«Очень смешно, дядя Саш. Я давно уже не ребенок».

«Уже две недели! Как я забыл! Приеду к обеду, будь готова. И будь одна».

«Мама с папой уехали вчера. Я одна».

Подготовил я, конечно, не диафильмы, а подборки фото с разных сессий. Что-то из личных запасов, но большее со специализированных под БДСМ сайтов.

Вводный материал. Впечатляющий. И я надеялся впечатлить одну молодую барышню.

– О, дядя Саша! – Полина встретила меня на пороге, гостеприимно распахнув дверь. – Проходите. Не знаю, где вы предпочтете провести сессию, но на всякий случай подготовила кухню, ванную, свою комнату и родительскую спальню.

Я дернулся. Спальню-то зачем?

– Мы разместимся в зале.

Не дожидаясь ее, прошел в большую комнату. Сразу заметил на столике проектор и задернул плотные шторы на окнах, погружая комнату в легкую полутьму.

Только тогда обернулся, осматривая Полину, одетую в легкое трикотажное платье до колен, босоногую и явно волнующуюся.

– Ч-что надо делать?

– Сначала – слушать и не перебивать. – Дождался ее кивка и продолжил: – Когда я начинаю сессию, ты слушаешься моих приказов и четко исполняешь. Ни споров, ни вопросов. Неповиновение хозя… кхм, моим приказам приведет к наказанию. Остановить сессию нельзя. Она закончится, когда я объявлю об этом. Поняла? Кивни.

Полина дернула головой, нервно покусывая губу.

– У нас вступительная сессия, стоп-слова не будет. Не отвлекаешься, все запоминаешь, когда я спрашиваю – честно отвечаешь. Все понятно?

Она опять кивнула.

– Тогда сессия начинается, – выдохнул я, чувствуя, как непроизвольно во мне начинают заводиться скрытые механизмы, выработанные годами. – Я займу кресло, сядешь у меня в ногах. Разговаривать можно, только когда я спрашиваю. Остальное время слушаешь и смотришь.

– А…

Я резко развернулся, машинально схватил ее за шею и чуть сдавил:

– Слуш-шаешь и смотриш-шь, – прошипел и тут же отпустил.

Черт, нельзя забывать, что она не саба, что у Лины вообще первая сессия. Даже не сессия, а пародия на нее!

Но небольшой грубости хватило, чтобы Полина больше не открывала рот. Послушно подошла к креслу и опустилась у моих ног.

– Развернись, смотри на изображения на стене.

Я подвинул столик, настроил проектор на свой сотовый и запустил первую фотографию – рабочую стену, оборудованную Андреевским крестом, и щит с подвесками некоторых приспособлений.

Полина передо мной скрючилась, уткнувшись подбородком в колени и обняв ноги.

– Сядь ровно, в форму лотоса, и ближе к креслу, чтобы я не тянулся и не кричал.

Она быстро исправилась. Теперь я бедрами сжимал ее плечи и легко мог дотянуться до шеи, волос.

– Это аксессуары для сессий. Крест для крепления, плетки, стеки, хлысты и прочее. Рассмотрела? Можешь ответить.

– Да.

– Теперь перейдем к результатам применения аксессуаров.

Тут я не смог сдержать довольной усмешки, демонстрируя ей тело сабы, истерзанное криворуким садистом. Нет, само фото мне не вставляло, но я рассчитывал им вправить мозги козявке.

– Ты видишь результат порки. Выбранный аксессуар, сила удара и сдержанность самого господина от тебя не зависят. Чистота инструментов и комнаты – тоже. Ты знаешь, как передаются ВИЧ, гепатит В?

Полина неуверенно кивнула.

– На вопросы отвечай голосом.

– Да. Через кровь?

– Ты меня спрашиваешь? Это как раз то, что ты должна была погуглить. Запомни. К следующей сессии ты должна знать все об обработке комнаты, инструментов и какие болячки ты можешь подхватить, если столкнешься с недобросовестным господином.

– Да.

– Далее. Почти все последствия порки можно бесследно залечить. – Я сменил фото, выставляя ей напоказ изуродованное шрамами тело. – Вот здесь этим не воспользовались. Теперь ответь, чем обеззараживают раны и снимают воспаление.

– Я… я не знаю…

Судя по голосу, Полина была напугана, и я решил усилить эффект, резко взяв волосы в кулак и натянув, чтобы она выгнулась.

– А представляешь, если его рука дрогнет и хлыстом он вспорет кожу на лице? – Я легонько царапнул ногтем по щеке, продолжая удерживать Полину за волосы. – Или на шее?

Дотрагиваться до ее нежной кожи было приятнее, чем цедить угрозы в ухо. Полина под моей рукой дернулась, но промолчала.

– А теперь представь, что рассеченные раны воспалятся, загноятся и останутся уродливыми шрамами навсегда?

Я резко отпустил девчонку, перехватывая лицо за подбородок и заставляя чуть быстрее, чем планировал, смотреть на перелистываемые фотографии с обезображенными жертвами, молодыми и старыми, с девушками и парнями, которых объединяло одно – неумелые опыты в БДСМ.

– Хватит… Хватит! Прошу!..

– Плетку и наручники купить может каждый, – выдавил я, отпуская Полину и переставая демонстрировать ужасы пыток. – Но не каждый может стать мастером. Хозяин, господин – это только слова, за которыми может скрываться такой же неподготовленный человек, как и ты.

– Но я же могу подготовиться, проверить его, прежде чем подписать договор.

– Проверить? Как?!

– Ну не знаю… Собрать рекомендации?

– Опять спрашиваешь? Без разрешения?

Полина вздрогнула и тут же приняла исходную позу, уставившись на противоположную стену с оставшейся там фотографией.

– Никто тебе рекомендацию к мастеру не даст. У каждого мастера есть нижняя, а тебя, молодую, многие захотят обкатать.

– Можно?

– Слушаю.

– А если я изначально откажусь от садо-мазо? Например, захочу практиковать только бандажирование.

– «Только» не получится. Подчинение – сопровождающий элемент к бандажу. Наказание – следственный процесс к неподчинению. Но я даже рад, что ты заговорила о бандаже.

– О боже, опять будут стремные фотографии?

– Обязательно. Устраиваться поудобнее я не разрешал. Сессия продолжается.

Полина задрала голову:

– Дядя Саш, а разве наказания бывают только такие? Только флагелляция – и все?

– Не все.

– Значит, я могу избегать порок?

– Значит, тебе может не понравиться другой вид наказания. Еще раз: это наказание, а не развлечение. Для тебя.

– А для мастера?

Я не смог сдержать ухмылки, а Полина тут же развернулась, схватив меня за коленки.

– Я же сорвала сессию? За это положено наказание?

Кивнул, разглядывая ее поблескивающие в полумраке глаза и непроизвольно перебирая в уме, как могу наказать девчонку, заменяя порку.

– Тогда накажите меня, как мастер.

Слова резонировали в пах, а не должны были. Зато на ум сразу пришло отличное решение о наказании.

– Лина, ты действительно прервала сессию, – голос звучал ниже, и проконтролировать я его не мог.

Хотя девчонка вряд ли знает симптомы моего возбуждения, значит, не уловит подтекста.

– Я накажу тебя. Открой шторы и встань передо мной лицом.

Полина с живостью подскочила и раздернула окна. Комната наполнилась ярким дневным светом и солнцем. Стена с фото побледнела, перестав транслировать заготовленный ужас. А девчонка уже прибежала обратно, излучая нетерпение.

– Это наказание, выдержать ты его должна до конца.

Полина поспешно кивнула.

– Хорошо. Я друг семьи. Но еще я мужчина. – Сделал паузу, прежде чем озвучить следующее: – Оставшееся время сессии ты будешь без одежды. Раздевайся.

– Ч-что?

– Не заставляй меня повторять и не переспрашивай. Просто выполняй.

– Я н-не могу…

– Почему?

– Ну… потому что вы – друг семьи. Вы – дядя Саша.

– В этом и суть. Раздевайся, и я объясню, в чем твое наказание.

– Черт! Я не могу!

– Раздевайся, иначе выпорю, – надавил я.

– Это извращение, а не наказание. Я не могу перед вами сверкать титьками, уж извините.

– А перед другим посторонним мужчиной смогла бы?

Она закусила губу, боясь встретиться со мной взглядом. Но раз уж мы ступили на зыбкую почву унижения, надо протащить ее до конца. Может, это окажется поучительнее фотографий.

– Не уверена…