Он по-прежнему молчал.

— Что ты молчишь? Сказать нечего? — продолжала она. — Ты не стал королем, всех потерял, ты абсолютно одинок! Поэтому ты так любишь управлять чужими жизнями. Ты это время крутил Эдвардом как пожелаешь, и я знаю, с каким презрением ты относишься к нему! Он — твой племянник, и он так верил тебе все эти годы.

— Он посредственен, как политик, Изабель, — прорычал он сквозь зубы, мужчина начинал закипать, очевидно, слова Изабель задели его. — И он все ещё жив исключительно благодаря мне.

Эдвард был хорошим полководцем, но политика и правда давалась ему с трудом, несмотря на хорошее образование и острый ум. Быть может поэтому некоторые дворяне когда-то хотели сместить его и посадить на трон его кузена. Но Изабель его правоту признавать не собиралась. Обида и злость душили ее изнутри.

— Ты просто завидуешь ему! У него было детство, у него есть семья. Его дети унаследуют этот трон, но это не главная причина, по которой ты с таким презрением относишься к нему.

Он злобно усмехнулся.

— И какова же истинная причина?

— В твоих руках его власть, может быть даже жизнь, но есть то, что ты давно хочешь, но никогда не посмеешь у него взять, — прорычала она.

В его глазах она видела понимание, он знал, к чему она ведет, ей оставалось лишь озвучить.

— Ты никогда не посмеешь взять меня.

Эти слова громом прокатились по всей комнате, в его глазах что-то вспыхнуло. Грубым движением он притянул ее за локоть к себе и впился поцелуем в ее губы.

Изабель опешила. Ее сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди, в голове настойчивый голос кричал: «остановись!». Но она, вопреки всему, ответила на его поцелуй.

Она не сопротивлялась, и его рука опустилась на ее талию, трепетно сжимая. Голова закружилась, как никогда прежде, жар прошелся по всему телу, и ей ничего так отчаянно не хотелось, как пробыть в его сильных объятиях как можно дольше.

Ее пальцы путались в его темных волосах, и поцелуй прекратился лишь когда стало совсем невозможно дышать. Он приблизился к ней вплотную, прислонившись к ее лбу своим. Они смотрели друг на друга безмолвно, боясь лишними словами спугнуть то, что сейчас между ними происходило. Ричард ласково провел пальцами по ее щеке, и Изабель сама потянулась за поцелуем.

Она сдалась окончательно. Ричард прижал ее к себе, с жадным собственничеством исследуя тонкую шею губами, чуть покусывая, не давая даже дышать.

Она потянулась к его рубашке, стянула ее через голову. Со взъерошенными волосами Ричард был похож на мальчишку. У него, словно он и правда помолодел на десяток лет, туман был перед глазами. Что бы он ни говорил, как бы ни прятал от нее и от себя правду, такая она одна. Только она была способна управлять его желаниями и поступками, пусть сама не осознавала этого.

По коже на местах, где он оставлял короткие поцелуи, бежали мурашки и волны легкого покалывания. Жар его тела плавил сталь ее самообладания, их поцелуи пропитаны отчаянием и страстным желанием стать одним целым.

Холодный воздух комнаты обжег разгоряченную кожу, когда он быстрым движением сорвал ее теплый халат, и она осталась лишь в легкой ночной сорочке, расшитой кружевом.

Он смотрел на нее, будто видел впервые. Совершенно незащищенной, по-новому красивой и желанной. Такой она была.

Ричард потянул ее в сторону постели, в ее слегка бешеном взгляде отражалось пламя свечей, и он замедлился, давая ей прийти в себя. Мягкие одеяла оказались под ее спиной, и он чувственно поцеловал ее в губы.

Его губы мягко сомкнулись на внутренней стороне ее бедра, она двинулась ему навстречу, сжимая руки в кулаки до боли, едва сдерживая стон. Горячее дыхание обжигало кожу, и когда он коснулся языком там…

Изабель вскрикнула, чувствуя, как по всему телу проходит волна наслаждения. Она замерла, и он хищно улыбнулся, наклонившись над ней.

— Ты всех забудешь, — прошептал он ей на ухо. — Всех, кто был до меня.

Ее пальцы трепетно проскользили по его груди вниз, к животу, а затем ловко разделались с завязками на штанах. Он поймал ее затуманенный взгляд и вновь улыбнулся. Изабель не уступила эмоциям, и привстала с постели, оказавшись лицом к лицу с ним.

Ладошкой она надавила на его плечо, заставив присесть, а сама, устроившись поудобнее, села сверху.

— Как и ты, — наконец, ответила она, целуя его в губы. Он обнял ее за поясницу, и она, раздвинув ноги, медленно опустилась вниз.

Ричард прорычал что-то неразборчивое куда-то ей в область ключиц.

Она умело двигала бедрами, управляя процессом, закрыв глаза от удовольствия. Ричард не мог удержаться от поцелуев, ее кожа была мягкой, ее запах сводил с ума.

Между ними не оставалось расстояния. Они растворялись друг в друге, движения были резкие, пропитанные отчаянием и их сумасшествием, но их общая слабость, как ни странно, делала их только сильнее.

Задыхаясь, остро ощущая жжение в легких, они цеплялись друг за друга в предвкушении конца. Он проходился пальцами по ее ребрам, оставляя красные следы, и он почувствовал, как задрожало в эйфории ее тело. Его мышцы горели от напряжения, каждая клеточка тела полыхала огнем, он сделал последний толчок и замер, позволяя наслаждению захлестнуть его с головой.

Она медленно опустилась на подушки, закрывая глаза, и он ласково прикрыл ее обнаженное тело одеялом, а затем взял ее за руку, сплетая их пальцы.

Мысли и чувства рассыпались яркими созвездиями внутри нее, вновь подчиняясь какому-то странному, до этого неизвестному ей чувству, она позволила себе придвинуться к нему ближе и утонуть в его объятиях. Сон пришел мгновенно. Впервые за долгое время она чувствовала себя в безопасности.

========== Глава 32. ==========

О том, что произошло той ночью, и последующей ночью, и даже утром в день отъезда на большую охоту, Изабель не рассказала даже Пенни. И хотя это сумасшествие не шло у нее из головы, и сердце постоянно сжималось в груди так сильно, что становилось трудно вдыхать, королева молчала.

Видеть Ричарда было невыносимо, щеки ее тут же начинали пылать, она чувствовала себя маленькой наивной девчонкой. Он вскружил ей голову своей нежностью, так гармонично сочетающейся с пылающей страстью.

— Не могу от тебя оторваться, — говорил он, целуя ее в губы, уже надев свой парадный темно-бардовый камзол.

— И не надо, — она улыбнулась, обнимая его за шею, потянув за собой обратно в постель.

Теперь он вместе со всеми отправлялся на охоту, и Изабель была этому рада, рядом с ним ее разум отключался, и невозможно было рационально все обдумать. Но прежде, она все же решила поверить Пенни и отправиться к провидице.

Под покровом ночи, в сопровождении охраны, королева и ее верная фрейлина сели в карету. Ночь была холодной, и Изабель сразу невольно задумалась о том, как там Питер. В охотничьем домике продували стены, а ее юный брат часто простужался. Королева поежилась, натягивая меховые перчатки.

— Плохая идея охотиться в такую погоду, — проворчала она чуть позже. — Никакая добыча не стоит таких страданий.

— Вы не в настроении, — проницательно заметила Пенни. Изабель что-то невнятно ответила про то, что устала ехать, и что они уже целый час в дороге, а затем отвернулась к окну, приоткрыв шторку. Однако на улице было так темно, что она там ничего не увидела.

Карета остановилась недалеко от домика Старой Гретты, и Изабель с Пенни, в сопровождении двух стражей, медленно зашагали в его сторону. От волнения Изабель даже забыла о морозе, который сковал ее тонкие пальчики.

Было уже за полночь, и пламя свечей горело лишь в одном окне, улица тоже была абсолютно пустынна, но королева все равно нервно оборачивалась.

— Ждите здесь, — приказала она.

— Ваше Ве… — под ее грозным взглядом, недобро сверкнувшем даже в кромешной тьме, мужчина осекся. Ему было строго запрещено называть ее титул вне замка. — Миледи, мы не можем впустить Вас одну. Вдруг что-то случится.

— Ничего не случится. Ждите здесь, — Изабель была непреклонна.