Деревушка была маленькая – домов 15-20. Во время войны там были немцы, все местные жители опасались их, впрочем, и партизан – тоже. Наша баба Паша со своей младшей 16-ти летней дочкой Тоней пряталась в лесу в землянке на всякий случай. Ведь всем надо было есть, и немцам, и партизанам, поэтому местное население боялось грабежей.

Когда немцы отступали, они решили сжечь всю деревню. Но некоторые бабы на коленях просили, чтобы их дома пощадили. Таким образом, в деревне осталось четыре довоенных дома, все остальное – новодел. С учетом трудного послевоенного времени, выглядели они в лучшем случае как современные сараи. При этом наш дом был пожалуй самый уродливый – рассказывали, что дядя Ваня где-то по дешевке купил старую баню и перевез ее в Витово.

Но нас это ничуть не расстраивало – была бы крыша над головой. Причем крыши в деревне были в основном покрыты толем, реже – соломой, лишь в старых избах сохранилась деревянная черепица.

Жизнь в деревне была более или менее налаженной – каждое утро выгонялся скот, в основном козы, но были и коровы, и овцы. У нас, пока была жива баба Паша, были две козы -Анька с большими рогами и Белка – комолая, но с сережками. В полдень били в висевший на горе металлический баллон (било), звук которого разносился по округе. Хозяйки с ведрами шли в поле доить скотину. Обратно стадо возвращалось перед закатом. Впереди шла всегда определенная корова и вела остальных.

Пастухом была тетя Дуня. Ходила она всегда оборванная и грязная. Вид у нее был придурковатый, изба была очень ветхая, грязная. Я даже не представляю, как в ней можно было зимовать – в полу широкие щели, сквозь которые ее младшая дочка Тонька, наша подружка, выливала воду и даже писала. Печка тоже чуть держалась. Да и огород у них был весь запущенный.

Что ни говори, а даже внешне деревенские люди в те времена отличались от городских какой-то дремучестью. Правда, старики были в основном неграмотные. Но отпечаток дремучести лежал и на среднем поколении. Однако власти активно пытались повысить культурный уровень – в деревнях покрупнее (селах) обязательно, видно вместо церквей, были школы, клубы, в которых проводились лекции и иногда показывались фильмы, а по вечерам устраивали танцы. В соседней с нашей деревней Поддубье была даже неплохая библиотека. Именно там я впервые ознакомилась с журналом «Новый мир», главным редактором которого был тогда Твардовский, и в котором, как я потом узнала, печатались самые. продвинутые и интересные произведения советских, и не только, писателей.

Кроме того, в этих селах были магазины, где продавались продукты и ширпотреб (без наценок), которыми пользовались жители окрестных деревень.

Однако старина не полностью исчезла из народного быта – в каждой деревне был свой пристольный праздник, на который собирались окрестные соседи. В Витово это была Казанская (в честь Казанской иконы божьей матери). По-моему она была в конце июня. К празднику все готовились. Все кругом мылось и чистилось, люди одевали праздничные одежды.

Нас тетя Дуся тоже одевала во все новое, на столе выставлялись праздничные угощения, появлялась выпивка. В деревню собирались гости, и начиналось празднование.

На улице в центре деревни собирались подвыпившие люди, звучала гармошка, начинались танцы. Большим успехом пользовалась кадриль, а также «поляночка». Это все танцы с выходами, когда отдельные пары исполняли какие-то свои па с притоптыванием и прихлопыванием. Женщины в нарядных шалях, мужчин немного, большинство, уже сильно выпивших, глазели на танцующих, отпускали всякие шуточки. Танцы перемежались с песнями типа частушек, иногда похабных, но всегда веселых.

Изредка бывали драки, но их как-то быстро пресекали. Мы только вертелись вокруг танцующих, иногда мешались, подпевали, в общем, веселились во всю. В связи с праздниками в деревне, мне все время приходили на ум стихи Лермонтова о любви и России:

А в праздник под вечер душистый

Готов до ночи я смотреть

На пляски с топаньем и свистом

Под говор пьяных мужиков.

Ну что в этом хорошего, а греет сердце и вспоминается с удовольствием. Люди были какими-то более родными, близкими.

––

Однажды я была в Витово и зимой, но это было в старших классах. Я упросила бабушку отпустить меня в деревню на зимние каникулы. Баба Паша к тому времени уже умерла, но в нашей избе зимой жила другая одинокая знакомая бабушка.

Впечатления были огромные. У меня с собой был рюкзак и лыжи. Договорились, что до Луги я доеду на поезде, а оттуда порядка 30 км я поеду на такси, так как автобусы тогда еще не ходили. Но брать такси было бы неинтересно, поэтому я решила голосовать. Остановился самосвал, перевозящий бревна. Почему-то я решила, что это подходящий для меня транспорт. Я легла на гору выше кабинки обледенелых бревен, связанных проволокой, рюкзак и лыжи передала водителю, а сама крепко ухватилась за эту проволоку и мы поехали.

Честно говоря, это было несомненно очень рисковано. Мало того, что я замерзла на ветре, но при толчках и торможении машины я скользила по бревнам и того и гляди могла вылететь из нее прямо под колеса самосвала. А ведь ехать нужно было около часа. Меня спасла только проволока и моя мертвая хватка. Однако руки потом пришлось растирать, мазать салом, казалось, что я их отморозила.

Зато в деревне была такая красота. Деревья просто сказочные, все вокруг покрыто белоснежным кружевным инеем. Так как это было время рождественских праздников, то мы с подружками под руководством знающих старух, гадали. Самое запомнившееся гадание было в бане. Надо было ночью войти в баню со свечкой (а бани располагались у речки на удалении от изб) и бросить в котел с водой камушек. Следовало следить за пламенем и слушать, как упадет камень – тихо или с шумом. От этого будет зависеть, какая у тебя будет жизнь, тихая или бурная.

Мы с девченками взяли одну свечку, гуськом между высоченными сугробами по узенькой тропке пробрались к бане и по очереди стали бросать камешки. Кругом темнота, жутковато. Когда подошла моя очередь, пламя свечки у меня в руке задрожало и она погасла. И в это время кто-то схватил меря за руку и страшно завыл. Мы в панике бросились бежать, но вскоре поняли, что это мальчишки решили нас так напугать.

На другой день мы поехали в соседнюю деревню, где в клубе вечером показывали фильм, а потом должны были быть танцы. Мы ехали на двух санях – на одних – девченки , на других – парни. Было очень весело, мы старались перегнать парней, смеялись, пели песни. А ночь стояла красивая, звездная, кругом искрящийся в лунном свете снег. Мы первыми въехали на пригорок, и вдруг лошадь шарахнулась в сторону. Впереди на открытом пригорке, освещенным луной, метрах в ста от нас стояли две неподвижные фигуры – волки. Это было так здорово и совсем не страшно, но запомнилось на всю жизнь.

В общем, этими каникулами я была очень довольна.

Летом было тоже прекрасно. У нас сложилась кампания человек 6-8, в основном девченок, в которой я себя чувствовала атаманом. Мы часами играли в лапту, казаков-разбойников, болтали, пели песни и частушки, купались в пруду, а потом и на Волосковском озере, находившемся примерно в километре от нашей деревни. Ходили по грибы и ягоды, по выходным бегали в соседние более крупные деревни, в которых были клубы. Там по вечерам смотрели кино – киномеханик Васька был из нашей деревни, поэтому мы по блату проходили бесплатно.

Возвращение домой ночью по тропинке через лес было всегда веселым – пели, шумели, мальчишки любили нас пугать, словом было очень хорошо.

Но вот с годами наши забавы стали принимать все более агрессивный характер. Это было как раз тогда, когда я перешла в десятый класс.

То ли гормоны, то ли что другое, любимым нашим развлечением было ставить колотушки в избы, где жили не только старики, но и взрослые, которые могли в свою очередь как следует съездить по спине дубиной. Интересно было лазать и за яблоками по чужим огородам, особенно к тем хозяевам, где эти огороды охранялись.