– Ложись.

Валентин лег за упор.

– Автомат к левому плечу!

Валя замешкался:

– Это как?

– К левому плечу, что непонятно? – рявкнул за спиной сержант.

Валентин переложил автомат с правого на левое плечо, кирпичный упор мешал целиться, пришлось переползти, полностью оказавшись правее от упора. Оглянувшись на офицера, курсант как бы спросил: «Это нормально?». Старший лейтенант, не замечая его нелепой позы, скомандовал: «Заряжай!».

– Курсант Матвеев к стрельбе готов, – доложил Валя, когда присоединил магазин и, грохнув затвором, дослал патрон в патронник.

– Левым глазом целься! Огонь! – скомандовал Луговой.

Валентин закрыл правый глаз, долго целясь левым, медленно потянул спусковой крючок не себя. Грохнул выстрел. От неожиданности Валя едва не уронил автомат. Брякнувшись, затвор выбросил дымящуюся гильзу прямо у носа курсанта.

– Целься! Огонь! – поторопил его командир взвода.

Вторая гильза пролетела мимо лица Вали.

– До утра тут лежать собрался? – пнул в подошву сапога Макеев курсанта.

Проводив взглядом третью гильзу и поставив на предохранитель оружие, – Курсант Матвеев стрельбу окончил, – громко прокричал Валя.

– Оружие к осмотру.

– Осмотрено.

– За мной бегом марш! – в азарте прокричал Луговой и устремился к мишени.

Радость переполнила грудь Вали, когда он еще на бегу разглядел сначала одну, а потом еще две пробоины в мишени. Правда, все они были в разных углах, а одна вообще в «молоке», но главное, что они были.

– С почином вас Валентин Борисович! – засмеялся Луговой и хлопнул его по шапке сверху, так что она сползла на глаза.

– Слава богу! – выдохнул Макеев. – Теперь понятно, курсант, как стрелять?

– Так точно! – поправляя шапку, радостно ответил Валя.

В честь радостного события обратно в школу возвращались пешком по короткой дороге. Все поздравляли Валю с таким значимым событием.

– Молодец! – бросился обнимать Валю Слепов. – Молодец! – хлопая по плечам, продолжал, он. – Я уж не надеялся! Думал, так и сдохну когда-нибудь, как лошадь загнанная. Капец как бегать надоело! – радостно почти кричал он.

Вечером Валя в хорошем настроении в письме домой похвастался, что наконец-то научился стрелять. На следующий день после завтрака вся полковая школа занялась чисткой оружия, которая превратилась в небольшой детектив с невольным участием Валентина. Чистка оружия скучное и не любимое в армии занятие. Все курсанты рассаживаются в длинном коридоре школы на свои табуретки, получив оружие, разбирают его практически до винтика, включая спусковой механизм, и целый день чистят автоматы, выковыривая из самых укромных уголков нагар и сажу. Перерыв только на обед, перед ужином чистка завершается. Оружие чистят после каждых стрельб. В этот раз все было как обычно. Курсанты драили автоматы и тихонько болтали обо всем сразу и ни о чем конкретно одновременно.

– Курсант Семенов, на выход! – неожиданно прокричал стоявший на тумбочке дневальный. Виталя Семенов, сидевший в паре метрах от Валентина, поднял голову, пытаясь понять, зачем он понадобился дежурному. Родом он был из Рязани, до армии увлекался альпинизмом и постоянно рассказывал многочисленные истории про восхождения. Физически крепкий, он редко шел на компромисс, пытаясь всегда подчинить своей воле кого-нибудь из курсантов. Несколько раз Валентин цеплялся с ним во время уборки территории, когда Семенов демонстративно ничего не делал, но до драк дело не доходило, ограничивались словесными перепалками. Особо Виталий ни с кем не дружил, держась слегка на расстоянии от всех. В Кремль ехать не собирался, надеясь остаться служить сержантом в полковой школе.

– Курсант Семенов, на выход, – второй раз прокричал дневальный.

– Оглох, что ли? – глядя на Виталия, спросил Макеев, привстав с табуретки. – Бегом! – поторопил он курсанта.

Задвинув под табуретку разобранный автомат, курсант, несколько проигнорировав приказ сержанта, не бегом, но быстрым шагом направился к тумбочке. Вернулся он довольно быстро и при этом бегом, радостный и немного растерянный.

– Товарищ сержант! – Обратился он к Макееву. – Ко мне отец приехал!

– И что? – Спросил его командир.

– Можно мне на КПП части сходить?

– Можно Машку за ляжку, – грубо поправил его Макеев. – Собирай автомат.

Сержант встал, взяв свое оружие, пошел к дневальному. Через несколько минут он вернулся уже в шинели и почему-то с автоматом.

– Готов? – спросил он Семенова.

– Так точно! –вскочил Виталий, держа в руках собранный автомат.

– Автомат положи. Дежурный в столовую ушел, – сказал Макеев, глядя на часы.

– Ждать будем? – грустно спросил Семенов.

– Нет. Сдашь мой автомат, – приказал Макеев командиру первого отделения младшему сержанту Костину.

Младший сержант молча взял автомат Макеева и положил его под свою табуретку. Семенов, не зная, что делать с оружием, подумал, что Костин сдаст и его автомат, но протягивать его в руки младшего сержанта постеснялся или побоялся, тихонько положил его под свой табурет. Надев шинель, Виталий поспешил за Макеевым, который уже ждал его у выхода. Родители в часть к курсантам приезжали регулярно, особенно к тем, кто призывался не издалека. По этому случаю курсантам было разрешено встречаться с близкими на КПП части, где для этого была оборудована небольшая комната. Как правило, время таких свиданий зависело от настроения сержантов, которые обязаны были присутствовать при этом вместе с курсантом на КПП. Обсудив приезд родственников и немного позавидовав Семенову, продолжили чистку оружия. Время катилось к вечеру.

– Рота, прекратить чистку оружия! – раздался крик дневального. Школа ликованием встретила команду и начала быстро собирать оружие. Дежурный по роте открыл ружпарк, и дневальный прокричал:

– Рота, сдать оружие!

С ближнего к оружейной комнате взвода все потянулись в ружпарк ставить автоматы в пирамиды. Дежурный по роте курсант стоял в проеме сдвижной решетки оружейки и поторапливал всех:

– Быстрее, ногами шевелим, построение на ужин через десять минут.

Валентин поставил свой автомат в пирамиду и направился за своей табуреткой, оставленной в коридоре школы. Курсанты уже растащили половину табуретов по расположениям и оставшиеся стояли в хаотичном порядке. Издалека Валя заметил, что автомат Семенова все еще лежал на полу роты. Валентин поднял свой табурет и, оглянувшись на автомат Семенова, наклонился за ним.

– Ты что тупишь, быстрее давай! – услышал он голос старшины. – «Это не мой!», – хотел было сказать курсант. Но старшина, не оглядываясь, прошел мимо, а в спину ему Валентин отвечать постеснялся. Чтобы не идти в оружейную комнату с табуреткой, Валя завернул в свое расположение, оставив ее около своей кровати. Выйдя в коридор, он увидел, как дежурный закрывает ружпарк. Первая мысль была крикнуть, чтобы он подождал. Но курсант с повязкой дежурного уже развернулся и пошел, не оглядываясь, в умывальник. В коридоре никого, кроме Валентина, не было, курсанты мыли руки, отскабливая оружейное масло, а сержанты ушли курить. До построения на ужин оставалось пара минут, и Валентин, сунув автомат Семенова под матрас своей кровати, заспешил мыть руки. «Сдам после столовой, война войной, а обед по распорядку», – рассудил Валя и поспешил на построение к ужину. Поднявшись после ужина в роту, Валя с удивлением увидел, что дежурный суточного наряда, который принимал оружие, сдает дежурство новому курсанту, заступающему на сутки. По инструкции, они должны были пересчитать оружие в пирамидах, после этого передать ключи и печать, но в этот раз новый дежурный ограничился вопросом: «Все в порядке?». На что отдежуривший, радуясь окончанию суток, безмятежно бросил: «Конечно». На этом передача дежурства окончилось. «И что теперь делать? – задумался Валентин. – Принести автомат? Значит, оказаться крайним. Старшина разбираться не станет, чей это автомат, выпишет двое суток наряда во второю смену, и объясняй потом что не верблюд. Конечно, потом разберутся, но приказы старшины обратной силы не имеют, в наряде все равно придется стоять. С другой стороны, оба дежурные сами виноваты, нужно было правильно принимать дежурство». Как говорил старший лейтенант Луговой, «Уставы в армии написаны кровью». Только теперь до Валентина дошел смысл этих слов. Никто не видел, как он спрятал автомат под матрас, и будь он более ушлым, его можно было вынести и спрятать. Пускай потом разбираются, куда делась одна единица боевого оружия пусть даже и без магазина. Оба курсанта, не пересчитавшие автоматы, вероятнее всего поехали бы в дисбат, а всем остальным от старшины до командира полковой школы прилетели бы такие неприятности, что и подумать страшно. За себя Валентин почему-то не беспокоился, он автомат не воровал, а даже наоборот, он его нашел. Отнести оружие старшине, значит сразу подставить нерадивых курсантов в лучшем случае под изгнание в Советскую Армию, да и самому Валентину вряд ли объявят благодарность, кто он такой, чтобы автоматы прятать. Сказать Макееву тоже не вариант, в последнее время он не очень благосклонно относился к Матвееву, поняв, что тот не собирается оставаться в полковой школе, сержант посчитал это предательством и при каждом удобном случае наказывал его либо выговаривал Валентину свое недовольство. При таком раскладе Макеев мог перевернуть ситуацию так, что самого Валентина выгонят из полка. «Что делать?», – мучительно думал Валентин. То, что автомата не хватятся до следующего вечера, было понятно, но завтра в восемь часов, когда будет заступать новый наряд, дежурный курсант пересчитает оружие, и тогда начнутся поиски. То есть на решение проблемы была только ночь. Ничего не подозревающая школа готовилась к отбою. Валентин уже сломал голову, решая сложную задачу про возвращение автомата. Отдать его Семенову, пусть сам тащит его в оружейку. Тоже не вариант, Семенов не задумываясь, сдаст его Макееву, и тогда уже ему будет не оправдаться. Объявили отбой. Валентин аккуратно расправил свою кровать и лег, стараясь разместится так, чтобы автомат не мешал. Наличие оружия под матрасом возбуждало и будоражило мозг. Мысли не отдавать автомат, а вынести и спрятать получше Валентин отгонял сразу же, но они постоянно появлялись, вновь вгоняя его в искушение. Сна не было. Несколько раз Валентин приподнимался на локтях и смотрел на безмятежно спящего Семенова. Неожиданно его улыбающееся во сне лицо взбесило не находящего себе места от мыслей Валю. Он перевел взгляд на другую половину кубрика, там в полном неведении, посапывая во сне, с самым безмятежным видом спал горе-дежурный, не пересчитавший оружие. «Какого черта? – психанул, Валентин. – Почему он должен мучатся, а они спать. Их проблема, пусть они думают». Дальнейшее решение пришло само собой. Он встал и пошел в туалет. Возвращаясь обратно, Валя с самым безмятежным видом остановился около тумбочки.