Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Около грота я нашёл какой-то чёрный плоский камень. Мне он показался очень подходящим для этого момента. Я положил камень перед медвежьей головой, также на верху пирамиды и нацарапал на нём: «Здесь нашёл всё последние пристанище неназваный сын человеческий. Но сон его будет спокоен, ибо отомщён он». Потом случилось странное – руны засветились, а камень от них начал разогреваться до тех пор, пока окружающий его хворост не вспыхнул. Потом очень быстро загорелась вся пирамида.

Я поспешил пойти по своим делам, так как запах горящего, тухлого мяса не вызывал ни каких приятных чувств. По дороге на стройку я о чём только не подумал. Сам тут только что появился, а уже сталкиваюсь с какими-то непонятными вещами, которые раньше мне бы и в голову не пришли. Зачем я похоронил этого недочеловека? Закопал бы его в одной яме с мишкой, да и ладно. Но нет. Какое-то с детства вбитое в голову уважение к роду человеческому, которое никому ещё не принесло большой пользы. Мне бы использовать этих неандертальцев к своему удовольствию, а я не могу. Мне хочется, чтобы даже здесь восторжествовала справедливость. Вот такой вот я непонятный идиот.

Сумку с золотом, ценными кристаллами и всякой мелочёвкой вроде травок, корешков семечек и тому подобной дрянью я кинул на кучу кирпича, а сам взял кирку, лопату, писало и пошёл в грот. Копьё я в этот раз оставил возле тела врага. Мне кажется, копью так хотелось. Работы мне предстояло ещё очень много.

Когда я пришёл в грот и нашёл тело, я обнаружил, что вся кровь уже впиталась, или что-то её впитало себя. Я подумал, что это хорошо, ведь я не поскользнусь на луже и расшибусь о камни. Киркой я начал ковырять пол возле одной из стен. Адамант легко справлялся с пористой породой, поэтому особых усилий я не испытывал. Когда яма была уже примерно по колено, а по площади в неё можно было бы запихнуть небольшой автомобиль, я начал перекатывать тушу в яму. В итоге она упала на спину, лапами кверху. Был отчётливо виден разрез от копья. Я не знаю, что на меня нашло, но я спустился в яму, и залез в рану рукой. Я лез всё глубже и глубже, пока не нащупал ещё тёплое сердце. Я крепко сжал его рукой и потянул наружу. Сердце с неохотой поддавалось, я думал, что вот уже оно выскользнет из пальцев, но тем не менее я выдернул его из теля, разорвав рану ещё больше. Сердце мишки было огромным, чуть ли не с коровье размером, а рана, проходящая сердце насквозь, ещё кровоточила. Сосуды свисали скрученными шлангами, от этого вид был ещё более мерзкий. Внезапно между моих лопаток похолодела, пятки стали мокрыми, я не мог себе поверить – сердце один раз сократилось, и снова замерло! А ведь этого не может быть! Ведь я отрезал голову от трупа, снял с него шкуру, и это было почти два часа назад! Я держал сердце дрожащими руками, и увидел, как оно сократилось ещё раз… А рана в сердце на долю миллиметра срослась. Не зная, что делать, я поднёс сердце к копью, чтобы разрезать его на куски, но тут копьё выгнулось и впилось в сердце своим наконечником, перекладина наконечника вытянулась, и как когтями обхватила сердце, а висящие концы шнурков впились в сердце как болотные пиявки. Я не мог оторвать руки от сердца, она как будто приросла н нему, я только сильнее сжимал пальцы. Краем глаза я видел, как труп мишки начал дёргать лапами, как будто пытался встать, но у него ничего не получалось. Видимо я очень правильно отрезал голову от медведя и сжёг её на костре, иначе я не знаю, что меня ожидало бы в пещере. Сердце медведя уменьшалось в размерах, с становилось всё твёрже, я как заговорённый сжимал его в руке, посматривая временами на тело в яме. Оно уже не дёргало лапами, а как-то растеклось, замерло, что больше соответствовало его состоянию, и вот, когда я, наконец, почувствовал, что могу отпустить руку – всё закончилось. Копьё снова выпрямилось, перекладина вернулась в своё прежнее состояние, а шнурки безвольно повисли вдоль древка. Только клык медведя покрылся красными прожилками, с мне казалось, что он стал немного светиться. Я разжал пальцы, и на моей ладони увидел крупный, с большую сливу размером, тёмно-бардовый, как венозная кровь камень. Я присмотрелся к нему: «Камень души Маатхи, накапливает энергию, и отдаёт её хозяину.» Хозяину? Что ж. Я взял писало, и начертил на камне: «Тор». Камень ярко вспыхнул, потом поменял свой цвет к мутного кровавого на прозрачный алый. Присмотрелся ещё раз: «Камень души Маатхи. Принадлежит Тору».

– Про, а что мне делать с камнем Души?

– Можете поместить его на оружие, тогда во время боя, в критический момент поверженная Душа усилит ваш удар. Или на броню, тогда Душа защитит вас от разящего удара.

– А если на цепочку на шею?

– Тогда, в момент, когда силы начнут оставлять вас, камень вернёт их вам.

– Понял. Спасибо.

Хорошо. Значит научимся делать ювелирку. Насчёт цепочки, это я погорячился, а вот обруч, типа короны, вполне можно сделать. Планов всё больше, но реализация постоянно притормаживает. Теперь мой пуль лежит к месту «погребения». Что-то мне подсказывает, что не всё так просто с этим топтыгиным.

Останки медведя за закидал камнями, вывороченными из ямы валяющимися вокруг, потом лопатой сгрёб мелкий мусор из пыли и каменного крошева, и окончательно прикопал мишку. Запах понемногу стал выдуваться ветерком, тянущимся от входа. Пещера стала похожа на ту, которую я знал. На стене около мишкиной могилищи я нацарапал писалом «эпитафию»: «Здесь упокоены останки великого Маатхи, сокрушённого богом Тором, и отдавшим последние почести своему врагу. Ибо живого врага мы можем ненавидеть, а поверженного должно уважать». Радужные переливы прошли по надписи, руны выстроились в ровные колонны и образовали вычурную рунную вязь. Могила Маатхи покрылась серебристой дымкой, и на её поверхности образовался небольшой зелёный кристалл. Я взял его в руку и присмотрелся:

«Кристалл чистейшей воды. Благодарность Маатхи»

Ужасный Маатхи был побеждён в битве с молодым богом Тором, но Тор победив Маатхи отдал последние почести побеждённому и с достоинством похоронил его. За это Маатхи, уходя навеки в земли вечной охоты одарил своего врага частью своей силы, которая всегда поможет ему в трудную минуту.

Я не знал, что думать, но не смог ни чего сделать, только поклонился могиле и сделал шаг назад. Серебристая дымка так и осталась над насыпью. Думаю, что тут теперь будет подобие святилища Маатхи, и когда-нибудь все охотники будут приходить сюда и просить помощи у великого воина и охотника. Мысли в голове стали печальными, я не захотел больше искать золото, нужно пойти закончить с ещё одним скорбным делом. Я протянул руку к копью, и вместе мы пошли к выходу из грота.

Подходя к полянке, я понял, что костёр прогорел. Я подошёл к кострищу, и увидел немного вросший в землю чёрный камень, с начертанными на нём рунами. Рядом с камнем серый и потрескавшийся череп медведя. Я машинально пнул его кончиком ботинка, и на моих глазах череп рассыпался в прах, а на его месте оказался чёрный как уголь-антрацит кристалл, поблёскивающий переливающимися гранями. Я поднял его и присмотрелся повнимательнее: «Камень души неназваного охотника». Вот как значит. И что теперь делать? Я посмотрел на камень, на «надгробие», и со всей силы припечатал камень о чёрное надгробие. От удара камень разлетелся разноцветными брызгами, а осколками я поранил руку, и несколько капель упало на плиту, смешавшись с осколками. Дальше было непонятное. Из надгробия стал подниматься небольшой туман, который постепенно уплотнялся, пока не стал напоминать человека-неандертальца. Когда образ сформировался окончательно, призрак полупрозрачными глазами уставился на меня.

– Про, помогай уже! Чего надо делать? Чего я сотворил? – У меня начали трястись коленки, а кончик члена, до этого свободно болтавшийся между ног неожиданно похолодел.

– Примите решение. Что вы хотите сделать с аборигеном? Отпустить в великое ничто, или дать жизнь и оставить себе в услужение?

– А отпустить нельзя? – у меня начали трястись коленки, что ж происходит то?

22
{"b":"689386","o":1}