Я стала во все глаза смотреть по сторонам. Полы в прихожей отделаны плиткой, я стала рассматривать довольно вместительный шкаф-купе, раздвинула дверцы, он оказался совершенно пуст, и появилась возможность беспрепятственно оценить, насколько конструкция оказалась продуманной, все просто и функционально, как я люблю. Встроенный шкаф хозяева вряд ли заберут с собой. Кроме домофона, в прихожей больше ничего не было.

Справа находился совмещенный санузел, весь в кафеле, приятной бежевой расцветки. Мне чисто внешне уже хозяйским взглядом удалось осмотреть сантехнику, прикасаться к ней не хотелось, пока все не вычищу. Вроде все в порядке. Я открыла кран, чтобы проверить, как уходит вода, не забиты ли трубы, и, так как вода ни в раковине, ни в ванной не задерживалась, двинулась дальше.

Прямо от входа располагалась кухня, совсем маленькая, но мне, в принципе, большая и не нужна. Между прихожей и кухней двери не было, только открытая арка. На полу, как и в прихожей, выложена плитка. На фисташковом фоне выделялся оранжевый гарнитур с фартуком из кафеля, усеянным апельсинами. То, что надо, утро у меня будет бодрым каждый день! Если, конечно, гарнитур останется здесь. Тут мойка, плита и небольшая рабочая поверхность, но мне одной много и не надо. Рядом с этой поверхностью в углу стоял большой холодильник. Уж этот предмет мне точно не светит.

Холодильник и стиральную машину мне в любом случае придется покупать, наши останутся у родителей. Хорошо хоть телевизора у нас два, поделим, и больше никакую технику пока покупать не придется. Сначала возьму холодильник, он нужнее, потом уж буду искать стиральную машину. А пока придется стирать все на руках. Вещи-то ладно, но как быть с постельным бельем, даже не представляю. И как раньше женщины со всем этим справлялись без помощи техники?

С другой стороны от холодильника находилось окно с балконом. Везде пластик, порог и подоконник – все сделано аккуратно. Я вышла на балкон, он тоже весь в пластике, застеклен, на полу ламинат. Больше тут смотреть нечего, так как он абсолютно пуст, ни шкафов, ни полочек. Но это все дело наживное. Пока мне все нравилось.

Я молча ходила по квартире, разговаривая сама с собой в голове, Александр тоже безмолвствовал, просто шел за мною следом. Выйдя с балкона, миновала кухню и повернула направо. Там была спальная комната, гостиная – все в одном лице. Помещение ни большое, ни маленькое, пожалуй, в нем как раз поместится все содержимое моей теперешней комнаты: шкаф, диван, прикроватная тумбочка. Здесь тоже совершенно пусто, обои пастельных тонов с ненавязчивым рисунком желтого цвета, не слишком яркого и кричащего. Это больше спальня, чем гостиная, действует успокаивающе. На полу, как и на балконе ламинат, пластиковое окно пропускало достаточно света. Вот, собственно говоря, и все, я еще раз огляделась по сторонам. Моя экскурсия, в которой я сама себе служила гид, длилась около десяти минут. Александр продолжал хранить молчание.

– А это что такое? – спросила я, обратив внимание на дверь, что располагалась возле той, через которую вошла в комнату.

– Это кладовка, – ответил мой агент.

Правильнее было бы сказать «тайный агент», за его немногословие он вполне заслужил такое прозвище. Здесь даже кладовка имеется?! Я открыла дверь и заглянула внутрь. Во всю стену напротив двери располагалось множество полок. Пусть она небольшая, где-то метр на два, но все равно это стал настоящий сюрприз. Как здорово! Мне все здесь понравилось, более чем.

– Меня все устраивает, – повернулась я лицом к Александру. – Мы в бюджет укладываемся? Доплаты не потребуется?

– Не волнуйтесь, запланированную сумму цена не превышает, – успокоил он меня.

Тут мы услышали, как хлопнула входная дверь: пришли хозяева, как я подумала, муж с женой.

– Здравствуйте, – поприветствовали они нас.

Голоса их звучали тихо, будто приглушенно, они говорили в тон друг другу. Оба одеты во все черное, ни одного светлого пятна в их облике я не уловила. Дальше говорила в основном женщина, мужчина все время стоял с опущенной головой, не поднимая глаз. Их внешний вид был настолько мрачен, что меня аж передернуло, и по телу прошелся холодок.

Мы с Александром поздоровались в ответ.

– Вы уже посмотрели квартиру, – спросила женщина.

– Как к вам можно обращаться? – поинтересовалась я.

– Меня зовут Ирина Дмитриевна Шведова, а мужа Егор Алексеевич, – ответила хозяйка за двоих.

– Да, посмотрели, и нас все устраивает. Ирина Дмитриевна, позвольте спросить, почему вы ее продаете, она в отличном состоянии, и относительно недорого просите за нее? – мне хотелось убедиться, что нет никакого подвоха.

Если доводы хозяйки о причине продажи жилья покажутся мне убедительными, то я безо всяких колебаний в дальнейшем куплю эту квартиру.

– Вообще-то, она принадлежит не нам, а нашей дочери, Александр, вы ведь в курсе, вы видели свидетельство, – было заметно, что она не хотела отвечать на мой вопрос. – У нее недавно умер муж, наш зять, и мы все решили, что будет лучше, если она с дочкой будет жить вместе с нами. Девочка маленькая, ей всего три годика, поэтому мы с мужем ходим и показываем квартиру, им и так тяжело пришлось.

– Примите мои соболезнования, – теперь-то я поняла причину их, как мне показалось, мрачного вида.

– И мои тоже, – кивнул Александр.

– Спасибо, – Ирина Дмитриевна достала белый носовой платок и промокнула глаза.

Вот оно, появилось белое пятно на черном фоне, свет скрывался внутри, незаметный при беглом знакомстве.

– Простите меня за назойливость, не сочтите бестактной, – начала я с череды извинений. – Но отчего он умер? Это не убийство? Ничего криминального?

– Конечно, нет, – мой вопрос ее все-таки оскорбил, так как она вся встрепенулась и округлила глаза. – Он умер от болезни Крейтцфельдта-Якоба.

Она убрала платок обратно в свою сумочку. Егор Алексеевич не подавал признаков жизни, он стоял как и прежде неподвижно, словно ничто происходящее вокруг его не касалось. Он весь был как одинокий темный столб на безлюдной дороге. Не хотела бы я встретиться с ним на улице поздним вечером.

– Никогда не слышала о такой болезни, а что это такое? – продолжала я задавать вопросы.

– Послушайте, – женщина начинала выходить из себя, она явно не собиралась больше отвечать на мои вопросы. – Еще даже сорок дней не прошло после смерти Андрея, вы понимаете, что у нас произошло горе? Вы будете покупать или нет? К чему все эти расспросы? Какое это имеет значение для вас?

Перспектива поселиться там, где совсем недавно умер человек, была, мягко говоря, не слишком радужной, но мне квартира так понравилась, да и я не суеверная, ни в каких призраков не верю, поэтому все же решила согласиться.

– Да, мне все подходит, – ответила я утвердительно. – Простите меня за излишнее любопытство.

– Хорошо, – Ирина Дмитриевна отмякла.

– Когда вы будете готовы съехать окончательно? – Александр решил уладить все организационные вопросы.

– Когда угодно, хоть завтра, – женщина пожала плечами. – Мы все вещи уже вывезли, все, что здесь находится: шкаф-купе, кухонный гарнитур, холодильник, люстры – все оставляем.

Это была просто отличная новость, на которую я и не надеялась, значит, мне нужно будет купить только стиральную машину, все остальное у меня уже есть.

– Отлично, тогда я завтра с утра подготовлю все необходимые документы, после обеда позвоню, и мы договоримся о встрече, – резюмировал Александр. – Но нужно будет, чтобы Алена сама пришла, чтобы все подписать.

– Конечно, мы понимаем, она придет, а мы останемся с внучкой, – закивала Ирина Дмитриевна.

Супруги поспешили попрощаться с нами и ушли. Я еще раз огляделась вокруг. Неужели совсем скоро это все будет моим, у меня появятся свои стены?!

– Пойдемте, Кира, – голос Александра вернул меня к реальности.

Мы вышли из квартиры на улицу. Было около половины восьмого, но июль тем и прекрасен, что вечером, даже ночью, на улице тепло. Легкий ветерок теребил полы моего кардигана.