Бегущий за ним полицейский схватился за грудь и упал на колени. И тут же пуля террориста попала ему прямо в голову, разнеся череп на куски.

— Прекратите огонь, не то всех прикончу! — заорал преступник. — Я знаю все ваши тотемы и могу их осквернить!

Преследователи в нерешительности остановились.

Пользуясь этим террорист ранил еще одного и скрылся в переулке, ведущем к телевизионной башне. За ним никто не гнался.

Инспектор, как обычно в таких случаях испытал огромное неудовольствие; ситуация требовала действий. Он этого не выносил, ибо действие требует совершения выбора, он же предпочитал оставаться в сфере чистых возможностей. Бом, однако, вытащил револьвер и тяжело побежал по улочке, параллельной той, в которую скрылся преступник. Инспектор хотел отсечь ему дорогу.

Мостовая шла чуть-чуть в гору, это означала, что он приближается к телебашне. Бом посчитал, что самое время заскочить в какое-нибудь здание и сориентироваться, где сейчас находится беглец.

Тот был недалеко, в каких-нибудь тридцати метрах от инспектора, и дорогу ему преграждал большой грузовик, стоящий поперек улицы. Террорист, видимо, размышлял, как ему преодолеть неожиданное препятствие. Инспектор прицелился и несколько раз выстрели. Пули, хотя и с небольшим отклонением, но прошли мимо. Террорист мгновенно забрался под кузов грузовика и открыл стрельбу оттуда. Окно, у которого только что стоял инспектор, было разнесено вдребезги. Но Бом был уже этажом ниже, лихорадочно разыскивая выход из здания. Не найдя его, он выпрыгнул в окно; у самой головы просвистел пуля.

— Клянусь Юпитером, твой тотем — Змея! — услышал он крик. Террорист был уверен в себе. Он считал, что с помощью имеющейся у него информации, он с легкостью расшифрует тотем Бома. Он даже не старался убежать.

— Ты, никчемная, безмозглая обезьяна! Да сожжет тебя вечный Огонь! огрызнулся Бом, стараясь выиграть время.

Его мысль работала с лихорадочной быстротой.

Судя по акценту, преступник был из южной части города. А расшифрованные до сих пор тотемы тамошних кланов были такие: Жаба, Птица-с-Окровавленным-Крылом, Муха, Звери Пустыни, Ангел-без-Головы, Роза-в-Лихорадке.

Теперь вопрос: к которому из этих кланов принадлежал террорист (допуская, что он из уже расшифрованного клана), и как звучит ключевое слово, способное его обезвредить? Инспектор знал по несколько ключевых слов для каждого из этих тотемов. В конечно счете, как обычно он должен был полагаться на интуицию.

— Ты что-то сказал, Подохший Нетопырь? — донесся до него вопрос преступника.

— Роза! Да поразит тебя Белый Лист Тумана! — отчетливо выкрикнул Бом. Но ответа не получил, ибо над головой раздался свист винтов и шум двигателя полицейского вертолета.

«Ну, этого мне только не доставало!» подумал он раздраженно. «Веди, попробуй, словесный поединок с этим парнем, если он даже не слышит твоих инвектив!»

Инспектор энергичными театральными жестами принялся отгонять пилота прочь. Вертолет покружил над улочкой, после чего пилот дал сигнал «ухожу за помощью» и отлетел в направлении базы.

Бом выглянул из-за металлического контейнера, за которым прятался. Когда пыль осела, он убедился, что под грузовиком никого нет. «Черти бы его побрали!» выругался он про себя. «так и знал, что этим кончится!» Прижимаясь к стене дома он подбежал к грузовику и прополз под кузовом на другую сторону. Когда он хотел уже подняться, услышал несколько выстрелов. Пули вошли в борт грузовика над его головой.

— Что с тобой, Птица?! — крикнул он. — Взял под крылья слишком много пространства? Тебя поглотит Ужасное!

Инспектор не услышал ответа, хотя ждал достаточно долго. «Не заплохело ли ему?» подумал он о террористе. Подождал минуту и попробовал еще раз высунуть голову. Реакции не было. Не разгибаясь, инспектор быстрым броском перебежал к металлической бочке, которую заметил слева от себя. Он больно ударился локтями и левым коленом, но вокруг было тихо. Бом сделал еще одну короткую перебежку, желая укрыться в дверях старого здания на правой стороне улицы. Он не сразу увидел коричневую фигуру, лежащую в мелком углублении вентиляционной шахты. Он вгляделся и понял, что произошло. Подошел к фигуре и медленно, как бы с испугом, снял с ее лица маску. Лицо было обычным, заурядным, только неестественно расширившиеся глаза вглядывались в узкую полоску неба между крышами домов. Бом поднялся и не спеша двинулся к главной улице города, где его ждали люди.

Домой он пришел гораздо позже, чем рассчитывал.

Он устал и не имел ни малейшего желания заниматься работой. «Я даже не закрыл ему глаза», думал он, «если существует какой-нибудь ад, то пусть это будет ему наказанием — всю вечность смотреть в одну точку, не имея возможности даже смежить веки.»

Чтобы заставить себя работать, инспектор уселся за компьютер. «Да будет тело твое домом всех времен года!» произнес он вслух, цитируя фрагмент погребальной литургии клана Птицы.

Звучание собственного голоса вернуло его к действительности. Он набрал на пульте запрос, касающийся возможности фальсификации генеалогии расшифрованных тотемов. В частности генеалогии клана Библейского Змия. Он ввел в компьютер данные о сомнениях Культерманна относительно своего происхождения, фрагмент разговора с Ребекой, цитаты, которые в книгах из библиотеки покойного были помечены карандашом. Ответ был отрицательным, но это не обескуражило инспектора. Он ввел команду «дополнительные разъяснения». На экране появилась информация:

«существует мнение, что в древней Иудее был обычай, согласно которому невеста в первую брачную ночь отдавалась священнику, переодетому Богом. Дети, рожденные от такого зачатия, на первом же месяце жизни приносились в полнолуние в жертву Лунному Богу. Только позже, когда Яхве помирился с Моисеем, Бог согласился обходить стороной (на иврите — „пасах“) дома израильские, дверные рамы которых были вымазаны кровью жертвенного агнца. Отсюда произошел праздник Пасхи. Это имеет отношение к делу Культерманна: можно сформулировать гипотезу, что он был зачат во храме (поэтому он и не знал своего настоящего отца) и был посвящен Богу.

Никто не мог принести за него жертву (например, барашка), поэтому Культерманн должен был умереть. Выводы: убийца не установлен, но это может быть кто-то из клана Культерманна.»

«Анахронизм!», в ответ набрал на клавиатуре инспектор. «Этому обычаю тысячи лет!» Компьютер ответил: «Не известно каких обычаев придерживаются в клане Библейского Змия.

Возможно они воскресили ритуалы тысячелетней давности.» Бом покачал головой. Замечание компьютера выглядело логичным и осмысленным, но инспектор не видел никакой возможности узнать, действительно ли в клане Библейского змия соблюдали эту традицию. Кланы очень ревностно охраняли свои обычаи, так же как и ключевые слова своих тотемов. Добыть такую информацию ничуть не легче, чем исказить генеалогию какого-нибудь клана. Инспектор снова начал просматривать заметки Культерманна, надеясь обнаружить в них какую-нибудь зацепку. Не имея возможности отбросить ни одну из гипотез, он двигался почти на ощупь. Возможно, убийцей была сестра Ребеки Вансен, психопатка, фанатично преданная традициям своего клана. Скорее всего это не была сама Ребека, если судить по психологическому портрету, сложившемуся у Бома во время разговора с ней. Загадкой оставалась метаморфоза Культерманна, происшедшая с ним в момент смерти. В задумчивости инспектор листал тетрадь, пока не наткнулся на фрагмент стихотворения, записанного ровным почерком Культерманна: «Возлюбленную воспевать — то радости подобно. Но горе — петь о потаенном, осужденном боге — реки крови.» «Вот именно», сказал себе Бом. «Ведь не мог же компьютер выдвинуть еще одну гипотезу, ту, в которой в убийстве обвинялся бы сам Яхве.» Инспектор знал, что многие религиозные мистики упорно отделяли Бога милосердного от Бога справедливого, но мстительного, отождествляемого с Яхве. Одним из неотделимых атрибутов последнего является связь с огнем.