Кат гордо кивнул, давая Дэниэлю возможность быть в центре внимания.

В каком-то болезненном смысле урок истории был отсрочкой. Рассказ чудовища перед тем, как он съест меня на ужин.

- Ты не мать, поэтому я сомневаюсь, что ты поймешь это полностью, но эта маленькая игра докажет, на что она пойдет, чтобы спасти своих детей.

Дэниэль поднял кости.

- Для каждого броска я дам тебе два варианта. Вариант первый - у тебя есть возможность спасти себя. Вариант второй - у тебя будет возможность спасти своего брата. Ты узнаешь всю глубину сострадания моего предка. Она не была мученицей — она была святой. Ставя на первое место всех, о ком она заботилась.

Дэниэль покрутил кости в пальцах.

- Если была еда, она отдавала всё своей семье и морила себя голодом. Если было укрытие, она позаботилась о том, чтобы ее детям было тепло, а сама замерзала. Если была бы боль, она поставила бы своих близких на первое место и приняла бы наказание. Она действительно была образцовой женщиной.

Его голос стал глубже.

- И твои гребаные предки воспользовались ее добросердечием. Они мучили ее, контролируя её с помощью жизнями ее детей. Они делали все возможное, чтобы заставить ее страдать. Уивер использовал кости, похожие на эту, когда хотел, чтобы она что-то сделала. Трахнуться или спать в свинарнике. Ползти на коленях или голодать. Она была самым сильным представителем нашей линии, потому что не только никогда не ломалась, но и в одиночку разрушила репутацию Уивер, подружилась с монархом и обеспечила, чтобы имя Хоук стало одним из самых страшных и богатых в одночасье.

Он рассмеялся.

- Чертовски сильная женщина, да? - Его глаза потемнели. - Держу пари, что ты хотела бы быть хотя бы наполовину такой же сильной, как она.

Он не ошибся. Меня угнетали душевная печаль и физическая слабость последних недель. Я позволила им добраться до меня. Я сломалась.

Я слабая.

Знание того, что я происхожу из такой ужасной родословной, делало меня виновной в нашем богатстве и успехе. Наше процветание было построено на нищете других, но точно так же, как корона и церковь терроризировали свой народ, дворянство выбрало низший класс. Это было неправильно, но таков был мир в те времена. Развращенный властью и свободный для пыток.

Я не несу ответственности за их грехи.

Дэниэль ухмыльнулся.

- Каковы самые основные инстинкты матери? Что является основным требованием для рождения детей?”

Я поджала губы. Я не сводила глаз с Вона.

Защищаться от людей, которые причиняют им вред. Точно так же, как я буду защищать Ви от тебя.

- Мы все знаем, что работа матери - жертвовать собой ради своих детей. Давай посмотрим, сможешь ли ты быть такой сильной для своего брата. - Он сунул кости мне под нос. - Это не обычные кости. На них нет чисел. Видишь?

Я вздрогнула.

- Только два цвета. Красный и черный. Хочешь знать, что означают эти цвета?

Боже, пожалуйста, пусть это закончится.

- Красный цвет означает кровь - физическую дань, которой ты должна будешь расплатиться, чтобы твой брат избежал наказания за тебя.

Он усмехнулся.

- А черный – психологическая плата.

- Закругляйся, Дэн, - сказал Кат. - Давай продолжим.

Дэниэль кивнул.

- Прекрасно. - Он перебрасывал кости с ладони на ладонь. - Каким должно быть твое первое испытание, Уивер? Что-то легкое или трудное?

Вон пытался вырваться из рук Маркиза.

Я проигнорировала его. Дело было не в нем. Речь шла о том, чтобы я защищала его. Хоуки знали, что я приму любую плату, какой бы она ни была. Это был не выбор, а необходимость. Выносить боль самой было выполнимо, наблюдать, как мой близнец проходит через это...немыслимо.

Потирая подбородок, Дэниэль пробормотал:

- Я думаю, что мой первый бросок будет...

Встряхнув кости, он выпустил их. Пластиковая кость отскочила от толстого ковра и остановилась на черном.

Черный ... психологический.

Я напряглась, когда мысль осветила его лицо.

- У тебя есть два варианта, Нила, - ухмыльнулся он, глядя на Вона. – Первый – стоять тут и смотреть, как твой брат получит два удара в живот, любезно предоставленных Маркизом. Или…

Я выпрямилась во весь рост.

- Или что?

- Или...делать то, что моему предку приходилось делать каждую ночь. Она должна была трахаться со своим работодателем.

Мой желудок скрутило от отвращения. Мой язык пересох от ужаса.

- Я…я ... нет.

Дэниэль схватился рукой за свой член.

- Трахнешь меня за третий долг. Может, и привыкнешь к этому, сука.

Меня чуть не стошнило.

Вон извивался и стонал в своих узах.

Видение того, как я добровольно подчиняюсь Дэниэлю перед моим братом, вызвало слезы. Я не могу ... не могу…

Невероятно, но Бонни пришла мне на помощь.

- Я не собираюсь смотреть на это. Поцелуй его, мисс Уивер. Остальное приберегите для другого раза, без моего присутствия.

Мое сердце забилось, как у испуганного кролика.

Дэниэль оскалил зубы.

- Не одёргивай меня. Я заставлю ее делать все, что захочу.

Кат скрестил руки на груди.

- Только не сегодня. Ты получишь ее. И это будет гораздо лучше, чем быстрый трах на полу. – Он подошёл ко мне. Его глаза горели от таящихся в них секретов. -Мы будем там, где тебя никто не трогал. И ты сделаешь все, что мы скажем.

Вон сопротивлялся, когда Кат запечатлел мимолетный поцелуй на моих губах.

- А теперь иди поцелуй моего сына, если ты не хочешь, чтобы мы ударили твоего брата, и тогда мы сможем двигаться дальше.

- Ладно, поцелуй меня, шлюха, - проворчал Дэниел. - Но это должен быть не просто поцелуй, а что-то такое, что заставит меня поверить, что это серьезно.

Ви дернулся в объятиях Маркиза, стон в его груди был громкой мольбой принять наказание. Неужели он не видит? Я не смогла бы простить себя, если у меня был способ избавить его от еще большей боли, и я его не использовала.

Поцелуй - это ничто. Я смогу это сделать.

Это небольшая плата за благополучие моего брата.

Сцепив руки вместе, я связала себя крепче, чем веревка. Высоко подняв подбородок, я повернулась к Дэниэлю.

Он поднял бровь, заинтригованный и нетерпеливый. Его глаза медленно наполнились похотью, когда я пересекла небольшое пространство и встала перед ним на цыпочки. Его подбородок опустился, губы приоткрылись, но он не преодолел последнюю дистанцию.

Он ждал меня.

Он ждал, чтобы принять поцелуй, который я поклялась ему никогда не дарить —независимо от того, как сильно они пытались сломить меня.

Я чувствовала, будто изменяю Джетро.

Мне жаль.

Задержав дыхание, укрощая бурлящий желудок, я прижалась губами к его губам. Он был теплым и слегка соленым на вкус, но он не заставил меня углубиться и не засунул свой язык мне в горло.

Все зависело от меня.

Я должна заставить его поверить.

Иначе все было бы напрасно.

Отвращение вызывало у меня рвотный рефлекс. Мне хотелось отстраниться. Но я крепче прижалась губами к его губам, зажмурив глаза, чтобы не думать о том, кого я целовала.

Я сильнее этого.

Собрав последние силы, я облизала нижнюю губу Дэниэля.

Он застонал, когда я просунула язык ему в рот. Я не колебалась. Я научилась целоваться благодаря Джетро, который вызывал во мне желание.

Если Дэниэль хочет, чтобы я заставила его поверить, я сделаю это, черт возьми.

Его грудь поднималась и опускалась, касаясь моих сосков, напоминая мне о том, что сделал со мной Джетро. Гнев внутри него, казалось, уснул, убаюканный магией, благодаря которой я овладела ним.

Мне не хватало воздуха.

Я достигла своего предела.

Отстранившись, я плюнула на ковер у его ног.

- Ты мне поверил. Ты не можешь этого отрицать.

У меня перехватило дыхание, когда я торжествующе уставилась на его брюки.

- Есть доказательства, которые ты не сможешь скрыть, Баззерд. - Я склонила голову набок, глядя вниз. - Ты не можешь прикоснуться к нему. Я сделала то, о чем ты просил.