, что ты ее любишь.

- Люблю,- издевательски подтвердила Лорна,- как только можно любить жену своего любовника.

- Кхм, а я думал, что ты уже забыла о той подводной прогулке.

- Женщины такие вещи не забывают, да и ты, вижу, кое-что помнишь,-она показала на небольшую скульптуру в центре зала Вырезанная из орехового дерева тоненькая женская фигурка с развевающимися волосами, раскинув руки, напряженно, как струна, балансировала на выгнутой спине какого-то могучего морского чудовища, стремительно рассекающего мраморные волны. Чудовище было высечено из белого мрамора.

- Да,-смущенно сознался Фрэнк,-я делал ее и представлял тебя, когда ты плясала у меня на спине.

- Приходи ко мне завтра после выставки,-тихо сказала Лорна, положив свою руку на большую загрубелую кисть скульптора.

- Хорошо,- глухо ответил тот, глядя в пол. Так началась их связь, в которой с самого начала было что-то темное. Фрэнк стал тяготиться их близостью уже через несколько недель, избегал Лорну, старался не встречаться, что было непросто, работая в одном здании. Но стоило ему увидеть ее стройную фигуру, танцующую походку и вызывающе поднятое лицо, как желание властно захлестывало его, и он ничего не мог с этим поделать. Ему становилось все труднее придумывать оправдания своим вечерним отлучкам из дома. От этого он мрачнел, становился раздражительным. Дэйл, не понимавшая причину его состояния, относила все за счет творческого кризиса.

Действительно, после прошедшей с таким неожиданным успехом выставки Фрэнк не создал ничего нового. Отчасти это было вызвано нехваткой времени: после работы он ехал за город оформлять виллу Мэллорна, но основная причина крылась в двойной жизни, которую он вел вот уже три месяца, разрываясь между женой и любовницей.

Он постоянно лгал Дэйл, и она чувствовала это. Несколько раз Фрэнк заставал жену дома в слезах, причину которых она не хотела объяснить, лишь робко поднимала на него несчастные заплаканные глаза.

Между тем Ли Харвестон, владелец самого большого в городе выставочного зала, предложил Фрэнку в конце осени, после сезона отпусков, организовать развернутую выставку его работ на очень выгодных для Фрэнка условиях, причем брал на себя все расходы на рекламу. Но молодого скульптора это заманчивое предложение не радовало, так как ему почти нечего было выставлять: лучшие работы были распроданы, а те, что еще оставались, теперь казались ему самому слабыми и незрелыми. Выход из этой ситуации опять подсказала Лорна. Они лежали у нее дома на широкой низкой кровати, и он с горечью размышлял о своих трудностях.

Лорна взяла лицо Фрэнка в свои ладони, долго всматривалась в него и твердо сказала:

- Ты должен немедленно уйти из гранитной мастерской и заняться только скульптурой. До зимы еще девять месяцев. Если ты будешь все это время напряженно работать, то еще многое сможешь успеть. Я видела у тебя наброски, эскизы, глиняные модели.

- Все это так, но я просто физически не смогу перевести это в камень, чисто техническая работа отнимает очень много времени и сил.

- Так возьми себе помощника, умеющего работать с камнем, хотя бы из своей же гранитной мастерской. Ты как-то говорил, что с тобой работает очень толковый паренек- швед, который мечтает стать скульптором. Он будет делать за тебя всю техническую, черновую работу по твоим эскизам, а тебе останется только доводка скульптур. Ты же сам мне рассказывал, что Роден почти все свои вещи делал в глине, а его помощники потом переводили их в мрамор, гранит или делали бронзовые отливки.

Фрэнк не мог не восхититься ее цепким, практичным умом. Действительно, с толковым помощником он мог бы многое успеть к зиме, если уйти с работы, но где взять деньги, чтобы платить помощнику, да и на что-то надо жить все это время.

От суммы, полученной за проданные скульптуры, осталось совсем немного. Почти все ушло на ремонт дома, покупку нового спортивного "меркурия", двух больших глыб прекрасного розового мрамора, погашение ссуды, взятой в банке под страховку Дэйл. Достать денег было решительно негде.

Угадав его мысли, Лорна повернулась на бок, уперев тугую грудь ему в плечо, и жестко сказала:

- Ты должен заложить дом.

- Ни за что! - мгновенно отреагировал Фрэнк.- Ты знаешь, как я к этому отношусь.

Дом-это святыня, им рисковать нельзя.

- У тебя все святые, ханжа проклятый,- и дом святыня, и жена твоя святая, лишь я для тебя ничего не значу. Ты приходишь ко мне только в постель или за деловым советом, потому что ни того, ни другого твоя гусыня с коровьими глазами тебе дать не может, но все же ты держишься за нее обеими руками, а я для тебя всего лишь девка...

Лорна бурно разрыдалась. Фрэнк, не выносивший женских слез, робко пытался утешить ее:

- Лорна, ну ты же прекрасно знаешь, как много для меня значишь, и я тебя очень ценю. У Дэйл больное сердце, врачи из-за этого ей даже запретили рожать.

Расстраиваться ей нельзя: сильного нервного потрясения она может просто не выдержать.

- Ну и что, если не выдержит? Одной глупой гусыней на свете будет меньше, зато ты, наконец, будешь свободен, и мы сможем пожениться. С моей помощью ты добьешься очень многого. Раскрой глаза, дурачок, неужели ты не видишь, что жена связывает тебя по рукам и ногам. Если хочешь добиться успеха в жизни, тебе нужна не она, а я. И не думай, пожалуйста, что я уступлю тебя ей. Нет, я буду драться за тебя, если понадобится, до смерти, потому что люблю и верю, что только со мной ты станешь богатым и знаменитым.

Скульптор лежал с закрытыми глазами, и было непонятно, о чем он думает. Лорна, решив, что на сегодня психологической обработки достаточно, замолчала и, приподнявшись на локте, осторожно куснула будущую знаменитость за сосок, потом длинным ухоженным ногтем легонько провела ему поперек живота. Фрэнк неохотно открыл глаза и вымученно улыбнулся: