– Я думаю, где-то в начале сезона. Сейчас, летом, проводить бой за чемпионский титул несерьезно. Публики мало, да и у многих спортсменов начались каникулы, после напряжённого года.

Михалыч понимающе кивнул головой.

– Значит в сентябре. Тогда давайте обсудим детали.

Мужчина подался вперёд и почему-то прошептал:

– Вы, безусловно, понимаете, что ваш боец должен лечь.

– Нечестная игра! – Михалыч покачал головой, – Ай-я-яй!

Мужчина снова достал платок:

– Но условия контракта Вас устраивают?

В этот момент за дверью раздался шум. А потом дверь широко распахнулась и в кабинет, отпихнув охранника, влетела Лена. Охранник попытался её вытащить, но она нас тупила ему шпилькой на подъем и опять вырвалась из объятий.

– Да пусти, ты! – она вытолкнула неудачного сторожа за порог и захлопнула дверь. Развернувшись лицом к столу, она уперла руки в бедра и на повышенных тонах произнесла:

– Так о каком контракте идет речь?

Мужчина в шелковом костюме, опешив, смотрел то на девушку, то на Михалыча и беспомощно хлопал глазами. Михалыч, надо отдать ему должное, остался не возмутим:

Он встал из-за стола и подошел к девушке. Слегка хлопнул её по мягкой попке:

– Хулиганка! Вся в меня. Вот Николай Борисович, – он обернулся к мужчине, – познакомьтесь, моя дочь.

Мужчина привстал и слегка поклонился.

– Очень приятно, Николай Борисович, – и протянул ей рук. Она схватила его пухлую ладонь и повторила:

– Так о каком контракте идет речь? Папа, не пытайся меня обманывать. Я сейчас очень злая.

Михалыч вернулся на свое кресло:

– А зачем мне тебя обманывать. Николай Борисович – импресарио Динамита, чемпиона профессиональной лиги. Он собирается выступать у нас в городе.

– И кто же соперник Динамита?

– Марат Телятников – Биг Булл.

– А почему не Стрельцов?

Михалыч удивился:

– Причем здесь он?

– А при том! – Лена опять расходилась, – Ты выгнал его из команды за то, что он в больнице. И даже не знаешь, что попал он туда из-за меня.

– Из-за тебя? – для Михалыча это было действительно новость, но он быстро опомнился.

– Всё равно, он проиграл Марату, значит, не имеет никаких прав на бой с Динамитом.

– Зато он имеет право на матч-реванш! – Лену не так уж просто было сбить с толку. Она крепко вцепилась в своего отца, но тот тоже не хотел сдаваться

– Конечно, на реванш у него есть право, но он ведь после ранения не в форме.

– Когда будет бой? – Лена обратилась к Николаю Борисовичу.

– В сентябре! – на автомате ответил тот.

– Отлично! – Лена выбросила ладонь вперед, – К этому времени Свят будет в форме, а победивший в матче-реванше будет драться с чемпионом. Вы согласны?

Этот вопрос она задала обоим мужчинам. Они переглянулись.

И только после этого Михалыч ответил:

– Хорошо, пусть будет по-твоему!

Импресарио вытирает пот:

– А вы уверены, что поступаете правильно.

– Абсолютно.

– Ну что ж. Вы берёте на себя всю ответственность.

Лена сверкнула очами:

– Папа, смотри, чтобы без обмана. Я проверю все документы.

– Проверишь, проверишь, – он ухмыльнулся – Иди.

Лена победно хлопнула дверью. Оставшись одни, Михалыч убрал с лица улыбку и произнес длинную речь:

– Николай Борисович, не волнуйтесь. Матч-реванш разогреет публику, но Стрельцов не сможет выиграть у Телятникова, так как он только что вышел из больницы после ножевого ранения. А если он и сможет вернуть форму, то всё равно проиграет. Я в этом уверен. А Марат ляжет, когда я ему скажу. Импресарио опять вытер пот:

– Смотрите, Вам решать, но меня эти условия устраивают.

Генка "Крок" был не просто лихим парнем, любившим хорошо выпить, потискать девчонок и подраться. Его репутация отпетого бандита была известна ещё с подросткового возраста. После отсидки, в нем вообще не осталось ничего святого, и окончательно укрепился в мысли, что не следует утруждать себя работой, а его "тамошние" дружки порассказали ему немало способов добывания "легких" денег. Вариант, предложенный Михалычем, был не самым плохим и пришелся ему по душе. Дома, вращая между пальцами карточку, он ещё раз обдумал предложение тренера и сказал сам себе:

– Да я сделаю эту "доску" и получу свой навар. Только надо все хорошенько обмозговать!

Рано утром Крок вышел из подъезда. Он был одет в черную куртку с большим ярким орлом на спине, джинсы "Мальвины" и высокие китайские кроссовки из кожзаменителя.

К небольшой церквушке, стоящей на отшибе за городом, привез его рейсовый автобус. Здесь была конечная остановка, вместе с толпой верующих он прошел по узкой тропинке мимо сторожки прямо к дверям храма. У входа остановился, пропуская вперёд старушек, которые толкаясь руками и клюками, норовили пролезть вперёд, и в тоже время отчаянно отбивали поклоны и крестились. Вырвавшись из потока, Кроку было в прок самому перекреститься. Костлявые бабуленции порядком намяли ему бока. Отдышавшись, он приступил к осмотру. Из внутреннего кармана куртки он выудил небольшой фотоаппарат "Киев" и навел на дверь. Щелк. Обошел здание, делая вид, что интересуется архитектурой, а сам искал всевозможные способы проникновения внутрь. На окнах висели старинные, массивные решётки. Щелк. Они ещё наверняка оборудованные сигнализацией. Сделав круг, понял, что так в церковь не проникнуть. У дверей уже почти никого не было. Толпа рассосалась, вернее, втянулась в просторное помещение, Крок решил, что пора войти. Навел объектив на замок. Щелк. Вот он уже на пленке. Двери были двойные, и также старинной работы, но замки обычные, амбарные. Такие легко открывались специальной отмычкой. Крок перешагнул порог. Здесь пахло воском, ладаном и особым запахом религиозности. До ушей донеслись монотонные слова молитвы. Зал был полон. Шла служба. Неожиданно, откуда-то снизу до него донеслись слова:

– Пожертвуйте на ремонт храма!

Крок, нахмурив брови, опустил глаза. Прямо перед ним стояла служка в белом платочке и держала в руках холщовый мешочек. Крок непонимающе уставился на неё. Это было его первое посещение церкви, поэтому он не очень-то знал, как здесь себя вести. Служка, наивно блестя глазами, повторила:

– Пожертвуйте на ремонт храма! Сколько можете!

Наконец до него дошел смысл слов:

– А сейчас!

Он полез в карман, достал рублевую бумажку опустил в мешочек. Служка, поклонившись, исчезла. А Крок продолжил осмотр. В храме царил полумрак. Было только естественное освещение, да возле каждой иконы, висящих на стенах, стояло множество тонких зелёных свечек. Крок, не спеша, пошел вдоль них. Ища ту, которая ему была нужна. Её он обнаружил не сразу. Она висела в самом углу. Небольшая. "Запросто поместиться в дипломате", – подумал Крок, и подошел поближе. Чтобы не привлекать внимание, взял одну из свечек, лежащих на большом подсвечнике со множеством подставок, который стоял перед иконой, и захотел зажечь. Но на него всё вдруг зацыкали:

– Что вы делаете, молодой человек. Так нельзя. Свечку нужно покупать, а не брать использованные!

– Во, попал! – Крок поспешил отойти от иконы. – А что же делать?

Увидел в углу у входа небольшую торговую лавочку и подошёл к ней. За прилавком спиной к нему стояла высокая женщина в белом платке. Крок изучающе посмотрел на нее. Почувствовав его взгляд, она обернулась:

– Что, милок, свечку хочешь купить?

– Да, одну! – Она достала из-под прилавка целую кипу и предложила:

– Выбирай!

Они были все разных размеров. Крок растерялся: "А это ещё зачем?" Наконец выудил из кучи самую большую, с палец, толщиной и сказал:

– Эту!

Женщина заулыбалась:

– Самую большую выбрал. И какому из святых угодить захотел?

– Да, двенадцати… – Он замялся, потому что никак не мог подобрать слово. "Мужикам! Вроде не то!"