Дорохов достал телефон.

   - Ден, можно. Все само разруливается.

  - А теперь слушай сюда, пи@ор. Я больше тебя пальцем не трону…,- обратился он к Угличскому.

    - Да ты знаешь, кто я?!  - амбиции и привычка задавать тон придали тому сил, и он начал звереть.

    - А ты глухой? Я сказал, кто ты. Пи@ор! Сейчас берешь такси и сваливаешь отсюда. Без всякой компенсации за путевку. И больше никогда не отсвечиваешь. Иначе прибью и рыбам скормлю.

   - Ты не понял! Ты попал конкретно! Стоит мне сделать один звонок – и хана тебе и твоему отелю. И этой мелкой шлюшке,  - слова вылетали из Угличского, как яд из плюющейся кобры. Несмотря на весь свой огромный опыт манипулирования людьми, впервые качественно получивший по морде чиновник сейчас истерил, как баба.

Однако Дорохов, давший слово Владе, был уже внешне невозмутимо насмешлив.

- А ты еще и телефоном пользоваться умеешь? Ну –ка, покажи!

   Угличский выхватил дрожащими руками претенциозный Vertu, собираясь, действительно, им воспользоваться.

   Однако Дим молниеносным движением ноги выбил у него из рук средство связи и оно, описав красивый полукруг, вылетело за ограждение, звонко шмякнувшись с шестого этажа  на мраморный пол холла.

    - Упс! Упал!- с издевкой  сказал Дим. – Могу дать свой! – на этом желание общаться с подонком у него совершенно исчерпалось, и он угрожающе завершил диалог. – Не думай, что ты так легко отделался. Ты сука, еще долго будешь икать от страха.     Он позвонил на ресепшн и велел выбросить на мусорку упавший телефон.

      Угличский , понимая,  что данный этап войны проигран, решил, что нужно более серьезно готовиться к мести, тем более, что противников стало двое.

     Администратор донес его чемодан до вызванного за счет заведения такси и дежурно пожелал приятного полета.

    Дымясь от злости, Угличский рисовал в своем больном воображении картины  расправы – одну другой кровавее.

   Однако последовавшие за этим события напрочь отбили в нем охоту и возможность навредить.

     Проехав несколько кварталов, такси неожиданно остановилось. Судя по выражению лица, водитель, очевидно, выругался, вышел из машины и открыл капот. Копался он довольно долго, так что изможденный ожиданием пассажир решил выйти покурить.

     Дальше события разворачивались, как в фильме. Подъехали полицейские, или жандармы по-турецки, и потребовали туристический ваучер, подтверждающий легальность его пребывания в стране.

     Но поскольку он был спешно «попрошен» из отеля, то, соответственно, его ваучер не был зарегистрирован, что и давало повод для задержания и выяснения всех обстоятельств.

   Угличский, попутав берега от перенесенных потрясений, забыв, что находится не у себя в городе, где все с ним раскланивались, начал угрожать. Поэтому и доставлен был в участок с отягчающими обстоятельствами.

      Его багаж обыскали и нашли увесистый пакет с белым порошком (привет от Дениса), напоминающим по внешнему виду наркотик, что по турецким законам грозило тюремным заключением от четырех до двадцати четырех лет.

    Тут же был составлен протокол, и новоявленный наркоделец был направлен в камеру. На его требования предоставить адвоката, позвонить консулу, полицейские делали вид, что говорят только по-турецки.

      Просидев несколько дней, бывший вершитель судеб основательно поджал хвост, понимая, что просто так даже прыщ на заднице не вскакивает. Он запаниковал.

    И когда к нему явился адвокат, Угличский был сама любезность. Однако  с любезностью он поторопился, потому что адвокат работал на Дорохова, о чем ему сразу же и сообщил.

     - Сергей Иванович! Вы, надеюсь, понимаете, в каком плачевном положении оказались. Не буду скрывать, что после того, как предъявят обвинение, вряд ли вам кто-то сможет помочь. Нахождение без регистрации в стране – это ерунда – депортировали бы и все. Но наркотики – это серьезно.

    Единственный способ спасти себя – это подписать документы о разводе и об отсутствии материальных претензий к Владиславе Олеговне. Детей у вас нет, поэтому этих бумаг будет для расторжения брака более чем достаточно.  Решайте. Понимаю, что вы вправе потребовать половину имущества, принадлежащего вашей жене, но увы. Таковы требования господина Дорохова. Но зато вы будете на свободе и вернетесь к своей работе. И да, настоятельно не рекомендуем переводиться в Москву.

    - А где гарантия, что я выйду отсюда, подписав бумаги?

     - Честное слово господина Дорохова.

     - А что он, трахает турецкую Фемиду? Какое влияние он может оказать на правосудие?

   - Зачем так грубо? На правосудие никакого. Но на людей, которые помогли вам сюда попасть – прямое. Просто оплатив услуги. Или вы решили, что случайно здесь оказались?

         С ненавистью глядя на доверенное лицо врага, Угличский подписал нужные бумаги, враз оказавшись нищим. Однако по сравнению с годами лишения свободы – это было все же предпочтительнее. Но похоронные мысли придавливали чуть ли не могильным грузом.

       Он подумал, что хуже уже быть не может. Неожиданно из респектабельного господина превратился в бомжа. Даже новую квартиру, которую он купил после свадьбы – и ту записал на жену. Придется съезжать.

     Однако не стоит сетовать на Судьбу, причитая, что это самое плохое, что может случиться. Настоящий удар он получил чуть позже. После того, как ему вернули вещи и подписали пропуск, к нему подошел офицер полиции и на чистом английском принес свои извинения за лишние дни, проведенные в заключении. Обвинения с него сняты, так как состава преступления нет –экспертиза показала, что в найденном у него пакете оказался стиральный порошок.

       От потрясения у освобожденного узника случился нервный тик, который так и остался с ним как клеймо высшего правосудия.

     После драки Дим вернулся в приемную. Перепуганная, дрожащая от пережитого потрясения Влада сидела, забравшись с ногами  на диван и вжавшись в самый угол. Мужчина подошел, приподнял ее за попу и усадил к себе на колени. Бережно поцеловав в висок, он погладил ее по спине.

    - Маленькая моя. Испугалась. А как я испугался! Если б не ты, я б его убил, - холодный гнев еще не выветрился из его души, дыхание сбивалось, и сердце никак не могло поймать привычный ритм.

         - Сладка моя!  - От осознания едва не разыгравшейся трагедии Дорохов остро понял, как много он еще не сказал своей девочке. И готов был вывалить еще кучу розово- ванильных слов. Однако вспомнил, что их отношения могут измениться и далеко не в лучшую сторону.

    Девушка благодарно ткнулась ему куда-то в шею.

   - Я от ужаса не могла даже закричать.  И я не ожидала, что он может такое сделать.  Если бы не ты, - пружина страха наконец разжалась, и слезы – этот самый доступный женщинам способ облегчения  страданий- закапали из глаз.

     - Я всегда буду рядом, - растроганно сказал Дим. Его снова кольнула мысль, что не только от него это зависит, и он тихо добавил: - Пока ты этого будешь хотеть.

     «Я всегда этого буду хотеть», - собиралась сказать девушка, но в горле словно комок ваты застрял, и она, прокашлявшись, оставила эту мысль при себе, не желая налагать на него бремя ответственности за того, кого приручил. Немного придя в себя, она осознала, что любимый получил по голове и сейчас «истекает кровью» из-за ее слез.

      Она аккуратно вывернулась из крепких объятий и направилась к шкафу за аптечкой. Там был хоть и небольшой ассортимент, но для первой помощи что-то имелось. Достав перекись и ватку, она вернулась к наблюдавшему за ней мужчине.

    - Доктор, конечно, сделает это лучше, но ты обещал быть самым привередливым, классическим пациентом. Поэтому я хочу сама за тобой поухаживать. Потерпи, сейчас будет больно.

Аккуратно промокнув свезенную кожу, она нежно подула на ранку, погладила пальчиком вокруг.

- Ты мой храбрый рыцарь!  Я буду заботиться о тебе, пока твои раны не заживут, - Влада так мило сюсюкала, что он невольно вспомнил свое детство, когда мама мазала зеленкой бесконечные последствия его подвигов.