Аля сидела в соседней комнате и при каждом выражении соболезнования причитала громко и навзрыд. Всякий раз находились у неё новые слова для оплакивания любимого мужа. Откуда они брались она уже не понимала, происходящее плыло перед ней будто во сне, а в голове стоял туман и безразличная тупость.

  Похоронили Толика по всем смешанным христианско-алтайским обычаям, выработанным несколькими последними веками соседства с русским народом, значительную роль в которых составляли старообрядческие традиции переселенцев. Поминали умершего хорошим словом и выпивали за упокой его души. Собралось много народу, пришлось накрывать несколько длинных столов во дворе.

  Вася-коммерсант принял активное участие в похоронах. В начале он выплатил семье заработанное Толей, а перед похоронами бесплатно привёз спиртное, напитки и конфеты. Следствие его полностью оправдало, но Вася всем своим видом и поведением демонстрировал раскаяние и сожаление, будто сознавая, что косвенно и он был причастен к смерти Толика.

  Денег, что принесли на похороны родственники и друзья хватило на всё, даже осталось на поминки в седьмой день и могильную плиту. Брат и родственники заказали в городе каменное надгробие, установили по алтайскому обычаю в сорок девятый день и помянули вновь по-русски.

  ***

  Прошло три месяца. Наступил морозный ноябрь. Быстроводная река Сентелек спряталась подо льдом и толстым слоем снега. Березы, осины и тополя в деревне и вокруг стояли голые, а на склонах гор темнел хвойный лес, одетый в снежные шапки на макушках кедров и елей.

  Обыденная жизнь таежного села текла своим чередом, только в доме у Аргышевых все еще чувствовалась невосполнимая пустота. Однако, смерть мужа сыграла положительную роль в жизни Али. Подруга уговорила её посещать самодеятельный ансамбль в клубе. У Али оказался редкий низкий грудной контральто и даже присутствовал музыкальный слух. Она сама была удивлена?! Руководитель ансамбля, Иннокентий Ипполитович, разводил руки, манерно складывал ладонями друг к другу и восторженно вился вокруг новоявленной солистки.

  Выступления на сцене раскрепостили её сознание, теперь она отважилась вставать на защиту работников на собраниях, не стеснялась выражать мнение своё и народа, устраивала вылазки коллектива на природу, по случаю праздников собирала деньги и людей для дружных посиделок, - в общем, житьё-бытьё Али стало насыщеннее. При всем этом, она успевала следить за домашним хозяйством и детьми.

  Новая жизнь женщины положительно сказалась на здоровье: она заметно похудела, перестала жаловаться на недомогания, вытащила старые платья, которые стали снова ей впору, - будто помолодела на десяток лет.

  Сыновья неожиданно повзрослели, стали внимательнее к маме, во всём помогали ей: посуду помыть, постирать белье, корову подоить, за скотиной следить, дрова и воду натаскать, - в общем, многие домашние заботы взяли на себя. Семья старалась реже вспоминать об отце, только у младшей дочери иногда вырывалось заветное "папа", но обрывалось на полуслове под грозными взглядами братьев. Аля нежно брала Свету на руки и долго прижимала её к себе. А девочка всякий раз твердила маме: "Не умер наш папа, а живой. Видела я во сне старца в белой одежде, приходил он ко мне и говорил: "Нет твоего папы среди мёртвых. Вернется еще, жди!"".

  Однажды, ворвалась в контору лесхоза соседка Али, Люся с вылупленными глазами и с порога истошно, будто резали её, закричала:

  - Аляя! Только што своими глазами видела Толика тваво, как живово! Идёт весь в новом, сверкает, сапоги блястят, как на параде. Издале-ече кричит: "Как дела, соседка?". Неушто, думаю, воскрес, али сам чёрт привиделся?.. Свят-свят-свят, господи, убереги от окаянного! - трижды перекрестилась Люся. - Я как увидала яго, так к тебе сразу прибёгла.

  - Чо ты городишь-то, Люся. Бога побойся! Всем селом же хоронили мы Тольку-то моего?

  - Дак, видать-то видала, а этот - ОН!, один в один Толька. Иди вон, сама погляди, - Люся вытянула руку с сторону окна.

  Аля накинула пальто, застегиваться не стала, а опрометью выскочила на улицу. Шаг её все убыстрялся и постепенно перешёл на бег, большие пимы**** на ногах не стали тут помехой. Высоко поднимая ноги неслась она домой, как будто вернулась былая девичья лёгкость. Вот Аля ворвалась в дом: глаза большие, пальто нараспашку, красный платок на шее, однотонное розовое платье с разрезом, грудь высоко и часто поднимается от бега, пимы в снегу, щеки раскраснелись, - будто с картины художника сошла.

  Толик сидел за столом, на коленях у него разместилась дочь, пацаны стояли рядом и улыбались во весь рот. Лицо мужа было посвежевшее, помолодевшее даже, глаза сияли величественно и радостно. Вырядился он, действительно, - как на парад.

  - Аля!.. - вскрикнул Толик, увидев её, привстал, поставил дочь на пол. Затем немного откинулся назад и изумленно посмотрел на жену, - Ты ли это?

  - Мама, говорила я тебе, что папа наш живой! -лепеча скороговоркой подбежала к ней дочка.

  От увиденного ли, от быстрого бега ли, но голова Али стала тяжелеть, в глазах потемнело и зарябило, Толя и дети начали как будто отдаляться и уходить куда-то вдаль, сознание её стало проваливаться в пустоту и... наступила безмятежность.