Этой замечательной истории я целиком обязан своей прекрасной подруге Галине, прекрасной, надо сказать, всесторонне: обаятельной внешне, страстной и при этом превосходной рассказчице. Она умела передавать все, что происходило, настолько ярко, образно и точно, что ее рассказам оставалось лишь придать литературную форму, что я с большим удовольствием и сделал. Кое-чему я и сам был свидетелем, кое в чем сам был участником, что и описал от своего имени.

Автор

Мы познакомились, как это обычно и бывает, благодаря счастливой случайности. В то солнечное, нежно-жаркое майское утро, я шла по тенистой стороне Ильинки, вышагивая туфельками, в сторону Торгово-Промышленной палаты, совсем не подозревая о том, сколь приятное знакомство мне сегодня предстоит.

Несколько ступенек вверх, указатель проводимой сегодня конференции, высокие, массивные, светло-желтые двери палаты уже были раскрыты. Внутрь понемногу тянулась разная публика, растекаясь по монументальному холлу здания, по-старинному красивого, основательного, с духом незыблемости традиций, духом биржи, духом больших денег и бизнеса.

Внутри уже легкая сутолока у регистрационных столов и раздачи всяких информационных материалов, которые берут больше из вежливости и потом не читают. Я нашла в выложенных на столе карточках свою, черканула в списке подпись, и, накинув карточку участника на ленточке на шею, направилась в зал.

Темно-зеленые высокие двери, и за ними зал палаты, высокий, просторный и сдержанно-помпезный. С полусферического белоснежного потолка, обрамленного лепниной, лился ровный, успокаивающий отраженный свет. В этом зале тоже уже была некоторая сутолока, гости и участники занимали свои места, приветствовали друг друга, общались.

Глазу, представляешь, упасть не на что! Нескладные мужчины разного возраста, либо пожилые и на вид словно бы как поношенные вещи; либо худосочная молодежь, в блеклых, смятых и косовато сидящих пиджаках с тряпичными, задерганными галстуками, с таким характерным затравленно-угодливым выражением на лице, лишенном и тени мужества. Завидев меня, эти молодые… мужчины, пытались изобразить нечто вроде привлекательной улыбки, как им, должно быть, казалось; только вот у них выходила, в основном, глуповатая, неприятная гримаса. Такой публики формально мужского пола было порядочно, все они меня разглядывали, пытались разглядывать, но быстро угасал их взгляд, натолкнувшийся на полное отсутствие к ним интереса.

Женская часть собрания была представлена или уже несколько пожилыми женщинами, изображавшими из себя почтенных матрон, или блеклыми девицами, не то вчерашними студентками, не то начинающими журналистками, не то труженицами офисной плантации. Девицы эти сновали туда-сюда с деланной торопливостью и серьезностью, под градом вожделеющих взглядов, не слишком убедительно изображая собой занятых бизнес-леди. Парочка совсем сероватых на вид девушек жалась где-то в углу.

Время шло к открытию, присутствующие постепенно занимали кресла. Я тоже высмотрела себе место рядом с проходом, шуганула взглядом, брошенным из-за тонированных очков, какого-то молодого парня в грубоватом черном костюме. Парень смутился, а я уселась в кресло, скрестив свои обтянутые брюками ножки, и пару минут посвятила сообщениям в своем телефоне.

Тут словно бы легкий ветерок прошелестел мимо. Передо мной, в проходе, в нескольких шагах, остановилась молодая женщина. Мой взгляд, брошенный на нее, выхватил изящный изгиб бедер и плавные окружности ягодиц, плотно, без единой складки, обтянутые темно-синими брюками, облегающий верх бедер и талию такого же темно-синего оттенка жакет, трапецию спины и плеч, на которые спускались изящно завитые каштановые локоны. Она прошла немного вперед и устроилась не так далеко от меня, в поперечном ряду кресел, и села вполоборота от меня.

За столом президиума уже рассаживались важные персоны, но она заняла все мое внимание. Было просто удивительно, как она оказалась здесь, посреди всей этой неприглядной толпы. В микрофоны заговорили что-то, но я уже не особо и слушала, все бросая и бросая взгляды на нее. Легкие, отточенные движения красивых рук, прилаживающие небольшую сумочку на колени, под обрамленным приталенным жакетом и белой блузкой плавным выступом груди. Пружинные движения завитков локон, касавшихся нешироких плеч. Изумительно ровный овал лица, подведенные красной помадой чувственные и немного приоткрытые губы, ровная линия носа, переходящая в переносицу, по бокам от которого расположились миндалевидные, искрящиеся глаза. На лоб спускалась ровная, как по линейке, челка. Да, эта молодая женщина очень ухаживала за собой; ей явно нравилось ухаживать за собой, создавая эту прекрасную и отточенную красоту.

Помпезный зал палаты отдалился и стал словно бы хрустальным. С ней нужно непременно познакомиться, в первый же удобный момент. Просто смотреть на нее – удовольствие, такое удовольствие, от которого мой треугольник между бедер становится тугим. Нет, нельзя упускать такую возможность!

Удобный момент подвернулся довольно скоро. Примерно через полчаса важные персоны, уже и не помню, кто именно, произнесли свои речи, и ведущий объявил перерыв на кофе. Пока еще незнакомая мне женщина поднялась и прошла, слегка покачивая бедрами, мимо меня к дверям. Выждав совсем немного, я тоже встала и направилась вслед за ней, стараясь не упустить ее из виду. В дверях уже толпились, но дружелюбной улыбкой и томными взглядами поверх очков мне удавалось прокладывать себе дорогу.

В холле уже стояли столы со штабелем чашек и блюдец, с термосами для кофе и чая, а также небольшие высокие столики, накрытые белыми скатертями. Кофе – хороший повод для знакомства. Спокойно! Перебрасываясь немногими фразами со знакомыми и полузнакомыми мне людьми, я посматривала на нее, на то, как вокруг нее, словно железные опилки вокруг магнита, слипались ухажеры, пытавшиеся привлечь ее внимание. Вот она подхватила чашку с кофе, и, ловко оторвавшись от целой группы нескладных ухажеров, подошла к столику. Поставив чашку, она тут же вытянула из сумочки телефон. Поигрывая им в своих тонких пальчиках, она давала понять, что разговоры, комплименты, ухаживания и воздыхания ей не особенно интересны. Очень скоро у собравшейся было вокруг нее публики вдруг находились неотложные дела, то один уйдет, то другой, а она лишь продолжала что-то смотреть в телефоне.

Взяв чашку кофе, я направилась к ней. Несколько шагов, я почувствовала, как ее взгляд скользнул по мне, и наши глаза встретились. В ее глубоких, темных очах, под густыми ресницами, сверкнула искорка:

«Можно присоединиться?».

«Конечно!».

Она тут же очень изящно, даже нежно, отложила свой телефон на стол. Я встала рядом. Она без лишних слов, без стеснения и с небольшим даже кокетством, протянула мне руку и представилась:

«Анна».

«Галина», – ответила я, взяв ее небольшую, очень аккуратную, точеную руку, с небольшим золотым перстнем с бросающим искорки камнем, в свою руку. Теплая, мягкая, нежная ее рука.

Мы пили кофе и о чем-то говорили, точно не помню о чем. Мы не замечали ничего вокруг. Ее движения были плавными и чувственными, когда она поправляла свои пружинящие локоны, свисающие вниз гирляндами, голос ее сделался бархатистым. Мне не хотелось возвращаться в зал, слушать скучные доклады, я слегка трепетала от мысли, что может представиться возможность провести побольше времени со своей новой знакомой.

В общем, мы договорились сбежать с этого мероприятия.

«Мне так одиноко! Я не знаю, что с этим поделать!».

Слова Анны резко противоречили тому, что я видела: ее отточенную красоту, плавный овал лица, обрамленный ее локонами, тонкие пальцы, охватившие бокал с мохито. В голове не укладывалось, как такая красивая, изящная женщина может быть одинокой. Ведь сама я же видела, как увивались вокруг нее кавалеры. Да неужто не нашлось никого, кто бы обнял ее неширокие, женственные плечи?!