Тупые пьяные разговоры, тошнотворный запах, неприятные объятия – это копилось. И в какой-то день я поняла, что он стал мне противен даже трезвым. Не выдержала и рассказала маме о том, как мы живем. Долгое время скрывала проблемы, старалась его выгородить. Влад старше меня, и отец его недолюбливал, был против брака. А тут такое!

Мощный удар по капоту вырывает из воспоминаний годичной давности. Я вскрикиваю и хватаюсь за руль. Это Влад, он долбится в стекло, лицо искривлено яростью. Слава богу, двери закрыты, он дергает ручку сначала водительской двери, затем, оббежав машину, – пассажирской. И орет, что я пожалею о своих махинациях.

– Открывай дверь! – колотится кулаком. – Открывай немедленно! Вздумала меня кинуть?! Стоишь, ждешь, чтобы увидеть мою физиономию после спектакля, который вы подготовили?!

Видимо, он имеет в виду дарственную от родителей, которую сегодня показала судье Оксана. Другой возможности защититься у нас не было, да и что мы сделали особенного? Несколько лет назад папа с мамой действительно дали мне денег. Много денег. Благодаря им мне удалось открыть «Рувипшоп» под насмешки Влада, который не вкинул ни копейки, при этом я всегда работала и приносила деньги в семью, вела быт. Вчера мы составили дарственную задним числом, Оксана так уже делала, и это прокатывало. Это мой бизнес, Влад не приложил руки к его созданию, не приложит и к развалу!

– Лидия, сейчас же выходи из этой долбаной тачки! Иначе я ее разворочу к чертям собачьим!

Боже, он сумасшедший! Клянусь, так раньше не было. Никогда он не орал как полоумный, тем более на улице при свидетелях. Вжимаюсь в сиденье.

– Ты с ума сошел, здесь здание суда! Успокойся!

Я завожу двигатель и осторожно жму на педаль газа, но Влад бежит наперерез и становится перед капотом. Сердце колотится в груди как бешеное. Мне нанимать телохранителя?

На самом деле я задержалась, чтобы еще раз увидеть Осадчего. Посмотреть, на чем он приехал. Не смогла отказать себе в удовольствии, все еще помня тепло его прикосновений. И допрыгалась.

Следующая мысль меня шокирует. Что сделает этот припадочный алкоголик, когда узнает, что я спала с его адвокатом? Нет, ему нельзя об этом узнавать! Ни в коем случае!

Уже пять минут я не могу двинуться с места: он перегородил мне путь и требует, чтобы я открыла дверь и поговорила с ним, на что я пойти никак не могу, потому что адски боюсь.

– Влад, мне нужно ехать! Я спешу на работу, отойди! – кричу я, но он скрещивает руки на груди и поджимает губы. Манит пальцем, улыбается. Ловлю себя на том, что изо всех сил сжимаю ноги. У нас есть какой-нибудь закон, который бы запретил этому чудовищу приближаться ко мне? Спрошу у Оксаны.

Позвонить в полицию? Отцу?

Вдруг Влад оборачивается, откликнувшись на зов, и я прослеживаю его взгляд. К парковке торопливым шагом приближается Андрей. Он мажет по мне быстрым невнимательным взглядом, одаривает легким кивком, не узнавая, что и логично: ему и в голову не может прийти, что женщина в красивом платке и с роскошными стрелками на глазах – его вчерашняя рыжеволосая любовница.

Подходит к Владу, что-то объясняет ему, предупреждающе качает головой. Он совершенно спокоен, движения плавные, уверенные. По комплекции мужчины примерно одинаковые – я остаюсь верна своему вкусу. Юрист, конечно, выглядит лучше, моложе, и заметно, что предпочитает спорт алкоголю. А Влада после развода со мной ничего, видимо, не сдерживало.

Осадчий достает пачку сигарет, угощает Влада, затем прикуривает сам. После хлопает клиента по плечу и медленно ведет в сторону. Спустя два вздоха он оборачивается ко мне и нетерпеливо машет поскорее уезжать.

Еще секунду я смотрю им вслед. Посещает дурацкая мысль, что с каждым из этих двух мужчин я спала. Этот факт почему-то веселит, обострившиеся от бессонной ночи и нервных переживаний эмоции жалят, я хихикаю и одновременно всхлипываю. Выжимаю газ и с визгом шин стартую с места, уносясь с парковки куда подальше.

Андрей

Проблемы на данный момент две. Если я продолжу пренебрегать Котеночком Юлей, она заскучает и поищет спутника поактивнее. Но это ладно, допустим, невелика потеря. Яблочки уже четверо суток не выходят на связь. Струсили.

Ловлю себя на мысли, что тоскую по нашим с ней вечерним беседам. Будто променял на разовый секс привычную отдушину. Почему бы не совместить? Что ей мешает?

Алена Дмитриевна заглядывает в кабинет и спрашивает кивком: можно ли?

– Заходи. Что случилось?

– Андрей Евгеньевич, тебе письмо пришло.

– И?

– На бумаге.

– Опять? – улыбаюсь. – Очередная любовная записка?

– Ага. Сам прочтешь или вслух?

– Давай вслух.

Я снимаю очки и удобно откидываюсь в кресле, приготовившись к представлению. Алена Дмитриевна когда-то давно мечтала сниматься в кино и посещала курсы актерского мастерства. В последний момент юриспруденция все же переманила девушку на свою дьявольскую сторону, но монологи у Аленки получаются убойными.

Она может и драматично, обливаясь слезами, и с юмором. Или даже бить лозунгами, забивая гвозди словами, поднимая где-то в глубине души странную врожденную потребность присоединиться к толпе и отправиться защищать что-либо.

– Тебе посмеяться или поплакать? – Она плотно закрывает дверь.

– Не, мне Базаров прислал договор на триста страниц, я сейчас расплачусь всерьез и от меньшего. Давай с юмором.

Представьте какую-нибудь детскую считалку. Примерно в таком ритме бодрым голосом Аленка начинает:

– Ты сгоришь в аду, сволочь! Твоя жалкая конторка разорится, Бог все видит!..

И так далее строчек на десять. В конце Алена кланяется под мои горячие аплодисменты. Признаю, что она одна из самых смелых и невозмутимых женщин, которых я знаю. Уже три года трудится моей помощницей, здорово облегчая мне жизнь. Да, пусть ей приходится подсказывать и многие моменты она пока не знает, но ежедневно общаться с человеком, разделяющим твое чувство юмора, – дорогого стоит. Остальному научится!

Ей нет никакого дела, что последние две недели кто-то угрожает спалить наш офис дотла вместе с нами и сплясать чечетку на нашем прахе. Для нее это шутка, хотя другая бы запаниковала и уволилась.

– Блестяще! В этот раз мою маму забыли упомянуть.

– Кстати, ты прав. – Она еще раз пробегает письмо глазами, затем аккуратно складывает. – Даже обидно за Викторию Геннадьевну. Хорошего дня, Андрей Евгеньевич.

– И тебе.

Она оставляет меня одного, я тру глаза, надеваю очки и возвращаюсь к чтению.

– Да ты издеваешься надо мной? – первое, что выдаю Яблочкам, когда она мне звонит впервые за десять дней после встречи в гостинице. Словно почувствовала, что я привез домой девушку. В ответ она сбрасывает вызов и больше не берет трубку.

Настроение мгновенно проваливается в черную пропасть, мне хочется отыграться на ни о чем не подозревающем Котеночке, которая вдруг начинает раздражать одним фактом, что она не рыжая ведьма. Усилием воли заставляю себя выйти на балкон, чтобы покурить и остыть.

Следующие два дня Яблочки оправдывают данное фиктивным мужем прозвище «ведьма» по полной программе. Она в сети и даже мелькает в чате, в котором трут очередную бестолковую тему про малоизвестное ответвление БДСМ.

Мои же сообщения игнорирует, на звонки не отвечает. При этом чем дольше длится игнор, тем чаще я о ней думаю. Хитрые Яблочки преподают мне урок. Еще через сутки злость сменяется принятием: возможно, моя фраза о том, что она надо мной издевается, и правда прозвучала резковато. В тот самый момент, когда я чувствую, что практически развеял магию ее загадочного образа, она внезапно отвечает на вызов.

Набрал ее просто так, уже ни на что не надеясь. Закурил на балконе в середине рабочего дня, она ответила на первом же гудке:

– Да, мой Президент? Я соскучилась. А ты?