— Как ты назовёшь полёт без крыльев? — перебил он.

Клео удивленно моргнула, пока Данте смотрел на нее, приподняв брови и уголки губ.

— Хм…. что? — спросила она, нуждаясь в некоторых пояснениях.

— Как называется полёт без крыльев? — повторил он. В его голосе слышалось предвкушение и что-то ещё, что она не могла точно определить.

— Прогулка?

Свет в его глазах потускнел, и улыбка на его губах исчезла.

Клео даже пожалела, что дала правильный ответ.

— Ты уже слышала это раньше?

— Данте… все старше пяти лет знают эту шутку.

— Я услышал её вчера мимоходом на работе. Видишь? У меня есть чувство юмора, но видимо, для кого-то вроде тебя оно слишком сложное, чтобы понять, — серьёзно сказал он.

Клео уставилась на него, не уверенная, серьёзно он говорит или нет.

«Он считает, что шутка с полётом слишком сложная? Он издевается?»

Но лицо Данте ничего не выражало, и она не могла понять, что происходит в его дьявольском мозгу.

— Кто-то вроде меня? — Она ухватилась за эти слова, и когда он открыл рот, чтобы уточнить, что он имел в виду, она подняла ладонь и остановила его. — Нет, подожди, не говори. Я уже это слышала. Что-то насчёт того, что ты не хочешь слышать сплетни о знаменитостях и не хочешь знать о том, что происходит в Твиттере. Или о Кардашьян.

— Почему ты так много говорила о них, пока работала на меня? Ещё ты говорила о Клингонцах, Вулканцах и… почему ты смеёшься?

Клео буквально каталась по полу и хохотала до упаду. Ей даже пришлось сжать бока, потому что смех невозможно было сдержать. Когда она успокоилась, то почувствовала себя совершенно выдохшейся и постепенно поняла, что лежит на спине и смотрим на улыбающегося Данте.

«Как он мог в одно мгновение улыбаться ей так, а в другое выглядеть совершенно отстранённым?»

Его взгляд был тёплым и манящим, а улыбка открытой и нежной. Он протянул руку и провёл пальцем по её мокрым щекам.

— Никогда не видел, чтобы ты смеялась так раньше, — пробормотал он.

— У нас было не так много поводов для смеха, — мягко заметила она. Она осталась лежать на спине, одна рука была поднята над головой, вторая лежала на животе. — Нежелательный секс, за которым последовала нежелательная беременность — совсем не подходящие для смеха темы.

— Малыш слышит тебя, — предупредил он серьёзным голосом. — Не позволяй ему войти в этот мир, думая, что он нежеланный.

— Я никогда так не поступлю, — ответила она. — Не после того, как узнала, что такое быть отвергнутой. Он будет знать, что мама любит и хочет его.

Данте

«Но не его отец, — подумал Данте. — Потому что я отказался от него, не подумав толком».

Ему было трудно справиться со всей этой ситуацией. Жить с Клео и видеть, как ребёнок растёт внутри неё, чувствовать, как он двигается. Как, чёрт возьми, он должен относиться к ребёнку, зная, что тот никогда не будет носить его имя и никогда не узнает кто его отец? Каждое решение, которое он принимал с тех пор, как Клео сообщила о своей беременности, было неправильным, и он жестоко поплатился за свою глупость.

Он не мог позволить себе испытывать к этому ребёнку сильные чувства, особенно, если он никогда не сможет показать их.

И Клео…

Что, чёрт возьми, он должен делать с Клео? Он приказал себе держаться от неё как можно дальше. Однако, возвращаясь домой, он видел как она смотрит фильм или читает книгу, и тут же присоединялся к ней. Он задавал ей вопросы, даже тогда, когда говорил себе, что не хочет знать ответов. И утром, в спортзале…

«Боже! Она становится всё прекраснее и прекраснее каждый раз, когда я на неё смотрю? Как такое возможно?»

И была ещё та ночь, когда он позволил себе подойти слишком близко. Клео была совершенно права, сказав, что это неправильно.

Данте уже не узнавал себя. Обычно он был гораздо дисциплинированнее. Он не из тех, кто легко поддаётся эмоциям. Он возьмёт всё под контроль. Он сделает это.

— Откуда ты так много знаешь о фильме «Стар Трек»? — с любопытством спросила Клео, почти засыпая на кафельном полу.

Он взглянул на её сонное лицо и с трудом удержался от улыбки.

— Откуда другие знают? — он пожал плечами. — Откуда ты так много знаешь о знаменитом семействе?

Клео

«Выходит, он точно знал, о ком она говорила, и специально сказал так, чтобы рассмешить её? Кто, чёрт возьми, этот мужчина?»

До этого момента, Клео могла поклясться, что у Данте Дамасо нет чувства юмора. Но оно было — тонкое, сухое и самоуничижительное.

— Значит, ты знал, о ком я говорю? — Она улыбнулась.

— Да погуглил, когда просил тебя найти себе замену, — сказала он и покраснел.

— То есть нынешний комментарий о Клингонцах и Вулканцах был…

— Я же говорил, что у меня есть чувство юмора, — напомнил он. — Ты всегда находишь разные странности, над которыми можешь посмеяться, но со мной ты всегда мрачная и саркастичная. Я никогда не думал, что смогу заставить тебя смеяться со мной так же открыто, как ты делаешь это с другими.

«Что это значит? Он хотел, чтобы я смеялась вместе с ним? Это было так…»

— Мило, — закончила она свою мысль вслух.