Чем бы дитя ни тешилось, лишь б не плакало. Каково же услышать такую фразу на все свои попытки найти себя человеку, который уже даже университет оставил за плечами несколько лет назад? Я скажу. Это как будто на тебя махнули рукой, печально глянули в твои ясные очи и отвернулись, дабы продолжить свои «взрослые дела».

В 2015 году я осталась без работы. Ну, как осталась? Положила заявление на увольнение по собственному желанию директору общеобразовательной школы, где я тихо-мирно проработала последний год учителем английского языка у среднего звена, села в свое маленькое авто и поехала к своей любви и будущему супругу за триста пятьдесят километров от родительского дома.

Работа с людьми там, на родине супруга, особенно обозленными на весь белый свет, на политиков и жену, выбивала мою и так неустоявшуюся нервную систему. Нет, люди не плохие, просто я слишком много пропускаю через себя, а им не хватает человеческого тепла и истинной любви. Я не могу подарить им столько её, чтобы им стало легче. Мне тоже нужно наполняться.

И я нашла источник, свой собственный. Игрушки. Странные и, как оказалось, «страшненькие какие-то» чудики. Два года создавала их без какой-либо истории. На вопросы окружающих о том, кто же это, я мило улыбалась и твердила – не знаю, так, чудики.

В 2017 году вдруг случился мозговой коллапс. Этим созданиям нужна история. И второго февраля того самого года у меня вдруг появился аккаунт с забавным названием.

Знаете, с чем я тогда столкнулась?

Твоё видение скорее примет человек с улицы, нежели тот, кого ты знаешь. В уже созданном мире стали ковыряться только те, кому, в общем-то, плевать на этот самый мир.

Чудики обросли туманом волшебной истории. Теперь это не просто игрушка, а персонаж большой сказки худенькой Женьки и её друга.

Когда я еще работала с учениками, много смеялась над фразой: «Уже я поняла! А они всё еще нет!». Смеялась я над ней по одной простой причине – учитель сама выучила времена английского языка именно на уроках с семиклашками. То же самое происходит с написанием историй – я многое из всего написанного «учу» сама уже не первый год.

КРАНФУРИУМ – мир мудрых, спокойных и невероятно тёплых созданий. Мой мир долгих, тихих разговоров с самым важным человеком в моей жизни – самой собой.

Тепло пыльных чердаков хранит в себе безумное количество тайн и захватывающих историй.

Этот рассказ о мире чувств берёт свое начало в детстве одной маленькой, зеленоглазой девочки, имя которой всегда сравнивали с мальчиковым. Её звали Женька.

Детство – это то невероятное время, когда деревья по-сумасшедшему огромны, пруд похож на необъятное взглядом море, а твоя мама знает всё. Женя была одной из тех девочек, которых не брали в компании очаровательных существ с косичками и бантиками, потому что её стрижка горшком вязалась только с её именем, а не наличием кукол за спиной. Но, это почти не расстраивало. Существовали иные развлечения, которые доводили до эйфории это светловолосое чудо. Шалаши, чердаки заброшенных домов, деревья – это и была жизнь маленькой белобрысой девчонки.

Вы бывали на чердаках в вечернее время? Когда золотистые лучи освещают медленно кружащуюся пыль тёмной комнаты. Когда опилки или земля, которой засыпаны полы под старой прогнившей крышей, уютно тёплые. Когда в духоте непроветриваемого чердака стоит запах перьев и результатов столь незамысловатой жизнедеятельности голубей и витает ощущение безмятежности.

В городе, где девочка с золотистыми волосами проводила свое лето, таких чердаков было несколько. Именно там она встретилась с первым существом…

Бабушка, как обычно, собиралась уходить в ночную смену в роддом. Собирала своё вязание и клала испеченные за вечер печеньки в сумку. Девочка с нетерпением ждала, когда услышит заветные: "Жень, дверь закрой сама!".

Восемь часов вечера. Душные июльские улицы города, утопающего в длинных закатных лучах, были затянуты сугробами тополиного пуха. Перед ребёнком со светлыми волосами старый заброшенный дом.

Окна двух этажей забиты старыми досками. Кое-где проглядывают довоенных времён шкафы с отвалившимися дверками. Этот дом стоит крепче, чем многие современные, поэтому все лестницы сохранились в первоначальном виде.

Чердак этого дома казался самым уютным местом, только посещать его удавалось достаточно редко из-за того, что он находился за несколько улиц от двора бабушкиной пятиэтажки.

Кое-где слетевший покров крыши напоминал о том, что скоро настанет момент, когда этот лохматый и потрепанный жизнью старик будет снесён. В эти зиявшие отверстия проваливался мягкий тёплый свет, в котором летали редкие пылинки.

С крыши очень интересно было наблюдать за вторым этажом стоящего напротив дома, состоявшего из пяти этажей, как и все дома этого маленького провинциального городка. Там жил мальчик с красивыми глазами и очень тихой мамой.

Это был не двор, где могла играть Женя, поэтому этот красивый мальчик совсем не хотел общаться со светловолосой девочкой.

Шорох… шорох?! На крыше дома, в который никогда никто не приходит?! Сердечко начинает неистово колотиться. Это совсем не шуршание голубиных крыльев. Нужно обернуться…

За спиной ничего не оказалось. Снова воцаряется звенящая тишина, нарушающаяся только криками стрижей далеко в закатном небе. Смотреть на мальчика уже не хочется, потому что в свете лучей слишком много пыли. Тут кто-то есть. И было бы хорошо, если бы это были не мальчишки из двора бабушки.

Угол. Два ясных блестящих глаза. Это не человек!

– Женяяя! Давай домой!

Голос тёти нарушает всё скопившееся напряжение под разрушенной крышей. Каким-то волшебным образом она всегда догадывается, где искать худенькую путешественницу.

Глаза исчезли… Может, показалось?!

Спросить у тёти?

Достать с этим вопросом бабушку и тем самым дать ей знать, где большую часть времени проводит Женя?

Всё не так. Всё нельзя!

В этот день никак нельзя было пропадать вечером, поэтому тот самый чердак можно было посетить только в самое жаркое обеденное время. Интересно, повстречаются ли снова эти хитрые глазки или это было бурное воображение маленькой светлой головки.

Крики с улицы тонули меж крон высоких деревьев-тополей и этих огромных серых пятиэтажек. Под крышей было душно, но так тихо, что бешено колотившееся сердечко гулко раздавалось в ушах. Казалось, будто совсем рядом кто-то долбит по огромному барабану.

Девочка стояла посередине и вслушивалась в каждый шорох. Но, сегодня не шорох заставил ее оторопеть и присесть, она увидела маленькое лохматое существо, выглядывающее из-за балки. Удивлённые, часто хлопающие глазки, тельце, покрытое толстым-толстым мехом и маленькие пальчики, постукивающие по сухой деревянной поверхности.

Кто? Откуда? Почему ни в одной книге по зоологии, которые показывал дедушка, не было этого существа?!

Эти маленькие лапки, аккуратно трогающие дерево. Быстро-быстро хлопающие глазки. И мех! Во все стороны! Как ему не жарко?!

Чудик стал медленно подходить к девочке. На каждое случайное движение замирал и ждал. Он спокойно наблюдал за реакцией Женьки и иногда его глазки прятались в хитром прищуре, а мордашка расплывалась в смешной улыбке.

Его пальчики коснулись колена. Женя вздрогнула. В свете солнечных лучей поднялась огромное облако пыли. Глазастый пушистик исчез.

Попытки найти его не увенчались успехом. Нужно было уходить, потому что жаркий обеденный свет начал окрашиваться в красно-розовые закатные цвета. На чердаках время плыло по своему собственному расписанию, то летело как сумасшедшее, то застывало так, что казалось, будто весь мир уснул.

Женя спускалась по сбитой из мощных брусков лестнице, изредка застывая, пытаясь услышать шорох, но тщетно.

На сегодняшний день свидание с неизвестным чердачным существом закончилось.