Параллельно, точнее, синхронно голосу, компьютер начал передавать машинным голосом русский перевод разговора.
- Будубей, - гортанно крикнул хан, сидевшему на пегом скакуне нукеру, выясни, что там впереди, почему остановились?
- О, великий хан, да продлится твое царство вечно, урусы в лесу на дорогах сделали завалы, коннице не пройти.
Раздраженный такой непредвиденной задержкой, хан распорядился разобрать впереди все завалы и засеки, а сотне Аблай - хана выдвинуться вперед на разведку. Он велел войску спешится и сделать привал. Для хана тут же на месте быстро собрали походную юрту. Откинув полог-шкуру снежного барса, закрывавшего вход в юрту, хан подошел к бронзовой китайской печке, размещенной в центре юрты, прямо под тоно (круглым отверстием вверху юрты) и сел на шелковые подушки. Затем он распорядился, чтобы к нему срочно пришли на совет младшие ханы и наяны (командиры). Вскоре юрта была полна народу, справа от хана сидели два его сына Туру-хан и Шегут-хан, слева родные его братья и другие родственники и командиры отрядов.
Посмотрев тяжелым взглядом на всех присутствующих, хан сказал:
- Кто-то предупредил урусов о нашем походе. Они успели сделать на дорогах завалы из деревьев. Теперь обход займет много времени и сил. Кто же этот пес, предупредивший урусов?
- Хан Кунтувдий, да продлит вечное небо твои счастливые дни, я, кажется, знаю, кто предупредил их.
- Говори Мен-баша, - приказал хан Кунтувдий, уперев в него пристальный взгляд.
- Это те двое неверных, которых на днях захватила наша разведка. Молодого, кажется, звали Фотием, он сын знатного купца из Киева, а другого мальца - зовут Лукашом.
- Я же распорядился, чтобы их отправили в обоз и там не спускали глаз с них! - грозно проговорил хан.
- Ты прав, о мудрый хан, но жалкий твой раб Слююнбай проспал их. И они ночью бежали, прихватив наших коней.
- Где этот жалкий пес, который упустил гаденышей?
- Он схвачен и сидит в колоде, ждет вашего высочайшего повеления.
- Отрубить паршивцу голову в назидание другим!..
Мен-паша, пятясь и кланяясь, кинулся исполнять приказ грозного хана. В юрте возникла минутная тишина. К этой поре был готов нехитрый кочевничий обед и хан пригласил присутствующих отобедать с ним.
Омочив кончики пальцев в чаше для омовений, хан острым, как бритва, ножом отрезал себе баранье ухо и быстро съел его, запивая вином, поданным ему в серебряном кубке...
- Этот кубок, который он держит в руке, мы нашли в его могиле, тихонько проговорил Югову профессор Лесков.
- Ваня, слышишь, - обратился к профессору Югов-старший, - ужас, как они едят, ты посмотри, как хан умолол баранье ухо? Меня чуть не стошнило.
- Э - э, ничего ты не понимаешь! У них баранья голова - это знак почета, а ухо - деликатес.
Насытившись, хан вытер вспотевший лоб шелковым китайским платком и обвел мрачным взглядом присутствующих и приказал:
- Приведите шамана!
В юрте появился одетый в шкуры шаман, обвешанный погремушками и с бубном в левой руке. Он, медленно пританцовывая, приблизился к хану и остановился перед ним в немом поклоне.
- Поведай нам, шаман, идти ли нам вперед на урусов или повернуть коней в степь?
Шаман страшно завыл и, пританцовывая, принялся за свое колдовство. Он кружил, бил в бубен, трещал погремушками и танцевал в каком-то непонятном завораживающем ритме. Его танец то убыстрялся, то, наоборот, замедлялся, и длился довольно долго. Наконец шаман от изнеможения упал на войлочный ковер и, протянув правую руку на запад, произнес только одно слово: "Урда! (Вперед!)".
Глаза хана все это время следили за шаманом, а мысли были заняты своим: как быть? Неожиданность нападения на урусов раскрыта, а они славные воины. Не зря их племена славянами прозвали, что сродни слову - слава. У него только два пути: уйти, не солоно хлебавши, как говорят русские, или попытаться напасть на них с ходу. Может, славяне не успели еще приготовиться к бою как следует?
Теперь, когда шаман произнес слово "урда", сомнения его развеялись. "Надо идти вперед, - подумал он, - пути назад нет. Если вопреки призыву шамана повернуть войска назад, то вся половецкая степь будет говорить, что великий хан Кунтувдий трус. Этому не бывать!"
Утром хан приказал нукерам выступать вперед, сказав:
- Копыта наших коней раздавят урусов! Мы возьмем богатую добычу, каждый из вас возьмет столько богатства, сколько унесет его конь! Вперед, мои храбрые нукеры!
Мало кто из приближенных хана знал, что его движет не только желание взять богатую добычу, но и глубоко затаенная обида на киевского князя, по вине которого хан много лет отсидел в темнице. И только благодаря заступничеству Рюрика (свата киевского князя) его отпустили на свободу. Теперь он мстил киевскому князю за свое заточение и поклялся разорить его земли...
Днем, когда конница была на марше, их остановил сотник ханской разведки. Он спешился и, преклонив перед ханом колени, произнес:
- Позволь, о светлейший хан, верному рабу твоему, обнять копыта твоего коня и сказать, что впереди за лесом стоит уруское войско. Их лучники из дозора напали на нас. Бьют метко, на полполета стрелы убивают прямо в глаз.
- Великий хан, - молвил Туру-хан, - это уруские снайперы-охотники. Так они охотятся на белок, целясь прямо в глаз, чтобы не повредить шкуру.
- Туру-хан, - приказал хан Кунтувдий, - пойдешь впереди со своими нукерами! Остальным двигаться через лес тремя колоннами.
Всадники разделились на колонны и неспешной рысью двинулись вперед в полном молчании, лишь глухо стучали копыта лошадей да изредка раздавался их храп. Вставшее над лесом солнце сверкало на полированных латах воинов, на остриях копий и на кривых саблях.
Чутье опытного воина подсказало хану, что, выйдя из лесу, он встретится с войском урусов. Сколько их? Судя по всем признакам, численность войска киевского князя будет раза в два меньше его войска, так как они не могли быстро собрать свои дружины. Он же заранее подготовился к этому набегу и успел собрать в половецкой степи достаточно много нукеров.
Предположение хана Кунтувдия было в основном верным. За лесом на большом поле он увидел княжескую дружину с ополчением. Его удивило только то, что урусов оказалось значительно больше, чем он ожидал.
